Неточные совпадения
То ли ему было неловко, что он, потомок Рюрика,
князь Облонский,
ждал два часа в приемной у Жида, или то, что в первый раз в жизни он не следовал примеру предков, служа правительству, а выступал на новое поприще, но ему было очень неловко.
— Здравствуйте, княжна! — сказала Анна Павловна с притворною улыбкой, столь непохожею на прежнее ее обращение. — Очень приятно познакомиться, — обратилась она к
князю. — Вас давно
ждали,
князь.
Нынче вечером
ждали с поезда Степана Аркадьича, и старый
князь писал, что, может быть, и он приедет.
В передней не дали даже и опомниться ему. «Ступайте! вас
князь уже
ждет», — сказал дежурный чиновник. Перед ним, как в тумане, мелькнула передняя с курьерами, принимавшими пакеты, потом зала, через которую он прошел, думая только: «Вот как схватит, да без суда, без всего, прямо в Сибирь!» Сердце его забилось с такой силою, с какой не бьется даже у наиревнивейшего любовника. Наконец растворилась пред ним дверь: предстал кабинет, с портфелями, шкафами и книгами, и
князь гневный, как сам гнев.
Ждем князя Пётра Ильича,
А
князь уж здесь! А я забился там, в портретной.
Где Скалозуб Сергей Сергеич? а?
Нет, кажется, что нет. — Он человек заметный —
Сергей Сергеич Скалозуб.
— Разве что не так? — пробормотал он. — Я вот
ждал вас спросить, — прибавил он, видя, что я не отвечаю, — не прикажете ли растворить вот эту самую дверь, для прямого сообщения с княжескими покоями… чем через коридор? — Он указывал боковую, всегда запертую дверь, сообщавшуюся с его хозяйскими комнатами, а теперь, стало быть, с помещением
князя.
— Аркадий Макарович, мы оба, я и благодетель мой,
князь Николай Иванович, приютились у вас. Я считаю, что мы приехали к вам, к вам одному, и оба просим у вас убежища. Вспомните, что почти вся судьба этого святого, этого благороднейшего и обиженного человека в руках ваших… Мы
ждем решения от вашего правдивого сердца!
— Да, насчет денег. У него сегодня в окружном суде решается их дело, и я
жду князя Сережу, с чем-то он придет. Обещался прямо из суда ко мне. Вся их судьба; тут шестьдесят или восемьдесят тысяч. Конечно, я всегда желал добра и Андрею Петровичу (то есть Версилову), и, кажется, он останется победителем, а
князья ни при чем. Закон!
Я же не помнил, что он входил. Не знаю почему, но вдруг ужасно испугавшись, что я «спал», я встал и начал ходить по комнате, чтоб опять не «заснуть». Наконец, сильно начала болеть голова. Ровно в десять часов вошел
князь, и я удивился тому, что я
ждал его; я о нем совсем забыл, совсем.
Проснувшись в то утро и одеваясь у себя наверху в каморке, я почувствовал, что у меня забилось сердце, и хоть я плевался, но, входя в дом
князя, я снова почувствовал то же волнение: в это утро должна была прибыть сюда та особа, женщина, от прибытия которой я
ждал разъяснения всего, что меня мучило!
Теперь сделаю резюме: ко дню и часу моего выхода после болезни Ламберт стоял на следующих двух точках (это-то уж я теперь наверно знаю): первое, взять с Анны Андреевны за документ вексель не менее как в тридцать тысяч и затем помочь ей напугать
князя, похитить его и с ним вдруг обвенчать ее — одним словом, в этом роде. Тут даже составлен был целый план;
ждали только моей помощи, то есть самого документа.
У подъезда их
ждала карета, и, пока
князя сажали, я подбежал к карете и, несмотря на отталкивавшего меня лакея, опять бросился на Бьоринга.
—
Князь, все, что только могу! Я весь ваш… Милый
князь,
подождите, и я, может быть, все улажу!
Это меня немножко взволновало; я еще раз прошелся взад и вперед, наконец взял шляпу и, помню, решился выйти, с тем чтоб, встретив кого-нибудь, послать за
князем, а когда он придет, то прямо проститься с ним, уверив, что у меня дела и
ждать больше не могу.
— Я согласилась, я дала клятву, — возразила она с твердостию, —
князь мой муж, прикажите освободить его и оставьте меня с ним. Я не обманывала. Я
ждала вас до последней минуты… Но теперь, говорю вам, теперь поздно. Пустите нас.
Я не застал В. дома. Он с вечера уехал в город для свиданья с
князем, его камердинер сказал, что он непременно будет часа через полтора домой. Я остался
ждать.
Шубинский
ждал, что при этом слове все примутся благодарить
князя; но вышло не так.
— А вас, monsieur Герцен, вся комиссия
ждала целый вечер; этот болван привез вас сюда в то время, как вас требовали к
князю Голицыну. Мне очень жаль, что вы здесь прождали так долго, но это не моя вина. Что прикажете делать с такими исполнителями? Я думаю, пятьдесят лет служит и все чурбан. Ну, пошел теперь домой! — прибавил он, изменив голос на гораздо грубейший и обращаясь к квартальному.
— Сегодня сообщили в редакцию, что они арестованы. Я ездил проверить известие: оба эти
князя никакие не
князья, они оказались атаманами шайки бандитов, и деньги, которые проигрывали, они привезли с последнего разбоя в Туркестане. Они напали на почту, шайка их перебила конвой, а они собственноручно зарезали почтовых чиновников, взяли ценности и триста тысяч новенькими бумажками, пересылавшимися в казначейство. Оба они отправлены в Ташкент, где их
ждет виселица.
Ежедневно все игроки с нетерпением
ждали прихода
князей: без них игра не клеилась. Когда они появлялись, стол оживал. С неделю они ходили ежедневно, проиграли больше ста тысяч, как говорится, не моргнув глазом — и вдруг в один вечер не явились совсем (их уже было решено провести в члены-соревнователи Кружка).
Христос был распят тем миром, который
ждал своего мирского царя,
ждал князя этого мира и не имел той любви к Отцу, которая помогла бы узнать Сына.
Рогожин едко усмехнулся; проговорив свой вопрос, он вдруг отворил дверь и, держась за ручку замка,
ждал, пока
князь выйдет.
Князь удивился, но вышел. Тот вышел за ним на площадку лестницы и притворил дверь за собой. Оба стояли друг пред другом с таким видом, что, казалось, оба забыли, куда пришли и что теперь надо делать.
— Скажите, почему же вы не разуверили меня давеча, когда я так ужасно… в вас ошиблась? — продолжала Настасья Филипповна, рассматривая
князя с ног до головы самым бесцеремонным образом; она в нетерпении
ждала ответа, как бы вполне убежденная, что ответ будет непременно так глуп, что нельзя будет не засмеяться.
— По лицу видно. Поздоровайтесь с господами и присядьте к нам сюда поскорее. Я особенно вас
ждал, — прибавил он, значительно напирая на то, что он
ждал. На замечание
князя: не повредило бы ему так поздно сидеть? — он отвечал, что сам себе удивляется, как это он три дня назад умереть хотел, и что никогда он не чувствовал себя лучше, как в этот вечер.
Князь вдруг замолчал; все
ждали, что он будет продолжать и выведет заключение.
Она заметила, между прочим, что, «кажется, они там все, по своей всегдашней привычке, слишком забежали вперед и из мухи сочинили слона; что сколько она ни вслушивалась, не убедилась, чтоб у них действительно произошло что-нибудь серьезное; что не лучше ли
подождать, пока что-нибудь еще выйдет; что
князь, по ее мнению, порядочный молодой человек, хотя больной, странный и слишком уж незначительный.
Она тотчас же встала, все по-прежнему серьезно и важно, с таким видом, как будто заранее к тому готовилась и только
ждала приглашения, вышла на средину террасы и стала напротив
князя, продолжавшего сидеть в своих креслах.
Прежде всех, перед вечером, приехал Ипполит и, чувствуя себя гораздо лучше, пожелал
подождать князя на террасе.
Затем подошел к
князю, крепко сжал и потряс ему обе руки и объявил, что, конечно, он вначале, как услышал, был враг, что и провозгласил за бильярдом, и не почему другому, как потому, что прочил за
князя и ежедневно, с нетерпением друга,
ждал видеть за ним не иначе как принцессу де Роган; но теперь видит сам, что
князь мыслит по крайней мере в двенадцать раз благороднее, чем все они «вместе взятые»!
Наконец,
князь встал и сказал, что
ждать больше не может.
— Да вот сидел бы там, так вам бы всего и не объяснил, — весело засмеялся
князь, — а, стало быть, вы все еще беспокоились бы, глядя на мой плащ и узелок. А теперь вам, может, и секретаря
ждать нечего, а пойти бы и доложить самим.
— А знаете,
князь, — сказал он совсем почти другим голосом, — ведь я вас все-таки не знаю, да и Елизавета Прокофьевна, может быть, захочет посмотреть на однофамильца…
Подождите, если хотите, коли у вас время терпит.
— Сконфузился-таки, я так и
ждал! — шепнул вдруг Евгений Павлович на ухо
князю. — Это ведь опасно, а? Вернейший признак, что теперь, со зла, такую какую-нибудь эксцентричность выкинет, что и Лизавета Прокофьевна, пожалуй, не усидит.
Князь смотрел и
ждал; время шло, начинало светать.
По-видимому, ни
князь, ни доктор, у которого он жил в Швейцарии, не захотели
ждать официальных уведомлений или делать справки, а
князь, с письмом Салазкина в кармане, решился отправиться сам…
В первой же комнате
ждала и Настасья Филипповна, тоже одетая весьма просто и вся в черном; она встала навстречу, но не улыбнулась и даже
князю не подала руки.
—
Подожди, любезный, не торопись, не испорти свое торжество! — отвечала Лизавета Прокофьевна, усаживаясь в подставленные ей
князем кресла.
Ипполит всё это время
ждал князя и беспрерывно поглядывал на него и на Евгения Павловича, когда они разговаривали в стороне.
— Неужели вы думали, что я не предвидел всей этой ненависти! — прошептал опять Ипполит, засверкав глазами и смотря на
князя, точно и в самом деле
ждал от него ответа.
—
Подожди,
князь, — крикнул Рогожин, — я через пять минут ворочусь на время.
— Она говорила о каких-то векселях Евгения Павловича, — очень просто отвечал
князь, — которые попались от какого-то ростовщика к Рогожину, по ее просьбе, и что Рогожин
подождет на Евгении Павлыче.
Странно:
князь начал ему вдруг, с радости, рассказывать, лепеча и почти не договаривая слов, как он
ждал его сейчас в коридоре, в трактире.
На другой день она прождала целое утро;
ждали к обеду, к вечеру, и когда уже совершенно смерклось, Лизавета Прокофьевна рассердилась на всё и перессорилась со всеми, разумеется, в мотивах ссоры ни слова не упоминая о
князе.
Но если Ганя и в самом деле
ждал целого рода нетерпеливых вопросов, невольных сообщений, дружеских излияний, то он, конечно, очень ошибся. Во все двадцать минут его посещения
князь был даже очень задумчив, почти рассеян. Ожидаемых вопросов, или, лучше сказать, одного главного вопроса, которого
ждал Ганя, быть не могло. Тогда и Ганя решился говорить с большою выдержкой. Он, не умолкая, рассказывал все двадцать минут, смеялся, вел самую легкую, милую и быструю болтовню, но до главного не коснулся.
Князя опять покоробило; ему становилось ясным, что все вдруг стали чего-то
ждать от него, что все взглядывают на него, как бы желая его с чем-то поздравить, с намеками, улыбками и подмигиваниями.
— Не труните, милые, еще он, может быть, похитрее всех вас трех вместе. Увидите. Но только что ж вы,
князь, про Аглаю ничего не сказали? Аглая
ждет, и я
жду.
— Что же вы про тех-то не скажете? — нетерпеливо обратилась Вера к отцу. — Ведь они, коли так, сами войдут: шуметь начали. Лев Николаевич, — обратилась она к
князю, который взял уже свою шляпу, — там к вам давно уже какие-то пришли, четыре человека,
ждут у нас и бранятся, да папаша к вам не допускает.
— Но своего, своего! — лепетал он
князю, — на собственное иждивение, чтобы прославить и поздравить, и угощение будет, закуска, и об этом дочь хлопочет; но,
князь, если бы вы знали, какая тема в ходу. Помните у Гамлета: «Быть или не быть?» Современная тема-с, современная! Вопросы и ответы… И господин Терентьев в высшей степени… спать не хочет! А шампанского он только глотнул, глотнул, не повредит… Приближьтесь,
князь, и решите! Все вас
ждали, все только и
ждали вашего счастливого ума…
Все встретили
князя криками и пожеланиями, окружили его. Иные были очень шумны, другие гораздо спокойнее, но все торопились поздравить, прослышав о дне рождения, и всякий
ждал своей очереди. Присутствие некоторых лиц заинтересовало
князя, например Бурдовского; но всего удивительнее было, что среди этой компании очутился вдруг и Евгений Павлович;
князь почти верить себе не хотел и чуть не испугался, увидев его.
— Вот в чем беда, — задумался на минуту
князь, — вы хотите
подождать, пока они разойдутся, а ведь бог знает, когда это будет. Не лучше ли нам теперь сойти в парк; они, право,
подождут; я извинюсь.