Неточные совпадения
Глядя на эти задумчивые, сосредоточенные и горячие взгляды, на это, как будто уснувшее, под непроницаемым покровом волос, суровое, неподвижное лицо, особенно когда он, с палитрой пред мольбертом, в своей темной артистической
келье, вонзит дикий и острый, как гвоздь, взгляд в лик изображаемого им святого, не подумаешь, что это вольный, как птица, художник мира, ищущий светлых сторон жизни, а примешь его самого за мученика, за
монаха искусства, возненавидевшего радости и понявшего только скорби.
За ним, как примечалось, и даже ясно было видно из
кельи, столпилось внизу у крылечка много
монахов, сопровождавших его, а между ними и светских.
Алеша отлучился из
кельи лишь потому, что был таинственно вызван, чрез одного
монаха, прибывшим из города Ракитиным со странным письмом к Алеше от госпожи Хохлаковой.
Но «этот
монах», то есть тот, который приглашал их давеча на обед к игумену, ждать себя не заставил. Он тут же встретил гостей, тотчас же как они сошли с крылечка из
кельи старца, точно дожидал их все время.
Вихров увидел, что из разных
келий потянулись
монахи; они все на этот раз были в черных подрясниках и все умылись и причесались.
— Вон его
келья, — сказал мне проходивший
монах, останавливаясь на минутку и указывая на маленький домик с крылечком.
Пирушка кончилась благополучно. Я с Васей Богдановым заночевал в
келье у Памво, где явились и балык, и икра, и мадера. Были еще два
монаха пожилых и старый служащий с фабрики Балашова. Пировали до полуночи, и тут-то я узнал, и с кем я боролся, и всю характеристику Чуркина от лиц, много лет и очень близко знавших его.
Большое гостеприимное хозяйство восстановляет нарушенный порядок;
монахи кружатся в ленивой, усталой суете, а наверху горы, пред крыльцом
кельи старца Иоанна, собрался полукруг людей, терпеливо и молча ожидающих утешения, и среди них — Кожемякин.
Я решил себе, что это именно так, и написал об этом моему дяде, от которого чрез месяц получаю большой пакет с дарственною записью на все его имения и с письмом, в котором он кратко извещал меня, что он оставил дом, живет в
келье в одной пустыни и постригся в
монахи, а потому, — добавляет, — «не только сиятельством, но даже и благородием меня впредь не титулуй, ибо
монах благородным быть не может!» Эта двусмысленная, шутливая приписка мне немножко не понравилась: и этого он не сумел сделать серьезно!..
А! схима… так! святое постриженье…
Ударил час, в
монахи царь идет —
И темный гроб моею будет
кельей…
Повремени, владыко патриарх,
Я царь еще: внемлите вы, бояре:
Се тот, кому приказываю царство;
Целуйте крест Феодору… Басманов,
Друзья мои… при гробе вас молю
Ему служить усердием и правдой!
Он так еще и млад и непорочен…
Клянетесь ли?
Усомнился вратарь в подлинных словах слепца, запер врата и понес находку в
кельи, а там келарь Пафнутий о своем клобуке чуть не плачет. Сразу узнал он свое одеяние. Кинулись
монахи к воротам, а от Брехуна и след простыл.
Монахи выбились из сил на этой новой работе, а игумен Моисей был неумолим и успокоился только тогда, когда переехал на новое место, в свою новую
келью с толстыми крепостными стенами, железными дверями и железными решетками.
Когда первая суматоха прошла, хватились Охони, которой и след простыл. Все сестры сразу поняли, куда девались ряска и клобук черного попа Пафнутия: проклятая девка выкрала их из игуменской
кельи, нарядилась
монахом, да и вышла из обители, благо темно было.
Звонили к вечерни;
монахи и служки ходили взад и вперед по каменным плитам, ведущим от
кельи архимандрита в храм; длинные, черные мантии с шорохом обметали пыль вслед за ними; и они толкали богомольцев с таким важным видом, как будто бы это была их главная должность.
— Ага-а!.. — кричит Миха. — Этот? Да, этот праведной жизни скот, как же! За игру в карты из военных выгнан, за скандалы с бабами — из духовной академии! Из офицеров в академию попал! В Чудовом монастыре всех
монахов обыграл, сюда явился — семь с половиной тысяч вклад сделал, землю пожертвовал и этим велик почёт себе купил, да! Здесь тоже в карты играет — игумен, келарь, казначей да он с ними. Девка к нему ездит… О, сволочи! Келья-то у него отдельная, ну, он там и живёт как ему хочется! О, великая пакость!
Монахи и вино пьют и с женщинами усердно путаются; кои помоложе, те на выселки ночами бегают, к старшим женщины ходят в
кельи, якобы полы мыть; ну, конечно, богомолками тоже пользуются.
В Тамбинской пустыни настоятель, прекрасный хозяин, из купцов, принял просто и спокойно Сергия и поместил его в
келье Иллариона, дав сначала ему келейника, а потом, по желанию Сергия, оставив его одного.
Келья была пещера, выкопанная в горе. В ней был и похоронен Илларион. В задней пещере был похоронен Илларион, в ближней была ниша для спанья, с соломенным матрацем, столик и полка с иконами и книгами. У двери наружной, которая запиралась, была полка; на эту полку раз в день
монах приносил пищу из монастыря.
Посетителей стало приходить всё больше и больше, и около его
кельи поселились
монахи, построилась церковь и гостиница.
Вот к этому
монаху поздно ночью отворил дверь привратник; сперва он постучал в нее, но, не слыша ответа и думая, что игумен спит, он вошел в
келью.
В бедной
келье, сложенной из огромных камней, при скупом свете треножной лампы, на большом четвероугольном куске гранита сидел
монах, лет за пятьдесят; перед ним лежал развернутый свиток Августина; одна рука поддерживала голову, покрытую черными волосами, перемешавшимися с сединою, другой он придерживал свиток.
Кельи, когда-то населенные не одной сотней
монахов, теперь почти все пустовали.
Когда он на другое утро вышел из
кельи, в монастыре не оставалось ни одного
монаха. Все они бежали в город.
Монахи тоже заплакали и с участием стали расспрашивать, зачем он плачет, отчего лицо его так угрюмо, но он не сказал ни слова и заперся в своей
келье. Семь дней сидел он у себя, ничего не ел, не пил, не играл на органе и плакал. На стук в его дверь и на просьбы
монахов выйти и поделиться с ними своею печалью он отвечал глубоким молчанием.
Он играл на органе с таким искусством, что даже самые старые
монахи, у которых к концу жизни притупился слух, не могли удержать слез, когда из его
кельи доносились звуки органа.
— Ах, это отца Иосифа, пожалуйте, — радушно сказал привратник и повел Николая Герасимовича в
келью врача-монаха.
Усердная и продолжительная молитва юноши обратила на него внимание
монахов, с которыми он вскоре свел знакомство и стал проводить время в их
кельях, за беседой на тему о суете мирской жизни.
После вечерни все
монахи, и в том числе и он, благословились от архимандрита. Наместник пошел за Фотием,
монахи по своим
кельям, а Шумский пошел осмотреть монастырь.
Он знает, что в
келье этого
монаха хранится завещание Марьи Петровны Толстых на имя Татьяны Егоровны Никифоровой.
Только что готовившийся поступить в
монахи, уйти от мира и его соблазнов, попавший в полк, чуть ли не прямо из монастырской
кельи, Потемкин, конечно, представлял собой находку для Евгения Ивановича. Они очень скоро сделались приятелями, а затем и друзьями.
Выйдя из
кельи Филиппа, он еще счел необходимым раскричаться на
монахов и настоятеля...
Напоминаем, что политический момент был крайне острый, а в частной судьбе отца Кирилла наступал «последний день его красы». Приказный Пафнутиева монастыря Заломавин был человек крутой и отцу Кириллу не мирволил; он запер его с ломтем хлеба и кружкою воды в особливую
келью и держал на замке. Так, вероятно, он хотел его проморить до пострига в
монахи. Кирилле оставалось только лить слезы и петь «жалостные калязинские спевы», сложенные подобными ему жертвами «подневольного пострижения...