Неточные совпадения
Но старик не дошел до порога. Дверь быстро отворилась, и в комнату вбежала Наташа, бледная, с сверкающими глазами, как будто в горячке.
Платье ее было измято и смочено дождем. Платочек, которым она накрыла голову, сбился у ней
на затылок, и
на разбившихся густых прядях ее волос сверкали крупные
капли дождя. Она вбежала, увидала отца и с криком бросилась перед ним
на колена, простирая к нему руки.
Утро было тихое, теплое, серое. Иногда казалось, что вот-вот пойдет дождь; но протянутая рука ничего не ощущала, и только глядя
на рукав
платья, можно было заметить следы крохотных, как мельчайший бисер,
капель; но и те скоро прекратились. Ветра — точно
на свете никогда не бывало. Каждый звук не летел, а разливался кругом; в отдалении чуть сгущался беловатый пар, в воздухе пахло резедой и цветами белых акаций.
А через два дня он, поддерживаемый ею и Тиуновым, уже шёл по улицам города за гробом Хряпова. Город был окутан влажным облаком осеннего тумана,
на кончиках голых ветвей деревьев росли, дрожали и тяжело падали
на потную землю крупные
капли воды.
Платье покрывалось сыростью, точно капельками ртути. Похороны были немноголюдны, всего человек десять шагало за гробом шутливого ростовщика, которому при жизни его со страхом кланялся весь город. Гроб — тяжёлую дубовую колоду — несли наёмные люди.
Два месяца Спирька живет — не пьет ни
капли. Белье кой-какое себе завел, сундук купил, в сундук зеркальце положил, щетки сапожные… С виду приличен стал, исполнителен и предупредителен до мелочей. Утром — все убрано в комнате, булки принесены, стол накрыт, самовар готов; сапоги, вычищенные «под спиртовой лак», по его выражению, стоят у кроватей,
на платье ни пылинки.
Банкирша отняла от лица платок, вскочила и, шурша своим тяжелым
платьем, заходила по гостиной. Слезы, самые настоящие, крупные,
капали с ее глаз
на пол.
Выплеснутая
на него вода сбегала теперь мелкими серебристыми
каплями с его волос, с пальцев его дрожащих рук, с его
платья, с его сомлевших колен: словно все существо его плакало, и слезы его лились
на пол той самой комнаты, где за два года пред этим он был продан как пария, как последний крепостной раскрепощенной России.
Полная невеста Елена Дмитриевна Фигурина, в белом
платье, стояла прямо и смело держала свою свечу пред налоем, а жених Иосаф Платонович опустился книзу, колена его гнулись, голова падала
на грудь и по щекам из наплаканных и красных глаз его струились слезы, которые он ловил устами и глотал в то время, как опустившаяся книзу брачная свеча его текла и
капала на колено его черных панталон.
А когда я возвращался, я столкнулся в калитке с Гольтяковым. Мутно-грозными глазами он оглядел меня, погрозил кулаком и побежал через улицу.
На дворе была суетня. В снегу полусидела Прасковья в разорванном
платье. Голова бессильно моталась, космы волос были перемешаны со снегом. Из разбитой каблуком переносицы
капала кровь
на отвисшие, худые мешки грудей. Хозяйка и Феня ахали.
И едва успела договорить хозяйка, как дверь широко раскрылась, и две высокие, полные, упитанные, румяные девицы появились
на ее пороге. Они обе как две
капли воды походили
на мать. Их молодые, пышущие румянцем лица так и сияли весельем, задором юности и полным довольством жизнью и собой. По виду им было лет по семнадцать каждой. Несмотря
на это, обе казались неуклюжими подростками благодаря коротким
платьям и туго заплетенным в толстые косички, по-детски, волосам.