Неточные совпадения
Поминальный обед был устроен в зале купеческого клуба. Драпировки
красноватого цвета и обильный жир позолоты
стен и потолка придавали залу сходство с мясной лавкой; это подсказал Самгину архитектор Дианин; сидя рядом с ростовщицей Трусовой и аккуратно завертывая в блин розовый кусок семги, он сокрушенно говорил...
Самгин, протирая очки, осматривался: маленькая, без окон, комната, похожая на приемную дантиста, обставленная мягкой мебелью в чехлах серой парусины, посредине — круглый стол, на столе — альбомы, на
стенах — серые квадраты гравюр. Сквозь драпри цвета бордо на дверях в соседнее помещение в комнату втекает
красноватый сумрак и запах духов, и где-то далеко, в тишине звучит приглушенный голос Бердникова...
Порывистый ветер быстро мчался мне навстречу через желтое, высохшее жнивье; торопливо вздымаясь перед ним, стремились мимо, через дорогу, вдоль опушки, маленькие, покоробленные листья; сторона рощи, обращенная
стеною в поле, вся дрожала и сверкала мелким сверканьем, четко, но не ярко; на
красноватой траве, на былинках, на соломинках — всюду блестели и волновались бесчисленные нити осенних паутин.
Белая
стена дома, темная, мечтательная зелень деревьев, по которым любовно скользят серебристые лучи месяца,
красноватые снопы света из окон, причудливая балюстрада балкона, заглушенные звуки штраусовского вальса.
Нехлюдов вошел в избу. Неровные, закопченные
стены в черном углу были увешаны разным тряпьем и платьем, а в красном буквально покрыты
красноватыми тараканами, собравшимися около образов и лавки. В середине этой черной, смрадной, шестиаршинной избёнки, в потолке была большая щель, и несмотря на то, что в двух местах стояли подпорки, потолок так погнулся, что, казалось, с минуты на минуту угрожал разрушением.
«Теперь идти бы куда-нибудь, — полями, пустынями!» — думал Евсей, входя в тесные улицы фабричной слободки. Вокруг него стояли
красноватые, чумазые
стены, небо над ними выпачкано дымом, воздух насыщен запахом тёплого масла. Всё вокруг было неласково, глаза уставали смотреть на прокопчённые каменные клетки для работы.
Она схватила его за руку и повлекла в комнату, где хрустальная лампада горела перед образами, и луч ее сливался с лучом заходящего солнца на золотых окладах, усыпанных жемчугом и каменьями; — перед иконой богоматери упала Ольга на колени, спина и плечи ее отделяемы были бледнеющим светом зари от темных
стен; а
красноватый блеск дрожащей лампады озарял ее лицо, вдохновенное, прекрасное, слишком прекрасное для чувств, которые бунтовали в груди ее...
У самых окон, во всю длину наружной
стены, на деревянных козлах были настланы доски и прикрыты толстым серым сукном; это и был письменный стол, около которого торчали два колченогих стула и новенькая табуретка со следами
красноватой приисковой глины.
Знакомо глянули на него зелено-грязноватые, закоптелые, пыльные
стены его маленькой комнатки, его комод красного дерева, стулья под красное дерево, стол, окрашенный красною краскою, клеенчатый турецкий диван
красноватого цвета, с зелененькими цветочками и, наконец, вчера впопыхах снятое платье и брошенное комком на диване.
В казарме гомон. Четыре длинных, сквозных комнаты еле освещены коптящим
красноватым светом четырех жестяных ночников, висящих в каждом взводе у
стены ручкой на гвоздике. Посередине комнат тянутся в два ряда сплошные нары, покрытые сверху сенниками.
Стены выбелены известкой, а снизу выкрашены коричневой масляной краской. Вдоль
стен стоят в длинных деревянных стойках красивыми, стройными рядами ружья; над ними висят в рамках олеографии и гравюры, изображающие в грубом, наглядном виде всю солдатскую науку.
Она долго сидела за столом, пытаясь предположить, что сделает Григорий? Пред ней стояла вымытая посуда; на капитальную
стену соседнего дома, против окон комнаты, заходящее солнце бросило
красноватое пятно; отражённое белой
стеной, оно проникло в комнату, и край стеклянной сахарницы, стоявшей пред Матрёной, блестел. Наморщив лоб, она смотрела на этот слабый отблеск, пока не утомились глаза. Тогда она, убрав посуду, легла на кровать.
Сошел я вниз, в комнату, где жил с братом Мишею. Зажег лампу. И вдруг со
стены, из
красноватого полумрака, глянуло на меня исковерканное мукою лицо с поднятыми кверху молящими глазами, с каплями крови под иглами тернового венца. Хромолитография «Ecce homo!» [«Вот человек!» (лат.)] Гвидо Рени. Всегда она будила во мне одно настроение. Что бы я ни делал, чему бы ни радовался, это страдающее божественною мукою лицо смотрело вверх молящими глазами и как бы говорило...
Остальные части
стен окрашены в
красноватый цвет, происхождение которого приписывалось современниками рыцарской любезности императора.