Неточные совпадения
«Я — русский мужичок!» —
Горланил диким голосом
И, кокнув в лоб
посудою,
Пил залпом полуштоф!
Обед был так же хорош, как и
посуда, до которой был охотник Степан Аркадьич.
Вронскому, бывшему при нем как бы главным церемониймейстером, большого труда стоило распределять все предлагаемые принцу различными лицами русские удовольствия. Были и рысаки, и блины, и медвежьи охоты, и тройки, и Цыгане, и кутежи с русским битьем
посуды. И принц с чрезвычайною легкостью усвоил себе русский дух, бил подносы с
посудой, сажал на колени Цыганку и, казалось, спрашивал: что же еще, или только в этом и состоит весь русский дух?
«Ну-ка, пустить одних детей, чтоб они сами приобрели, сделали
посуду, подоили молоко и т. д. Стали бы они шалить? Они бы с голоду померли. Ну-ка, пустите нас с нашими страстями, мыслями, без понятия о едином Боге и Творце! Или без понятия того, что есть добро, без объяснения зла нравственного».
Горница была большая, с голландскою печью и перегородкой. Под образами стоял раскрашенный узорами стол, лавка и два стула. У входа был шкафчик с
посудой. Ставни были закрыты, мух было мало, и так чисто, что Левин позаботился о том, чтобы Ласка, бежавшая дорогой и купавшаяся в лужах, не натоптала пол, и указал ей место в углу у двери. Оглядев горницу, Левин вышел на задний двор. Благовидная молодайка в калошках, качая пустыми ведрами на коромысле, сбежала впереди его зa водой к колодцу.
Обед, столовая,
посуда, прислуга, вино и кушанье не только соответствовали общему тону новой роскоши дома, но, казалось, были еще роскошнее и новее всего.
Увидав хлопотавших лакеев над перетиркой
посуды и расстановкой тарелок и рюмок, увидав их спокойные, оживленные лица, Левин испытал неожиданное чувство облегчения, точно из смрадной комнаты он вышел на чистый воздух.
Если ему на ярмарке посчастливилось напасть на простака и обыграть его, он накупал кучу всего, что прежде попадалось ему на глаза в лавках: хомутов, курительных свечек, платков для няньки, жеребца, изюму, серебряный рукомойник, голландского холста, крупичатой муки, табаку, пистолетов, селедок, картин, точильный инструмент, горшков, сапогов, фаянсовую
посуду — насколько хватало денег.
Заглянул бы кто-нибудь к нему на рабочий двор, где наготовлено было на запас всякого дерева и
посуды, никогда не употреблявшейся, — ему бы показалось, уж не попал ли он как-нибудь в Москву на щепной двор, куда ежедневно отправляются расторопные тещи и свекрухи, с кухарками позади, делать свои хозяйственные запасы и где горами белеет всякое дерево — шитое, точеное, лаженое и плетеное: бочки, пересеки, ушаты, лагуны́, [Лагун — «форма ведра с закрышкой».
Вот дворовая женщина с мочалкой идет мыть тарелки, вот слышно, как шумят
посудой в буфете, раздвигают стол и ставят стулья, вот и Мими с Любочкой и Катенькой (Катенька — двенадцатилетняя дочь Мими) идут из саду; но не видать Фоки — дворецкого Фоки, который всегда приходит и объявляет, что кушать готово.
Слышал он только, что был пир, сильный, шумный пир: вся перебита вдребезги
посуда; нигде не осталось вина ни капли, расхитили гости и слуги все дорогие кубки и сосуды, — и смутный стоит хозяин дома, думая: «Лучше б и не было того пира».
Хотя час был ранний, в общем зале трактирчика расположились три человека. У окна сидел угольщик, обладатель пьяных усов, уже замеченных нами; между буфетом и внутренней дверью зала, за яичницей и пивом помещались два рыбака. Меннерс, длинный молодой парень, с веснушчатым, скучным лицом и тем особенным выражением хитрой бойкости в подслеповатых глазах, какое присуще торгашам вообще, перетирал за стойкой
посуду. На грязном полу лежал солнечный переплет окна.
В суровом молчании, как жрецы, двигались повара; их белые колпаки на фоне почерневших стен придавали работе характер торжественного служения; веселые, толстые судомойки у бочек с водой мыли
посуду, звеня фарфором и серебром; мальчики, сгибаясь под тяжестью, вносили корзины, полные рыб, устриц, раков и фруктов.
Ассоль некоторое время стояла в раздумье посреди комнаты, колеблясь между желанием отдаться тихой печали и необходимостью домашних забот; затем, вымыв
посуду, пересмотрела в шкапу остатки провизии.
На столе догорала свеча, стоял почти пустой графин водки, рюмки, хлеб, стаканы, огурцы и
посуда с давно уже выпитым чаем.
Действительно, все было приготовлено на славу: стол был накрыт даже довольно чисто,
посуда, вилки, ножи, рюмки, стаканы, чашки, все это, конечно, было сборное, разнофасонное и разнокалиберное, от разных жильцов, но все было к известному часу на своем месте, и Амалия Ивановна, чувствуя, что отлично исполнила дело, встретила возвратившихся даже с некоторою гордостию, вся разодетая, в чепце с новыми траурными лентами и в черном платье.
Амалия Ивановна тоже вдруг приобрела почему-то необыкновенное значение и необыкновенное уважение от Катерины Ивановны, единственно потому, может быть, что затеялись эти поминки и что Амалия Ивановна всем сердцем решилась участвовать во всех хлопотах: она взялась накрыть стол, доставить белье,
посуду и проч. и приготовить на своей кухне кушанье.
Иван. На катерах-с. И
посуда, и вина, все от нас пошло-с; еще давеча отправили; ну, и прислуга — всё как следует-с.
Хозяин вынул из ставца [Ставец (устар.) — высокий шкаф для
посуды.] штоф [Штоф — бутыль (объемом 1/10 ведра).] и стакан, подошел к нему и, взглянув ему в лицо: «Эхе, — сказал он, — опять ты в нашем краю!
На другой день поутру подвезена была к крыльцу дорожная кибитка; уложили в нее чемодан, погребец [Погребец (устар.) — дорожный сундучок для
посуды и съестных припасов.] с чайным прибором и узлы с булками и пирогами, последними знаками домашнего баловства.
В углу стоял шкаф с
посудой; на стене висел диплом офицерский за стеклом и в рамке; около него красовались лубочные картинки, представляющие взятие Кистрина и Очакова, [Кистрин (Кюстрин) — русская крепость.
Ну, батюшка Петр Андреич! веришь ли? все у нас разграбили, мошенники: платье, белье, вещи,
посуду — ничего не оставили.
Все было пусто; стулья, столы, сундуки были переломаны;
посуда перебита; все растаскано.
Другие таскали перины, сундуки, чайную
посуду, белье и всю рухлядь.
Погребец с чайною
посудою на два рубля с полтиною…»
С утра уже все приуныло в доме; у Анфисушки
посуда из рук валилась; даже Федька недоумевал и кончил тем, что снял сапоги.
Лампа, плохо освещая просторную кухню, искажала формы вещей: медная
посуда на полках приобрела сходство с оружием, а белая масса плиты — точно намогильный памятник. В мутном пузыре света старики сидели так, что их разделял только угол стола. Ногти у медника были зеленоватые, да и весь он казался насквозь пропитанным окисью меди. Повар, в пальто, застегнутом до подбородка, сидел не по-стариковски прямо и гордо; напялив шапку на колено, он прижимал ее рукой, а другою дергал свои реденькие усы.
Внезапно ударив кулаком по столу, он наполнил комнату стеклянной дрожью
посуды и, свирепо выкатив глаза, закричал пьяным голосом...
Ему показалось, что в доме было необычно шумно, как во дни уборки пред большими праздниками: хлопали двери, в кухне гремели кастрюли, бегала горничная, звеня
посудой сильнее, чем всегда; тяжело, как лошадь, топала Анфимьевна.
Клим разделся, прошел на огонь в неприбранную комнату; там на столе горели две свечи, бурно кипел самовар, выплескивая воду из-под крышки и обливаясь ею, стояла немытая
посуда, тарелки с расковырянными закусками, бутылки, лежала раскрытая книга.
За каторжниками враздробь шагали разнообразно одетые темные люди, с узелками под мышкой, с котомками за спиной; шел высокий старик в подряснике и скуфье с чайником и котелком у пояса; его
посуда брякала в такт кандалам.
Гудели басовые струны, горничная гремела
посудой, в кухне шаркал рашпиль водопроводчика.
— Не видите — с
посудой иду!
Самгин ожег себе рот и взглянул на Алину неодобрительно, но она уже смешивала другие водки. Лютов все исхищрялся в остроумии, мешая Климу и есть и слушать. Но и трудно было понять, о чем кричат люди, пьяненькие от вина и радости; из хаотической схватки голосов, смеха, звона
посуды, стука вилок и ножей выделялись только междометия, обрывки фраз и упрямая попытка тенора продекламировать Беранже.
В соседней комнате шлепали тяжелые шаги, прозвучал медный звон подноса, дребезжала
посуда.
А
посуды в руках ее не было.
Суматошно заскрипели стулья и столы, двигаясь по полу, задребезжала
посуда, кто-то истерически завопил...
— Судостроитель, мокшаны строю, тихвинки и вообще всякую мелкую
посуду речную. Очень прошу прощения: жена поехала к родителям, как раз в Песочное, куда и нам завтра ехать. Она у меня — вторая, только весной женился. С матерью поехала с моей, со свекровью, значит. Один сын — на войну взят писарем, другой — тут помогает мне. Зять, учитель бывший, сидел в винопольке — его тоже на войну, ну и дочь с ним, сестрой, в Кресте Красном. Закрыли винопольку. А говорят — от нее казна полтора миллиарда дохода имела?
Тагильский пошевелился в кресле, но не встал, а Дронов, взяв хозяина под руку, отвел его в столовую, где лампа над столом освещала сердито кипевший, ярко начищенный самовар, золотистое вино в двух бутылках, стекло и фарфор
посуды.
Климу хотелось уйти, но он находил, что было бы неловко оставить дядю. Он сидел в углу у печки, наблюдая, как жена писателя ходит вокруг стола, расставляя бесшумно чайную
посуду и посматривая на гостя испуганными глазами. Она даже вздрогнула, когда дядя Яков сказал...
Явилась крупная чернобровая женщина, в белой полупрозрачной блузке, с грудями, как два маленькие арбуза, и чрезмерно ласковой улыбкой на подкрашенном лице, — особенно подчеркнуты были на нем ядовито красные губы. В руках, обнаженных по локоть, она несла на подносе чайную
посуду, бутылки, вазы, за нею следовал курчавый усатенький человечек, толстогубый, точно негр; казалось, что его смуглое лицо было очень темным, но выцвело. Он внес небольшой серебряный самовар. Бердников командовал по-французски...
— Невероятно! — воскликнула она навстречу ему. — Черт знает что! Перебита масса
посуды.
Самгин наблюдал шумную возню людей и думал, что для них существуют школы, церкви, больницы, работают учителя, священники, врачи. Изменяются к лучшему эти люди? Нет. Они такие же, какими были за двадцать, тридцать лег до этого года. Целый угол пекарни до потолка загроможден сундучками с инструментом плотников. Для них делают топоры, пилы, шерхебели, долота. Телеги, сельскохозяйственные машины,
посуду, одежду. Варят стекло. В конце концов, ведь и войны имеют целью дать этим людям землю и работу.
У одной стены — «горка», стеклянный шкаф, верхняя его полка тесно заставлена чайной
посудой, среди ее — стеклянный графин с церковью, искусно построенной в нем из раскрашенных лучинок.
Она перешла на диван, бесцеремонно втиснулась между подругами, и те сразу потускнели. По коридору бегали лакеи, дребезжала
посуда, шаркала щетка, кто-то пронзительно крикнул...
Сконфуженная горничная, схватив самовар, убежала, швейка начала собирать со стола
посуду на поднос, сказав...
После чая, когда горничная Малаша убирала
посуду, отец ставил пред Томилиным две стеариновые свечи, все усаживались вокруг стола, Варавка морщился, точно ему надо было принять рыбий жир, — морщился и ворчливо спрашивал...
За спиною Самгина осторожно топали босые ноги, шуршало белье, кто-то сильными ударами взбивал подушки, позванивала
посуда.
Он качался на стуле, раздвигал руками
посуду на столе, стул скрипел,
посуда звенела. Самгин первый раз видел его в припадке такой ярости и не верил, что ярость эта вызвана только разгоном Думы.
На нем и вокруг него все потрескивало, скрипело, тряслось, мебель и
посуда боялись его, а когда он проходил мимо рояля — гудели струны.