Неточные совпадения
«Да ты
колдунья, — с приятным изумлением сказал старик, приняв чашку и отведав чай: — ты
знаешь все мои причуды; ну, если ты будешь так угождать мужу, то хорошо ему будет жить».
— Нет… Не
колдунья… — замялся я. — Ну да, если хочешь —
колдунья… Конечно, ведь мало ли что болтают. Почему ей просто-напросто не
знать каких-нибудь трав, средств, заговоров?.. Впрочем, если тебе это неприятно, то можешь не отвечать.
И я был очень удивлен,
узнав, что французские
колдуньи из простонародья прибегали в подобных случаях совершенно к той же сноровке, какую пускала в ход хорошенькая полесская ведьма.
Так, вот его любимая беседа:
Кудесники, гадатели,
колдуньи. —
Всё ворожит, что красная невеста.
Желал бы
знать, о чем гадает он?
Бывалые торговые люди сразу
узнали в этой особе дочь старой бабы Козлихи, что жила в одинокой избушке у ручья над болотом и слыла злою
колдуньею. Все думали, что Рыжов взял себе колдуньину девку в работницы.
— Говорил, да! — крестясь, молвил старик и, загибая пальцы рук, начал считать: — Ну, учитель, это ничего, человек полезный, сельское дело
знает и законы. И Яков Ильич — ничего, барин хозяйственный. А какой тебе друг Стёпка Рогачёв? Бобылкин сын, батрак, лентяй, никого не уважает… Мать —
колдунья…
— Бог
знает, кому туда дорога-то шла, — возразила Грачиха, — не тот, может, только туда попал. Старой вашей барыне на наших глазах еще в сей жизни плата божья была. Не в мою меру будь сказано, как померла, так язык на два аршина вытянулся, три раза в гробу повертывалась, не скроешь этого дела-то, похорон совершать, почесть, не могли по-должному, словно
колдунью какую предавали земле, страх и ужас был на всех.
Выслушал я всю эту его болтовню, и еще меня больше сомнение взяло.
Знаю, что этакой плут и не в
колдуний, а во что-нибудь и поважнее не сразу поверит, а тут так настоятельно утверждает. Начал я ему пристально в рожу смотреть и потом вдруг спрашиваю...
Смотри,
колдунья! Я маску сниму!
И ты
узнаешь, что я безлик!
Ты смела мне черты, завела во тьму,
Где кивал, кивал мне — черный двойник!
Суеверный страх объял душу Марьи Гавриловны, когда
узнала она, что Таня, сведя знакомство с
колдуньей, клала ей под подушку зелья и давала умываться водой с волшебных корней, нарытых знахаркой.
— А ты не выдашь, нет? Отец
узнает — убьет. Лейла-Фатьма
узнает — нашлет все беды на голову бедняжки Гуль-Гуль. Она злая — Лейла-Фатьма, ты не
знаешь. Она может принести несчастье всему дому, да, да! Она
колдунья. Накличет злых джинов на голову Гуль-Гуль, и кончена жизнь. Почернеет и иссохнет Гуль-Гуль, как самая старая старуха! — она звонко рассмеялась, но… сквозь слезы.
— Да нет же, при мне все это было! Это Мариула заставила тебя видеть все то, что видела сама.
Знаешь, она
колдунья!
— Как мне вас не
знать, ведь я из Грузина, около этой змеи подколодной,
колдуньи Настасьи проживала… Тоже наслышалась, что в вас наш сиятельный граф души не чает… любит вас превыше всех…
Как я
узнал после, он хотел лучше стоять на улице под ударами грозы, чем остановиться у избушки, которой хозяйка, бобылка, слыла в околодке
колдуньей.
— Да нет же, говорю тебе, Ксения Яковлевна, что заговоренный он. Такое слово, значит,
знает… Недаром бают, он с
колдуньей связавшись был…