Неточные совпадения
Он
стоял и строгим, внимательным взглядом оглядывал всю
компанию.
— Был, — сказала Варвара. — Но он — не в ладах с этой
компанией. Он, как ты знаешь,
стоит на своем: мир — непроницаемая тьма, человек освещает ее огнем своего воображения, идеи — это знаки, которые дети пишут грифелем на школьной доске…
Клим остался в
компании полудюжины венских стульев, у стола, заваленного книгами и газетами; другой стол занимал средину комнаты, на нем возвышался угасший самовар,
стояла немытая посуда, лежало разобранное ружье-двухстволка.
В кают-компании
стоял длинный стол, какие бывают в классах, со скамьями.
«Пройдясь по залам, уставленным столами с старичками, играющими в ералаш, повернувшись в инфернальной, где уж знаменитый „Пучин“ начал свою партию против „
компании“,
постояв несколько времени у одного из бильярдов, около которого, хватаясь за борт, семенил важный старичок и еле-еле попадал в своего шара, и, заглянув в библиотеку, где какой-то генерал степенно читал через очки, далеко держа от себя газету, и записанный юноша, стараясь не шуметь, пересматривал подряд все журналы, он направился в комнату, где собирались умные люди разговаривать».
Но
стоило ему только оставить веселую
компанию, как сейчас же он превращался в зверя.
Полуянов значительно оживил свадебное торжество. Он отлично пел, еще лучше плясал и вообще был везде душой
компании. Скучавшие девушки сразу ожили, и веселье полилось широкою рекой, так что стоном стон
стоял. На улице собиралась целая толпа любопытных, желавшая хоть издали послушать, как тешится Илья Фирсыч. С женихом он сейчас же перешел на «ты» и несколько раз принимался целовать его без всякой видимой причины.
Пред нападавшим офицером
стоял боксер, автор знакомой читателю статьи и действительный член прежней рогожинской
компании.
Он от радости задыхался: он ходил вокруг Настасьи Филипповны и кричал на всех: «Не подходи!» Вся
компания уже набилась в гостиную. Одни пили, другие кричали и хохотали, все были в самом возбужденном и непринужденном состоянии духа. Фердыщенко начинал пробовать к ним пристроиться. Генерал и Тоцкий сделали опять движение поскорее скрыться. Ганя тоже был со шляпой в руке, но он
стоял молча и все еще как бы оторваться не мог от развивавшейся пред ним картины.
Непременный член по крестьянским делам выбивался из сил и ничего не мог поделать: рабочие
стояли на своем,
компания на своем.
Родион Потапыч сидел на своей Рублихе и ничего не хотел знать. Благодаря штольне углубление дошло уже до сорок шестой сажени. Шахта
стоила громадных денег, но за нее поэтому так и держались все. Смертельная болезнь только может подтачивать организм с такой последовательностью, как эта шахта. Но Родион Потапыч один не терял веры в свое детище и боялся только одного: что
компания не даст дальнейших ассигновок.
Они расстались большими друзьями. Петр Васильич выскочил провожать дорогого гостя на улицу и долго
стоял за воротами, —
стоял и крестился, охваченный радостным чувством. Что же, в самом-то деле, достаточно всякого горя та же Фотьянка напринималась: пора и отдохнуть. Одна казенная работа чего
стоит, а тут
компания насела и всем дух заперла. Подшибся народ вконец…
Третья комната была полна гостей; Илья Артамонович сидел на диване, возле него сидел Пармен Семеныч, потом,
стоя и сидя, местились другие, а из уголка несся плач, собравший сюда всю
компанию.
Стоит только подобрать
компанию jeunes gens bien, bien comme il faut, [вполне, вполне приличных молодых людей (франц.)] затем нанять несколько троек и покатить, с бубенчиками, прямо в театр Берга, эту наицелесообразнейшую Медико-хирургическую академию a l'usage des dames et des demoiselles!
Комната была очень низка, но очень широка и длинна, почти квадратной формы. Два круглых окна, совсем похожих на пароходные иллюминаторы, еле-еле ее освещали. Да и вся она была похожа на кают-компанию грузового парохода. Вдоль одной стены
стояла узенькая кровать, вдоль другой очень большой и широкий диван, покрытый истрепанным прекрасным текинским ковром, посередине — стол, накрытый цветной малороссийской скатертью.
Через час вся
компания сидела опять в садике «Розы», и опять
стояла бутылка водки, окруженная разной трактирной снедью. Все опохмелялись с каким-то молчаливым ожесточением, хлопая рюмку за рюмкой. Исключение представлял только один я, потому что не мог даже видеть, как другие пьют. Особенно усердствовал вернувшийся с безуспешных поисков Порфир Порфирыч и сейчас же захмелел. Спирька продолжал над ним потешаться и придумывал разные сентенции.
Однако я должен вам сказать, что совесть моя была неспокойна: она возмущалась моим образом жизни, и я решил во что бы то ни стало выбраться из этой
компании; дело
стояло только за тем, как к этому приступить? Как сказать об этом голубому купидону и общим друзьям?.. На это у меня не хватило силы, и я все откладывал свое решение день ото дня в сладостной надежде, что не подвернется ли какой счастливый случай и не выведет ли он меня отсюда, как привел?
Однажды, когда пьяная
компания только что вернулась со Смородинки, Шабалина лакей вызвал в переднюю. Там смиренно
стоял Зотушка.
На десертном столе, около которого сидела
компания,
стояли пустые стаканы из-под пунша и какие-то необыкновенные рюмки — точно блюдечки на тонкой высокой ножке, каких Гордей Евстратыч отродясь не видывал. В серебряной корзинке горкой был наложен виноград и дюшесы, в хрустальных вазочках свежая пастила и шоколадные конфеты.
Наркис. Положение хорошее. Я с превеликим бы удовольствием, да вот что, друг… (Оглядываясь на людей Хлынова). Что они тут
стоят! Прогони их, не бойся, я не уйду. Сядем на траву, я хорошую
компанию люблю.
— Мне, ей-богу, весело! — воскликнул Ежов, спрыгнув со стола. — Ка-ак я вчер-ра одного сударя распатронил в газете! И потом — я слышал один мудрый анекдот: сидит
компания на берегу моря и пространно философствует о жизни. А еврей говорит: «Гашпада! И за-ачем штольки много разного шлов? И я вам шкажу все и зразу: жизнь наша не
стоит ни копейки, как это бушующее море!..»
— Он тут все кутил… Безобразничал — ужасно! Вдруг как-то началось у него… Сначала избил в клубе зятя вице-губернатора. Папаша возился, возился, чтоб загасить скандал. Хорошо еще, что избитый оказался человеком дурной репутации… Однако с лишком две тысячи
стоило это отцу… А пока отец хлопотал по поводу одного скандала, Фома чуть не утопил целую
компанию на Волге.
Компания расположилась на крайнем звене плота, выдвинутого далеко в пустынную гладь реки. На плоту были настланы доски, посреди их
стоял грубо сколоченный стол, и всюду были разбросаны пустые бутылки, корзины с провизией, бумажки конфет, корки апельсин… В углу плота насыпана груда земли, на ней горел костер, и какой-то мужик в полушубке, сидя на корточках, грел руки над огнем и искоса поглядывал в сторону господ. Господа только что съели стерляжью уху, теперь на столе пред ними
стояли вина и фрукты.
— Вот оно что!.. — проговорил он, тряхнув головой. — Ну, ты не того, — не слушай их. Они тебе не
компания, — ты около них поменьше вертись. Ты им хозяин, они — твои слуги, так и знай. Захочем мы с тобой, и всех их до одного на берег швырнем, — они дешево
стоят, и их везде как собак нерезаных. Понял? Они про меня много могут худого сказать, — это потому они скажут, что я им — полный господин. Тут все дело в том завязло, что я удачливый и богатый, а богатому все завидуют. Счастливый человек — всем людям враг…
Другими словами,
стоит передать эксплуатацию всей Чусовой в руки одной какой-нибудь
компании, и тогда разом все устроится само собой.
Старичок уже
стоял перед третьим столиком, за которым веселая
компания тянула пиво и орала песни.
В главных парадных покоях, где раньше
стояло разливанное море, теперь было совсем тихо, а внизу с вечера наглухо окна запирались железными ставнями и собиралась своя небольшая
компания.
Все это было ново, интересно и вызывало сравнения. Главная роскошь «Фитиля» заключалась в кают-компании, где
стояли краденые бронзовые подсвечники и несколько китайских шкатулок, куда время от времени бросали огрызки сигар. Аян нетерпеливо вздохнул, глаза его, прикованные к портьере, выражали мучительное нетерпение. Мысль, что его не примут, показалась чудовищной. Тишина раздражала.
Пологий. В тесных отношениях дружбы… Здесь имеются две
компании. Молодыми предводительствует Греков, юноша очень дерзкий в обращении с лицами, которые
стоят неизмеримо выше его. А пожилыми руководствует Ефим Левшин… человек фантастический в своих речах и лисообразный в обращении…
— Пчеле муха — не
компания, так и тебе не следует водить
компанию с парнями вроде Стёпки. Ты — работой деда и отца — поставлен хозяином у дела, —
стой твёрдо!
— Это так точно, — с довольной улыбкой подтвердил Чапурин. — Сам тех мыслей держусь. Складчи́на последнее дело… Нет того лучше, как всякий Тит за себя
стоит… А эти нонешни акции, да
компании, да еще пес их знает какие там немецкие штуки — всем им одна цена: наплевать.
— А я вам скажу отчего! — продолжал Ардальон,
стоя фертом перед всей
компанией. — Оттого, что вы рылом еще не вышли получать-то такие письма! Вот отчего!
Володя спустился в кают-компанию и подошел к старшему офицеру, который сидел на почетном месте, на диване, на конце большого стола, по бокам которого на привинченных скамейках сидели все офицеры корвета. По обеим сторонам кают-компании были каюты старшего офицера, доктора, старшего штурмана и пяти вахтенных начальников. У стены, против стола,
стояло пианино. Висячая большая лампа светила ярким веселым светом.
Компания русских моряков с «Коршуна» уселась рядом за огромным, роскошно убранным, сверкавшим хрусталем столом, на котором
стояли громадные вазы с вычищенными ананасами, мангустанами и другими плодами…
После того как оба офицера сказали свое приветствие капитану, их пригласили в кают-компанию и предложили по бокалу шампанского. Американец, между прочим, рассказал, что их корвет
стоит здесь на станции, часто уходя в крейсерство в океан для ловли негропромышленников.
Глядя на «Коршун», можно было подумать, что он давно
стоит на рейде, — так скоро на нем убрались. И все на нем — и офицеры, и матросы — чувствуя, что «Коршун» не осрамился и стал на якорь превосходно, как-то весело и удовлетворенно глядели. Даже доктор проговорил, обращаясь к Андрею Николаевичу, когда тот, четверть часа спустя, вбежал в кают-компанию, чтобы наскоро выкурить папироску...
На опушке леса на самом краю берегового обрыва,
стоит покачнувшийся чугунный памятник, на котором сделана следующая надпись: «Погибшим от цынги в 1853 году транспорта Иртыш штурману Чудинову и 12 матросам с ним и Российско-американской
компании 4 матросам и 2 рядовым».
Христя еще
стояла на пороге и все смотрела ему вслед. Мне казалось, что она тихо и неутешно плакала, и я все хотел к ней подойти, и не решался; а в это время невдалеке за углом послышались голоса какой-то большой шумной
компании, и на улице показалось несколько молодых людей, в числе которых я с первого же раза узнал Пенькновского. Он был очень весел — и, заметив в калитке женское платье Христи, кинулся к ней с словами...
Василию, мол, Иванычу ничего не будет
стоить: побудить
компанию вместе с дачей приобрести и усадьбу с парком, сделать из нее центральный пункт всего приволжского лесного промысла и хозяйства
компании и вместе — заложить здесь фундамент для распространения здравых познаний по лесоводству и уходу за всеми видами строительных и фруктовых деревьев…
— Она, вероятно, узнала, что вы
стоите теперь во главе лесопромышленной
компании, и предполагала, что вы пожалуете на наш съезд „леших“…
Иван Алексеич студентом и еще не так давно, в «эпоху» Лоскутного, частенько захаживал сюда с
компанией. Он не бывал тут больше двух лет. Но ничто, кажется, не изменилось. Даже красный полинялый сундук, обитый жестью,
стоял все на том же месте. И другой, поменьше, — в лавке рядом, с боками в букетах из роз и цветных завитушек. И так же неудобно идти по покатому полу, все так же натыкаешься на ящики, рогожи, доски.
Новые гости присоединились к остальной
компании, и прервавшаяся попойка началась снова. Гул голосов
стоял невообразимый. Все говорили сразу, пересыпая свою речь крепкими русскими словами.
— Чудак, домосед, а хороший, душевный парень и прекрасно знает дело. Да что же мы
стоим! Милости прошу к нашему шалашу. В
компании веселее. Люди все собрались выпить не дураки. Ужинать еще рано. Красненького выпьем?
Пройдясь по залам, уставленным столами с старичками, играющими в ералаш, повернувшись в инфернальной, где уж знаменитый «Пучин» начал свою партию против «
компании»,
постояв несколько времени у одного из бильярдов, около которого, хватаясь за борт, семенил важный старичок и еле-еле попадал в свой шар, и заглянув в библиотеку, где какой-то генерал степенно читал через очки, далеко держа от себя газету, и записанный юноша, стараясь не шуметь, пересматривал подряд все журналы, золотой молодой человек подсел на диван в бильярдной к играющим в табельку, таким же, как он, позолоченным молодым людям.
Через месяц Праша пришла звать меня к себе на новоселье. Я пошел с другим моим литературным товарищем, теперь уже умершим (из всей нашей тогдашней
компании теперь в живых остается только трое: Тимирязев, Всев. Крестовский и я). Праша устроилась хорошо: у нее была одна действительно очень большая комната с плитяным полом, а за ней еще маленькая комната, в которой у нее
стояла ее кровать и деревянная колыбелька писательского сына.
У всех обнаружена краснота, пятна, вздутости, но все лежат на своих постелях в чепцах и ни одна не сбросила с себя ни этого чепца, ни одеяла, точно смерть ни одной из них не
стоила ни малейшей муки. Пришло каждой «отложенное ее» — и они пошли за ангелом смерти целой
компанией «в путь всея земли».