Неточные совпадения
Его не рассердили ни
вид крестьянской лошади и стригуна, топтавших его зеленя (он велел согнать их встретившемуся мужику), ни насмешливый и глупый ответ мужика Ипата, которого он встретил и спросил: «Что, Ипат, скоро сеять?» — «Надо прежде вспахать, Константин Дмитрич», отвечал Ипат.
Четвертый гость был совсем уже старенький, простенький монашек, из беднейшего
крестьянского звания, брат Анфим, чуть ли даже не малограмотный, молчаливый и тихий, редко даже с кем говоривший, между самыми смиренными смиреннейший и имевший
вид человека, как бы навеки испуганного чем-то великим и страшным, не в подъем уму его.
На другой день Чертопханов вместе с Лейбой выехал из Бессонова на
крестьянской телеге. Жид являл
вид несколько смущенный, держался одной рукой за грядку и подпрыгивал всем своим дряблым телом на тряском сиденье; другую руку он прижимал к пазухе, где у него лежала пачка ассигнаций, завернутых в газетную бумагу; Чертопханов сидел, как истукан, только глазами поводил кругом и дышал полной грудью; за поясом у него торчал кинжал.
У волости уже ждали писаря несколько мужиков и стояла запряженная
крестьянская телега. Волостных дел в Суслоне было по горло. Писарь принимал всегда важный
вид, когда подходил к волости, точно полководец на поле сражения. Мужиков он держал в ежовых рукавицах, и даже Ермилыч проникался к нему невольным страхом, когда завертывал в волость по какому-нибудь делу. Когда писарь входил в волость, из темной донеслось старческое пение...
Если читатель пожелает сравнить здешние участки с нашими
крестьянскими наделами, то он должен еще иметь в
виду, что пахотная земля здесь не ходит под паром, а ежегодно засевается вся до последнего вершка, и потому здешние две десятины в количественном отношении стоят наших трех.
И, несмотря на такое определенное и единодушное отношение к сельскому хозяйству, все-таки ссыльные продолжают пахать и сеять, администрация продолжает выдавать им в ссуду зерно, и начальник острова, меньше всех верующий в сахалинское земледелие, издает приказы, в которых, «в
видах приурочения ссыльных к заботам о сельском хозяйстве», подтверждает, что перечисление в
крестьянское сословие поселенцев, которые не подают основательной надежды на успех своих хозяйских дел на отведенных им участках, «не может состояться никогда» (№ 276, 1890 г.).
Отец с матерью старались растолковать мне, что совершенно добрых людей мало на свете, что парашинские старики, которых отец мой знает давно, люди честные и правдивые, сказали ему, что Мироныч начальник умный и распорядительный, заботливый о господском и о
крестьянском деле; они говорили, что, конечно, он потакает и потворствует своей родне и богатым мужикам, которые находятся в милости у главного управителя, Михайлы Максимыча, но что как же быть? свой своему поневоле друг, и что нельзя не уважить Михайле Максимычу; что Мироныч хотя гуляет, но на работах всегда бывает в трезвом
виде и не дерется без толку; что он не поживился ни одной копейкой, ни господской, ни
крестьянской, а наживает большие деньги от дегтя и кожевенных заводов, потому что он в части у хозяев, то есть у богатых парашинских мужиков, промышляющих в башкирских лесах сидкою дегтя и покупкою у башкирцев кож разного мелкого и крупного скота; что хотя хозяевам маленько и обидно, ну, да они богаты и получают большие барыши.
Я не говорю, чтоб отношения русского культурного человека к мужику, в том
виде, в каком они выработались после
крестьянской реформы, представляли нечто идеальное, равно как не утверждаю и того, чтоб благодеяния, развиваемые русской культурой, были особенно ценны; но я не могу согласиться с одним: что приурочиваемое каким-то образом к обычаям культурного человека свойство пользоваться трудом мужика, не пытаясь обсчитать его, должно предполагаться равносильным ниспровержению основ.
Дворов — 123. Жители — телосложения
крестьянского, без надежды на утучнение. Домов, имеющих
вид жилищ и снабженных исправными дворами, семь; прочие
крестьянские избы обветшали; дворы раскрыты, ворота поломаны, плетни растасканы. Вероисповедания — обыкновенного.
Но на этот раз предположения Арины Петровны относительно насильственной смерти балбеса не оправдались. К вечеру в
виду Головлева показалась кибитка, запряженная парой
крестьянских лошадей, и подвезла беглеца к конторе. Он находился в полубесчувственном состоянии, весь избитый, порезанный, с посинелым и распухшим лицом. Оказалось, что за ночь он дошел до дубровинской усадьбы, отстоявшей в двадцати верстах от Головлева.
Одетый в шелковую красную рубаху с косым воротом, в самом развратном
виде, с стаканом пунша в одной руке, обнимал он другою рукою сидящую у него на коленях красивую женщину; его полупьяные лакеи, дворовые и
крестьянские бабы пели песни и плясали.
Кирша поехал далее, а
крестьянская девушка, стоя на одном месте, провожала его глазами до тех пор, пока не потеряла совсем из
виду. Не доехав шагов пятидесяти до пчельника, запорожец слез с лошади и, привязав ее к дереву, пробрался между кустов до самых ворот загородки. Двери избушки были растворены, а собака спала крепким сном подле своей конуры. Кирша вошел так тихо, что Кудимыч, занятый счетом яиц, которые в большом решете стояли перед ним на столе, не приподнял даже головы.
Наше суждение может показаться особенно несправедливым в отношении к
крестьянскому вопросу, который так безбоязненно и серьезно поставлен на
вид тогдашнею сатирою.
Обратимся же теперь к
крестьянскому миру: кто не согласится, что там разве в
виде редкого исключения могут встретиться обстоятельства, которые бы лелеяли правильное и полное развитие нежной, доброй натуры!
Но и тут, как везде, есть одна сторона отрадная, успокоивающая: это
вид бодрого, свежего
крестьянского населения, твердо переносящего все испытания, без отчаянного уныния, но с постоянной надеждой на милость божию и царскую.
С
виду даже, пожалуй, незаметно было, что люди переживают особенноестрадание: жизнь в
крестьянских избах плелась почти такая же безотрадная, как и всегда.
Солдат, в награду за неудобно проведенную ночь, приказано было, по совету Пшецыньского, расставить по
крестьянским избам, в
виде экзекуции, с полным правом для каждого воина требовать от своих хозяев всего, чего захочет, относительно пищи и прочих удобств житейских.
Раздался барабанный бой. Отряд входил уже на площадь и строился развернутым фронтом против
крестьянской толпы, лицом к лицу. Толпа в первую минуту, ошеломленная рокотом барабанов и
видом войска, стояла тихо, недоуменно…
Овраг, когда-то бывший порядочной речкой, отделяет
крестьянские избы от большой, с
виду очень богатой господской усадьбы.
Дня через три Артур недалеко от домика лесничего Блаухера встретил Терезу. На этот раз она встретилась ему не амазонкой. Она гуляла в
крестьянском платье. Платье имело
вид обыкновенного, только что сшитого
крестьянского платья, но было много дороже черной шёлковой амазонки. Вместо разноцветных грушевых гранат на шее ее висели бирюза, изумруды, кораллы и жемчуг. На каждой руке было по массивному браслету. Платье и венгерская куртка были сшиты из дорогой материи.
На окраине сада, под старой ветвистой яблоней, стояла
крестьянская девка и жевала; подле нее на коленях ползал молодой широкоплечий парень и собирал на земле сбитые ветром яблоки; незрелые он бросал в кусты, а спелые любовно подносил на широкой серой ладони своей Дульцинее. Дульцинея, по-видимому, не боялась за свой желудок и ела яблочки не переставая и с большим аппетитом, а парень, ползая и собирая, совершенно забыл про себя и имел в
виду исключительно одну только Дульцинею.
Таким-то образом явился Адольф в
виде крестьянского жениха перед своею невестою; таким-то образом подруга ее сама представила Луизе того, которого эта, может быть, никогда не желала бы видеть.
Он пошел по селу по тому направлению, где около церкви, в стороне от
крестьянских изб, кстати сказать, по их внешнему
виду, указывавших на довольство их обитателей, виднелся небольшой домик сельского священника, любимого и уважаемого не только крестьянами села Отрадного, но и крестьянами соседних сел, отца Иосифа.
Они сравнительно бесцветны по типам их невольных пассажиров — обыкновенно забитые, испуганные русские
крестьянские лица и хитрые птичьи физиономии «жидков», прорвавшихся в каком-нибудь гешефте, но в
виду их врожденной мошеннической осторожности попавших большею частью «на житие», реже «на поселение».