Неточные совпадения
Разумеется, все взоры были обращены на казенные заведения и на казенный кошель, и потому кадетские
корпуса все еще продолжали стоять на первом плане (туда легче было на казенный счет поступить); но как только мало-мальски позволяли средства, так уже мечтался
университет, предшествуемый гимназическим курсом.
Вместо этого переезда я осуществил свою мечту, вышел из шестого класса кадетского
корпуса и начал готовиться на аттестат зрелости для поступления в
университет.
Я решил выйти из кадетского
корпуса и держать экзамен на аттестат зрелости для вступления в
университет, что было нелегко вследствие моих плохих способностей к пассивному усвоению чего-либо.
Преподавание в киевском
корпусе было неплохое, среди преподавателей были даже приват-доценты
университета.
Услышав наш ответ, он несколько задумался и потом очень Важно сказал окружавшим его: «Да, это не то, что
университет, не то, что кадетский
корпус, не гимназия, не семинария — это…
Взяв предписание от попечителя
университета, бывшего командира гренадерского
корпуса, генерал-лейтенанта А. А. Писарева, который был не то что начальник нового цензурного комитета, а какой-то ходатай, через которого производились сношения с министром, кн.
— Дело идет! — компетентно и с видимым удовольствием подтвердил пан грабя. — Теперь гляди, душа моя, вот как: у меня — пропаганда сальонова, у Колтышки — литерáцька и наукова, Чарыковского — пропаганда войскóва, у Почебут-Коржимского — «между столпами отечества», так сказать, у тебя с этим Свиткой твоим — коммуны и нигилисты… А разные министерства, канцелярии, управления? А
университет? а
корпуса? а школы, гимназии, институты? — Охо-хо-хо!..
Напротив, он мечтал после выпуска из
корпуса поступить в
университет и бросить морскую службу, не особенно манившую его.
— Я имел намерение после выхода из
корпуса поступить в
университет и…
О нем как о профессоре Михайловской артиллерийской академии мне много рассказывал и мой сожитель по квартире (до моего редакторства) граф П.А.Гейден, тогда еще слушатель Петербургского
университета, после того как он из Пажеского
корпуса поступил в Артиллерийскую академию, где Лавров читал теоретическую механику.
Через двоих моих сожителей по квартире, В.Дондукова и П.Гейдена, я ознакомился отчасти и со сферой молодых гвардейцев. Они оба вышли из Пажеского
корпуса, и один из них, Гейден, кончил курс в Артиллерийской академии, а Дондуков состоял вольным слушателем в
университете. В военную службу никто из них не поступил.
Университет — главный
корпус и здания на дворе с памятником Державину в тогдашнем античном стиле — все-таки имел в себе что-то, не похожее на нашу гимназию. От него «пахло» наукой, а от аудиторий мы ждали еще неиспытанных умственных услад.
К
университетам Копцевич, конечно, не благоволил, но, впрочем, не более, как и к кадетским
корпусам.
Шувалов выработал также план среднего и низшего обучения; по провинциям должны были заводить народные школы, где преподавались бы основы разных наук, а в «знатных» городах — гимназии, куда поступала бы молодежь из школы и выходила бы в
университет, в Академию наук, в Морскую академию или кадетский
корпус.
В то время, когда на юбилее московского актера упроченное тостом явилось общественное мнение, начавшее карать всех преступников; когда грозные комиссии из Петербурга поскакали на юг ловить, обличать и казнить комиссариатских злодеев; когда во всех городах задавали с речами обеды севастопольским героям и им же, с оторванными руками и ногами, подавали трынки, встречая их на мостах и дорогах; в то время, когда ораторские таланты так быстро развились в народе, что один целовальник везде и при всяком случае писал и печатал и наизусть сказывал на обедах речи, столь сильные, что блюстители порядка должны были вообще принять укротительные меры против красноречия целовальника; когда в самом аглицком клубе отвели особую комнату для обсуждения общественных дел; когда появились журналы под самыми разнообразными знаменами, — журналы, развивающие европейские начала на европейской почве, но с русским миросозерцанием, и журналы, исключительно на русской почве, развивающие русские начала, однако с европейским миросозерцанием; когда появилось вдруг столько журналов, что, казалось, все названия были исчерпаны: и «Вестник», и «Слово», и «Беседа», и «Наблюдатель», и «Звезда», и «Орел» и много других, и, несмотря на то, все являлись еще новые и новые названия; в то время, когда появились плеяды писателей, мыслителей, доказывавших, что наука бывает народна и не бывает народна и бывает ненародная и т. д., и плеяды писателей, художников, описывающих рощу и восход солнца, и грозу, и любовь русской девицы, и лень одного чиновника, и дурное поведение многих чиновников; в то время, когда со всех сторон появились вопросы (как называли в пятьдесят шестом году все те стечения обстоятельств, в которых никто не мог добиться толку), явились вопросы кадетских
корпусов,
университетов, цензуры, изустного судопроизводства, финансовый, банковый, полицейский, эманципационный и много других; все старались отыскивать еще новые вопросы, все пытались разрешать их; писали, читали, говорили проекты, все хотели исправить, уничтожить, переменить, и все россияне, как один человек, находились в неописанном восторге.