Наступила тяжелая пауза. Катерина Ивановна, видимо, стеснялась; Привалову вдруг сделалось жаль этой красивой девушки, вырванной из семьи в
качестве жертвы общественного темперамента. «Ведь она человек, такой же человек, как все другие, — подумал Привалов, невольно любуясь смутившейся красавицей. — Чем же хуже нас? Ее толкнула на эту дорогу нужда, а мы…» Катерина Ивановна поймала этот взгляд и как-то болезненно выпрямилась, бросив на Привалова нахальный, вызывающий взгляд.
Неточные совпадения
Анна Гавриловна, — всегда обыкновенно переезжавшая и жившая с Еспером Иванычем в городе, и видевши, что он почти каждый вечер ездил к князю, — тоже, кажется, разделяла это мнение, и один только ум и высокие
качества сердца удерживали ее в этом случае: с достодолжным смирением она сознала, что не могла же собою наполнять всю жизнь Еспера Иваныча, что, рано или поздно, он должен был полюбить женщину, равную ему по положению и по воспитанию, — и как некогда принесла ему в
жертву свое материнское чувство, так и теперь задушила в себе чувство ревности, и (что бы там на сердце ни было) по-прежнему была весела, разговорчива и услужлива, хотя впрочем, ей и огорчаться было не от чего…
Он облюбует и натравит свою
жертву издалека, почти не прикасаясь к ней и строго стараясь держаться в стороне, в
качестве благородного свидетеля.
В
качестве счастливчика, которому покровительствовала сама судьба, я должен был выставить «академии» целую дюжину пива. Эта
жертва была принята с благодарностью. Откуда-то явился Порфир Порфирыч, слышавший верхним чутьем, где пьют.
И тогда окажется, быть может, что иные из них, теперь особенно ненавистные и отвратительные зловредностью своей или безобразием своим, были лишь оклеветаны клеветником-дьяволом, сделались
жертвами его лжи и насилия, начиная со «змея, мудрейшего из зверей», навлекшего на себя особливое проклятие за свою роль в
качестве орудия искушения.
Он думал, припоминая подробности свиданья с Натальей Федоровной в прошлом году на Васильевском острове, что она все-таки любит его, что только как неисправимая идеалистка — он так дорожил именно этим ее
качеством — приносит его в
жертву любви к своему другу Кате Бахметьевой.
«Необходимо возможно более и гуще позолотить пилюлю, возможно более смягчить силу удара, надо придумать развязку наиболее романическую, где бы мы оба являлись
жертвами нашей взаимной любви, надо придать себе в этой истории все
качества героя и таким образом подстрекнуть ее на своего рода геройство, на
жертвы, на примирение с совершившимся фактом».
В ложном иерархизме, иерархизме царства кесарева,
качества человека и неповторимая его индивидуальность приносятся в
жертву вне человека лежащей иерархии социальной среды, иерархии буржуазных положений.
Мистика жертвенности неведома этой морали, и вот она требует
жертвы качества количеству, индивидуального средне-общему, ценности благополучию, т. е. того, что от мира иного, тому, что от мира сего.
Не оправдание этих надежд зависело не от его
качеств, оставшихся столь же увлекательными для женщин, как и прежде, но прямо от отсутствия желания взять приступом намеченную
жертву.
И поистине антибуржуазен тот, кто ценность ставит выше блага, внутреннее выше внешнего,
жертву выше удовлетворения,
качество выше количества, дальнее выше ближнего, мир иной выше мира этого, личность выше безличной массы, кто Бога любит больше мира и самого себя.
Дух этот ставит количество выше
качества, благо выше ценностей, безличную массу выше личности, удовлетворение выше
жертвы, мир выше Бога, — дух этот закрепощен этому миру, он в необходимости, а не в свободе.