Неточные совпадения
Как им петь, как говорить про лихие дела: пан их Данило призадумался, и рукав кармазинного [Кармазинный —
красного сукна.] жупана опустился из дуба и черпает воду; пани их Катерина тихо колышет дитя и не сводит с него очей, а на незастланную
полотном нарядную сукню серою пылью валится вода.
В роковой час полудня взвод французских гренадер вынес из дома ландсмана шест с куском белого
полотна, на котором был нашит
красный крест. [Автор надеется, что для него необязательно следовать неотступно свидетельствам Тьера (прим. Лескова).]
Люцернский пастор говорил удивительную проповедь. Честь четырех кантонов для слушателей этой проповеди была воплощена в куске белого
полотна с
красным крестом. Люди дрожали от ненависти к французам.
Древко, белое и длинное, мелькнуло в воздухе, наклонилось, разрезало толпу, скрылось в ней, и через минуту над поднятыми кверху лицами людей взметнулось
красной птицей широкое
полотно знамени рабочего народа.
Одевались на маскарад Варвара и Грушина вместе у Грушиной. Наряд у Грушиной вышел чересчур легок: голые руки и плечи, голая спина, голая грудь, ноги в легоньких туфельках, без чулок, голые до колен, и легкая одежда из белого
полотна с
красною обшивкою, прямо на голое тело, — одежда коротенькая, но зато широкая, со множеством складок. Варвара сказала, ухмыляясь...
На бечевке, протянутой от выступа печи до верхнего косяка двери, висела грубая посконная занавеска, скрывавшая правое окно и постель рыбаковой дочки; узковатость занавески позволяла, однако ж, различить полотенце, висевшее в изголовьях, и крошечное оловянное зеркальце, испещренное зелеными и
красными пятнышками, одно из тех зеркальцев, которые продаются ходебщиками — «офенями» — и в которых можно только рассматривать один глаз, или нос, или подбородок, но уж никак не все лицо; тут же выглядывал синий кованый сундучок, хранивший, вероятно, запонку, шелк-сырец, наперсток, сережки, коты,
полотно, две новые понявы и другие части немногосложного приданого крестьянской девушки.
Кузьма стал сзади берлина, в новой куртке синего фабричного сукна с большими белыми пуговицами; шаровары белые, из фландского
полотна, широкие, и
красным кушаком подпоясан.
Алексей скинул пальто. Был он в коротеньком сюртуке, в лаковых сапожках, белье из тонкого голландского
полотна было чисто, как лебяжий пух, но все сидело на нем как-то нескладно, все шло к лесному добру молодцу ровно к корове седло, особенно прическа с пробором до затылка, заменившая темно-русые вьющиеся кудри, что когда-то наяву и во сне мерещились многим, очень многим деревенским
красным девицам.
А если может? Вдруг они правы, наши наивные, смешные девочки, и ровно в полночь император «оживет» и сойдет с
полотна? Чего бы это мне ни стоило — я дождусь его «выхода», или я не достойна имени Нины Израэл! И я уселась ждать — прямо на полу у деревянной балюстрады, которая отделяла основное пространство зала от
красных ступеней помоста. Невольно вспомнилось рассуждение Милы по поводу этой балюстрады.
Внезапный шорох заставляет меня поднять голову и обернуться назад… И — о ужас! — фигура императора отделилась от
полотна и выступила из рамы. Опираясь на скипетр, он сделал шаг вперед… Вот он занес ногу и поставил ее на
красную ступень пьедестала… Да-да, правую ногу в узком ботфорте…
Мы пошли пешком впереди паровоза, и от нас на
полотно легла сплошная длинная тень, и была она не черная, а смутно-красная от тихого, неподвижного света, который молчаливо стоял в разных концах черного неба.
А потом все чаще они стали попадаться на
полотне и около него, и все поле, залитое неподвижным
красным отсветом пожаров, закопошилось, точно живое, загорелось громкими криками, воплями, проклятиями и стонами.
Бледный, как
полотно, с выступающими лишь по временам, видимо от внутреннего волнения,
красными пятнами на лице, с блуждающим, почти безумным взором вернулся к себе домой, после полудня 4 февраля 1565 года, князь Василий Прозоровский.
Баронесса, в свою очередь читая сладкое послание, изменялась беспрестанно в лице: то белела, как
полотно, то
краснела, как сукно алое. Но, скоро оправившись от первого впечатления, она разодрала записку в мелкие лоскутки и произнесла с гордостию и твердо...