Неточные совпадения
— Ведь этакой! Я нарочно о вашем
деле с вами не заговаривал, хоть меня, разумеется, мучит любопытство.
Дело фантастическое. Отложил было до другого раза, да, право, вы способны и мертвого раздразнить… Ну, пойдемте, только заранее скажу: я теперь только на минутку домой, чтобы
денег захватить; потом запираю квартиру, беру извозчика и на целый вечер на острова. Ну
куда же вам за мной?
Бальзаминов. В самом
деле не возьму. Все равно и дома украдут.
Куда ж бы их
деть? В саду спрятать, в беседке под диван? Найдут. Отдать кому-нибудь на сбережение, пока мы на гулянье-то ездим? Пожалуй, зажилит, не отдаст после. Нет, лучше об
деньгах не думать, а то беспокойно очень; об чем ни задумаешь, всё они мешают. Так я без
денег будто гуляю.
— В самом
деле, — обрадовался Обломов, вспомнив про эти
деньги. — Так вот, извозчику тридцать да, кажется, двадцать пять рублей Тарантьеву… Еще
куда?
— Нет, ты вот теперь лжешь, да неискусно. Что у тебя? Что с тобой, Илья? А! Так вот что значит баранина, кислое вино! У тебя
денег нет!
Куда ж ты
деваешь?
«
Куда ж я
дел деньги? — с изумлением, почти с ужасом спросил самого себя Обломов. — В начале лета из деревни прислали тысячу двести рублей, а теперь всего триста!»
Он три раза перевернулся на диване от этого известия, потом посмотрел в ящик к себе: и у него ничего не было. Стал припоминать,
куда их
дел, и ничего не припомнил; пошарил на столе рукой, нет ли медных
денег, спросил Захара, тот и во сне не видал. Она пошла к братцу и наивно сказала, что в доме
денег нет.
— Да, да, вот денег-то в самом
деле нет, — живо заговорил Обломов, обрадовавшись этому самому естественному препятствию, за которое он мог спрятаться совсем с головой. — Вы посмотрите-ка, что мне староста пишет… Где письмо,
куда я его
девал? Захар!
Хотя она была не скупа, но обращалась с
деньгами с бережливостью; перед издержкой задумывалась, была беспокойна, даже сердита немного; но, выдав раз
деньги, тотчас же забывала о них, и даже не любила записывать; а если записывала, так только для того, по ее словам, чтоб потом не забыть,
куда деньги дела, и не испугаться. Пуще всего она не любила платить вдруг много, большие куши.
2) Весь
день накануне и всю последнюю перед смертью ночь Смельков провел с проституткой Любкой (Екатериной Масловой) в доме терпимости и в гостинице «Мавритания»,
куда, по поручению Смелькова и в отсутствии его, Екатерина Маслова приезжала из дома терпимости за
деньгами, кои достала из чемодана Смелькова, отомкнув его данным ей Смельковым ключом, в присутствии коридорной прислуги гостиницы «Мавритании» Евфимии Бочковой и Симона Картинкина.
— Отчего же он не остановился у Бахаревых? — соображала Заплатина, заключая свои кости в корсет. — Видно, себе на уме… Все-таки сейчас поеду к Бахаревым. Нужно предупредить Марью Степановну… Вот и партия Nadine. Точно с неба жених свалился! Этакое счастье этим богачам: своих
денег не знают
куда девать, а тут, как снег на голову, зять миллионер… Воображаю: у Ляховского дочь, у Половодова сестра, у Веревкиных дочь, у Бахаревых целых две… Вот извольте тут
разделить между ними одного жениха!..
— Так вы бы так и спросили с самого начала, — громко рассмеялся Митя, — и если хотите, то
дело надо начать не со вчерашнего, а с третьеводнишнего
дня, с самого утра, тогда и поймете,
куда, как и почему я пошел и поехал. Пошел я, господа, третьего
дня утром к здешнему купчине Самсонову занимать у него три тысячи
денег под вернейшее обеспечение, — это вдруг приспичило, господа, вдруг приспичило…
— Рукомойник? Это хорошо… только
куда же я это
дену? — в каком-то совсем уж странном недоумении указал он Петру Ильичу на свою пачку сторублевых, вопросительно глядя на него, точно тот должен был решить,
куда ему
девать свои собственные
деньги.
— Браво! Давайте теперь пистолеты. Ей-богу, нет времени. И хотел бы с тобой поговорить, голубчик, да времени нет. Да и не надо вовсе, поздно говорить. А! где же
деньги,
куда я их
дел? — вскрикнул он и принялся совать по карманам руки.
Но когда отобрали детей, возник вопрос,
куда их
деть и на какие
деньги содержать?
Он их сечь — признавайся, да и только,
куда деньги дели? Те сначала свое. Только как он велел им закатить на две трубки, так главный-то из воров закричал...
— Ясно одно, что все
дело сделано своим человеком, который знал все, а главное — знал,
куда старик прятал
деньги. Да, нечего сказать, дельце интересное!
—
Куда ты
деньги дела? — допытывался Харитон Артемьич.
—
Дело тебе говорят. Кабы мне такую уйму деньжищ, да я бы… Первое
дело, сгреб бы их, как ястреб, и убежал
куда глаза глядят. С
деньгами, брат, на все стороны скатертью дорога…
— Нет… Я про одного человека, который не знает,
куда ему с
деньгами деваться, а пришел старый приятель, попросил
денег на
дело, так нет. Ведь не дал… А школьниками вместе учились, на одной парте сидели. А дельце-то какое: повернее в десять раз, чем жилка у Тараса. Одним словом, богачество… Уж я это самое
дело вот как знаю, потому как еще за казной набил руку на промыслах. Сотню тысяч можно зашибить, ежели с умом…
— И
куда это Лиза
девает свои
деньги? Ведь ей дают каждый год девятьсот рублей: это не шутка для одной женщины.
— Или опять пятипроцентные, — замечал третий. — С чего они упали? Как об этом ученые понимают? А мы просто это
дело понимаем. Меняло скупает пятипроцентные:
куда он
девает? Ему
деньги нужны, а он билеты скупает. Дело-то видно,
куда они идут: всё в одни руки и идут и оттуда опять к цене выйдут, а казна в стороне.
Но для этой поездки надобно было иметь
деньги, а притом
куда девать, на кого оставить двух маленьких детей?
— Ну, вот видите, ну хоть бы этот миллион, уж они так болтают о нем, что уж и несносно становится. Я, конечно, с радостию пожертвую на все полезное, к чему ведь такие огромные
деньги, не правда ли? Но ведь когда еще я его пожертвую; а они уж там теперь
делят, рассуждают, кричат, спорят:
куда лучше употребить его, даже ссорятся из-за этого, — так что уж это и странно. Слишком торопятся. Но все-таки они такие искренние и… умные. Учатся. Это все же лучше, чем как другие живут. Ведь так?
— Это чтобы обмануть, обвесить, утащить — на все первый сорт. И не то чтоб себе на пользу — всё в кабак! У нас в М. девятнадцать кабаков числится — какие тут прибытки на ум пойдут! Он тебя утром на базаре обманул, ан к полудню, смотришь, его самого кабатчик до нитки обобрал, а там, по истечении времени, гляди, и у кабатчика либо выручку украли, либо безменом по темю — и дух вон. Так оно колесом и идет. И за
дело! потому, дураков учить надо. Только вот что диво:
куда деньги деваются, ни у кого их нет!
„
Куда, говорит, сестру
девала?“ Замучил старуху совсем, так что она, и умирая, позвала его да и говорит: „Спасибо тебе, ваше благородие, что меня, старуху, не покинул, венца мученического не лишил“. А он только смеется да говорит: „Жаль, Домна Ивановна, что умираешь, а теперь бы
деньги надобны! да
куда же ты, старая, сестру-то
девала?“
Однако сын не сын управительский, а надели рабу божьему на ноги колодки, посадили в темную, да на другой
день к допросу: «
Куда деньги девал, что прежде воровал?» Как ни бились, — одних волос отец две головы вытаскал, — однако не признался: стоит как деревянный, слова не молвит. Только когда помянули Парашку — побледнел и затрясся весь, да и говорит отцу...
Стал он и поворовывать; отец жалованье получит — первым
делом в кабак, целовальника с наступающим первым числом поздравить. Воротится домой пьянее вина, повалится на лавку, да так и дрыхнет; а Порфирка между тем подкрадется, все карманы обшарит, да в чулан, в тряпочку и схоронит. Парашка потом к мужу пристает:
куда деньги девал? а он только глазами хлопает. Известное
дело — пьяный человек! что от него узнаешь? либо пропил, либо потерял.
—
Куда ж он
деньги девает, когда в таких пустяках считается? — спросил он больше к слову.
Большов. Что ты, Лазарь, что ты! Да
куда ж ты деньги-то
дел?
Подхалюзин. Вот вы, тятенька, изволите говорить,
куда я
деньги дел? Как же-с? Рассудите сами: торговать начинаем, известное
дело, без капитала нельзя-с, взяться нечем; вот домик купил, заведеньице всякое домашнее завели, лошадок, то, другое. Сами извольте рассудить! Об детях подумать надо.
— Вы теперь несколько
дней должны остаться во Франкфурте, — сказала ему Джемма, —
куда вам спешить? Веселей в другом городе не будет. — Она помолчала. — Право, не будет, — прибавила она и улыбнулась. Санин ничего не отвечал и подумал, что в силу пустоты своего кошелька ему поневоле придется остаться во Франкфурте, пока не придет ответ от одного берлинского приятеля, к которому он собирался обратиться за
деньгами.
Куда же ему
девать деньги?
Кожемякин тревожно задумался: незадолго перед этим он — точно слепой в яму — свалился в объятия Марфы Посуловой. Мясник всё настойчивее навязывался на знакомство, Матвей Савельев, не умея отказать, изредка заходил к нему, но почти каждый раз случалось так, что Посулов уходил куда-то по неожиданно спешному
делу, а гость волей-неволей оставался с Марфой. Он знал, что Шкалик яростно играет в карты и
дела его расстроены, несколько раз Посулов брал у него
денег, обещая отдать вскорости, и — не отдавал.
Все это
куда бы еще ни шло, если бы челнок приносил существенную пользу дому и поддерживал семейство; но
дело в том, что в промежуток десяти-двенадцати лет парень успел отвыкнуть от родной избы; он остается равнодушным к интересам своего семейства; увлекаемый дурным сообществом, он скорей употребит заработанные
деньги на бражничество; другая часть
денег уходит на волокитство, которое сильнейшим образом развито на фабриках благодаря ежеминутному столкновению парней с женщинами и девками, взросшими точно так же под влиянием дурных примеров.
Проснулся я на следующий
день в отвратительном настроении:
куда ехать и на что?
Денег никаких. Придется месяца три где-нибудь прожить, а в кармане трешница, и продать нечего. Перебираю бумаги, уничтожаю кое-какую нелегальщину. Вдруг стук в дверь. Я вздрогнул, оглянулся — и ожил.
Галчиха. Думаю,
куда его
деть?.. Держать у себя — так еще будут ли платить… сумлевалась. Уж запамятовала фамилию-то… муж с женой, только детей бог не дал. Вот сама-то и говорит: достань мне сиротку, я его вместо сына любить буду. Я и отдала; много я с нее
денег взяла… За воспитанье, говорю, мне за два года не плочено, так заплати! Заплатила. Потом Григорью… как его… да, вспомнила, Григорью Львовичу и сказываю: так и так, мол, отдала. И хорошо, говорит, и без хлопот. Еще мне же зелененькую пожаловал.
— Зачем же их
девать куда-нибудь? Перестанут им
деньги давать, так они сами и петь и плясать перестанут.
— А
куда ему
деньги? Дармоедам, монахам на жир? Нет, он хорошо решил. У нас —
дело, дети.
Затем предстали пред царем три человека. Ведя общее торговое
дело, нажили они много
денег. И вот, когда пришла им пора ехать в Иерусалим, то зашили они золото в кожаный пояс и пустились в путь. Дорогою заночевали они в лесу, а пояс для сохранности зарыли в землю. Когда же они проснулись наутро, то не нашли пояса в том месте,
куда его положили.
Как ни тяжело было просить отца о высылке обещанного мне полугодового содержания, но ввиду опустошения моего кошелька закройщиком Лихотой я принужден был довести до сведения отца о моем полнейшем безденежье. Тогда не существовало теперешних путей сообщения, и каково было мое грустное изумление, когда через месяц я получил письмо, в котором отец спрашивал меня,
куда я так скоро
девал высланные мне
деньги.
А вот я лучше приду к нему в воскресный
день утром: он после канунешной субботы будет косить глазом и заспавшись, так ему нужно будет опохмелиться, а жена
денег не даст, а в это время я ему гривенничек и того, в руку, он и будет сговорчивее и шинель тогда и того…» Так рассудил сам с собою Акакий Акакиевич, ободрил себя и дождался первого воскресенья, и, увидев издали, что жена Петровича куда-то выходила из дому, он прямо к нему.
— Ах ты, чертова кукла! Приму! Прими, брат, пожалуйста! Очень я тебя прошу, прими! Не знаю я,
куда мне такую кучу
денег девать! Избавь ты меня, прими-ка, на!..
Гордей Карпыч. Образование! Знаешь ли ты, что такое образование?.. А еще туда же разговаривает! Ты бы вот сертучишко новенький сшил! Ведь к нам наверх ходишь, гости бывают… срам!
Куда деньги-то
деваешь?
Любим Карпыч. Ведь вот брат выгнал же. Ну, пока деньжонки были, шлялся кой-где по теплым местам; а
денег нет — нигде не пускают. А и денег-то было два франка да несколько сантимов! Не велик капитал! Каменный дом не выстроишь!.. Деревни не купишь!.. Как же надо поступить с этим капиталом?
Куда его
деть? Не в ломбард его несть! Вот я этот капитал взял да пропил, промотал. Туда ему и дорога!
Фетинья. Надо ж куда-нибудь им деньги-то
девать.
Дульчин. Что мне в твоей преданности? гроша она не стоит медного, а мне нужны тысячи. Где я их возьму? Сегодня последний
день моей веселой жизни. Прокутим остальные
деньги, поедем отсюда куда-нибудь, мне здесь все надоело, все противно.
Флор Федулыч. Нет, не так рассуждать изволите. Прежде чем просить, вы мне дайте отчет-с, —
куда вы
дели те
деньги, которые вам муж оставил?
Флор Федулыч. Да-с. Да не нужно, я и без вас знаю,
куда деньги делись, это история простая. Любовник долго нейдет,
день, другой не кажется, ну сейчас посла за ним: «Возьми что хочешь, только приходи! Мало тысячи, возьми две!» Отчего же ему и не взять-с? Потом двух мало, бери пять, либо десять. Вот
куда идут наши деньги-с.
— А какие
деньги прошли через мои руки тогда, ваше превосходительство? В десять лет я добыл в Сибири больше двух тысяч пудов золота, а это, говорят, двадцать пять миллионов рубликов чистеньких. И
куда, подумаешь, все девалось? Ежели бы десятую часть оставить на старость… Ну, да бог милостив: вот только
дело в сенате кончится, сейчас же махну в енисейскую тайгу и покажу нынешним золотопромышленникам, как надо золото добывать. Тарас Злобин еще постоит за себя…
— А мне какое до этого
дело?
Куда деньги Поликарпу Тарасычу да еще в ночное время?
Деньги, как курицы, на свету засыпают… Да. Так и скажи своему Поликарпу Тарасычу… Знаю я,
куда ему
деньга нужны. Все знаю…