Неточные совпадения
— Из этой штуки можно сделать много различных вещей. Художник вырежет из нее и черта и ангела. А, как видите, почтенное полено это уже загнило, лежа здесь. Но его еще можно сжечь в печи. Гниение — бесполезно и постыдно, горение дает некоторое
количество тепла. Понятна аллегория? Я — за то, чтоб одарить жизнь теплом и
светом, чтоб раскалить ее.
Интересна была она своим знанием веселой жизни людей «большого
света», офицеров гвардии, крупных бюрократов, банкиров. Она обладала неиссякаемым
количеством фактов, анекдотов, сплетен и рассказывала все это с насмешливостью бывшей прислуги богатых господ, — прислуги, которая сама разбогатела и вспоминает о дураках.
Заслуги мучительного труда над обработкой данного ему, почти готового материала — у него не было и нет, это правда. Он не был сам творцом своего пути, своей судьбы; ему, как планете, очерчена орбита, по которой она должна вращаться; природа снабдила ее потребным
количеством тепла и
света, дала нужные свойства для этого течения — и она идет неуклонно по начертанному пути.
Первый и существеннейший талант принадлежит самим хозяину и хозяйке дома и заключается в том, что они издали в
свет целый выводок прелестнейших дочерей и немалое
количество остроумнейших птенцов, составляющих красу и утешение целого города.
Читатель-простец составляет ядро читательской массы; это — главный ее контингент. Он в бесчисленном
количестве кишит на улицах, в театрах, кофейнях и прочих публичных местах, изображая собой ту публику, к услугам которой направлена вся производительность страны, и в то же время ради которой существуют на
свете городовые и жандармы.
Учение это, по мнению людей науки, заключающееся только в его догматической стороне — в учении о троице, искуплении, чудесах, церкви, таинствах и пр. — есть только одна из огромного
количества религий, которые возникали в человечестве и теперь, сыграв свою роль в истории, отживает свое время, уничтожаясь перед
светом науки и истинного просвещения.
Труды батрака соображаются с
количеством поглощаемой им каши и числом копеек, следующих ему в жалованье, и потому редкий на
свете хозяин остается вполне доволен батраком своим и редкий батрак остается доволен своим хозяином.
Теперь, в декабре, подземная галерея представляет совсем иной вид. Работы окончены, и из-под земли широким столбом из железной трубы льется чистая, прозрачная, как кристалл, вода и по желобам стекает в Яузу.
Количество воды не только оправдало, но даже превзошло ожидания: из недр земли ежедневно вытекает на божий
свет двести шестьдесят тысяч ведер.
Обед хоть и был очень хороший и с достаточным
количеством вина, однако не развеселил ни Тюменева, ни Бегушева, и только граф Хвостиков, выпивший стаканов шесть шампанского, принялся врать на чем
свет стоит: он рассказывал, что отец его, то есть гувернер-француз, по боковой линии происходил от Бурбонов и что поэтому у него в гербе белая лилия — вместо черной собаки, рисуемой обыкновенно в гербе графов Хвостиковых.
Чтоб показать себя, что я недаром жил в большом
свете, я начал шаркать и хотел было отпустить какое-нибудь петербургское банмо, которых у меня запасено было порядочное
количество… но тут открылась новая, трогательная картина…
С другой стороны, «она не имеет ни тела, ни формы, ни образа, ни качества, ни
количества, ни массы; она не имеет места, не видится, не доступна чувственному восприятию; не чувствуется и не ощутима, не имеет нестройности и смятения вследствие материальных влечений, не немощна вследствие чувственных порывов, не нуждается в
свете, не знает перемен, разрушения, разделения, лишения, растяжения, ничего другого из области чувственных вещей.
В сумерки мы поднялись с ним на башню для осмотра фонаря. Когда я вышел на мостик с перилами, окружающими фонарь, я поражен был громадным
количеством ночниц, налетевших на
свет, и тотчас же стал собирать их в морилку с цианистым калием. Вечером я укладывал насекомых в конвертики и делал надписи на них.
«Ну, прекрасно, — думал я, — теперь, когда
свет простоял вот такое-то
количество лет, человек в течение своей жизни может изучить историю человечества и передавать ее другому.
Так, отпуская на канцелярию свечи, сберегал из них некоторое
количество не только для своего домашнего обихода, на что начальство посмотрело бы сквозь пальцы, но и для дешевого распространения сального
света по городу.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого
количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем
свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
Не может нести
свет во тьму тот, кто не уверен в собственном источнике
света, кто не имеет в себе твердой духовной опоры и веры, независимой от окружающего его человеческого
количества.