Неточные совпадения
И у нас, у ног старинных бар и барынь, сидели любимые слуги и служанки, шуты, и у нас также
кидали им
куски, называемые подачкой; у нас привозили из гостей разные сласти или гостинцы.
«Передай, — закричал он, — от меня Красоткину, что я всем собакам буду теперь
куски с булавками
кидать, всем, всем!» — «А, думаю, вольный душок завелся, его надо выкурить», — и стал ему выказывать полное презрение, при всякой встрече отвертываюсь или иронически улыбаюсь.
Как бы то ни было, но с этих пор матушкой овладела та страсть к скопидомству, которая не
покинула ее даже впоследствии, когда наша семья могла считать себя уже вполне обеспеченною. Благодаря этой страсти, все
куски были на счету, все лишние рты сделались ненавистными. В особенности возненавидела она тетенек-сестриц, видя в них нечто вроде хронической язвы, подтачивавшей благосостояние семьи.
Помню, как после смерти отца я
покидал тебя, ребенка в колыбели, тебя, не знавшую ни добра, ни зла, ни заботы, — а в моей груди уже бродила страсть пагубная, неусыпная; — ты протянула ко мне свои ручонки, улыбалась… будто просила о защите… а я не имел своего
куска хлеба.
Это река сердито
кидала в сковывавшие ее неподвижные ледяные укрепления свободно еще двигавшимися по ее стрежню льдинами, пробивала бреши, крошила лед в
куски, в иглы, в снег, но затем опять в бессилии отступала, а через некоторое время оказывалось, что белая черта излома продвинулась еще дальше, полоса льда стала шире, русло сузилось…
Краснова. Да как думать-то? Уж очень у меня в голове-то запутано. Как ни
кинь, все дурно. За
кусок хлеба продала я свою молодость немилому человеку, и день ото дня он мне все противней становится.
Бросила горшки свои Фекла; села на лавку и, ухватясь руками за колена, вся вытянулась вперед, зорко глядя на сыновей. И вдруг стала такая бледная, что краше во гроб кладут. Чужим теплом Трифоновы дети не грелись, чужого
куска не едали, родительского дома отродясь не
покидали. И никогда у отца с матерью на мысли того не бывало, чтобы когда-нибудь их сыновьям довелось на чужой стороне хлеб добывать. Горько бедной Фекле. Глядела, глядела старуха на своих соколиков и заревела в источный голос.
Только затих народ в ауле, Жилин полез под стену, выбрался. Шепчет Костылину: «Полезай». Полез и Костылин, да зацепил камень ногой, загремел. А у хозяина сторожка была — пестрая собака, и злая-презлая; звали ее Уляшин. Жилин уже наперед прикормил ее. Услыхал Уляшин, — забрехал и кинулся, а за ним другие собаки. Жилин чуть свистнул,
кинул лепешки
кусок, Уляшин узнал, замахал хвостом и перестал брехать.