Неточные совпадения
Глеб — он жаден был — соблазняется:
Завещание сожигается!
На десятки лет, до недавних дней
Восемь тысяч душ закрепил злодей,
С родом, с племенем; что народу-то!
Что народу-то! с
камнем в воду-то!
Все прощает Бог, а Иудин грех
Не прощается.
Ой мужик! мужик! ты грешнее всех,
И за то тебе вечно маяться!
Через полтора или два месяца не оставалось уже
камня на
камне. Но по мере того как работа опустошения приближалась к набережной реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул последний, ближайший к реке дом; в последний раз звякнул удар топора, а река не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один берег ее был крут, а другой представлял луговую низину, на далекое пространство заливаемую в весеннее время
водой. Бред продолжался.
— А вот так: несмотря на запрещение Печорина, она вышла из крепости к речке. Было, знаете, очень жарко; она села на
камень и опустила ноги в
воду. Вот Казбич подкрался — цап-царап ее, зажал рот и потащил в кусты, а там вскочил на коня, да и тягу! Она между тем успела закричать; часовые всполошились, выстрелили, да мимо, а мы тут и подоспели.
Я, с трудом спускаясь, пробирался по крутизне, и вот вижу: слепой приостановился, потом повернул низом направо; он шел так близко от
воды, что казалось, сейчас волна его схватит и унесет; но видно, это была не первая его прогулка, судя по уверенности, с которой он ступал с
камня на
камень и избегал рытвин.
Отойдя в лес за мостик, по течению ручья, девочка осторожно спустила на
воду у самого берега пленившее ее судно; паруса тотчас сверкнули алым отражением в прозрачной
воде; свет, пронизывая материю, лег дрожащим розовым излучением на белых
камнях дна.
Наконец ей удалось вызвать привычное представление, помогающее уснуть: она мысленно бросала
камни в светлую
воду, смотря на расхождение легчайших кругов.
Забив весло в ил, он привязал к нему лодку, и оба поднялись вверх, карабкаясь по выскакивающим из-под колен и локтей
камням. От обрыва тянулась чаща. Раздался стук топора, ссекающего сухой ствол; повалив дерево, Летика развел костер на обрыве. Двинулись тени и отраженное
водой пламя; в отступившем мраке высветились трава и ветви; над костром, перевитым дымом, сверкая, дрожал воздух.
Он глубоко задумался о том: «каким же это процессом может так произойти, что он, наконец, пред всеми ими уже без рассуждений смирится, убеждением смирится! А что ж, почему ж и нет? Конечно, так и должно быть. Разве двадцать лет беспрерывного гнета не добьют окончательно?
Вода камень точит. И зачем, зачем же жить после этого, зачем я иду теперь, когда сам знаю, что все это будет именно так, как по книге, а не иначе!»
И прохладно так, и чудесная-чудесная такая голубая
вода, холодная, бежит по разноцветным
камням и по такому чистому с золотыми блестками песку…
— Что это значит — мир, если посмотреть правильно? — спросил человек и нарисовал тремя пальцами в воздухе петлю. — Мир есть земля, воздух,
вода,
камень, дерево. Без человека — все это никуда не надобно.
Дождь был какой-то мягкий, он падал на
камни совершенно бесшумно, но очень ясно был слышен однообразный плеск
воды, стекавшей из водосточных труб, и сердитые шлепки шагов.
Он благоговейно ужасался, чувствуя, как приходят в равновесие его силы и как лучшие движения мысли и воли уходят туда, в это здание, как ему легче и свободнее, когда он слышит эту тайную работу и когда сам сделает усилие, движение, подаст
камень, огня и
воды.
Вплоть почти под самым берегом идет гряда рифов, через которые скачут буруны; местами высунулись из
воды камни; во время отлива они видны, а в прилив прячутся.
Горы изрезаны по бокам уступами, и чтоб уступы не обваливались, бока их укреплены мелким
камнем, как и весь берег, так что
вода, в большом обилии необходимая для риса, может стекать по уступам, как по лестнице, не разрушая их.
Холмы и
воды в блеске; островки и надводные
камни в проливе, от сильной рефракции, кажутся совершенно отставшими от
воды; они как будто висят на воздухе.
Мы выехали из предместья и по длинному, но довольно узкому мосту через Пассиг, потом мимо казарм въехали в крепость, окруженную широким, наполненным
водой рвом и серой, массивной стеной из дикого
камня.
Два громадные
камня торчали из
воды в бухте, как две башни.
Там лежали, частью в
воде, частью на берегу, громады
камней, некогда сброшенных с горных вершин.
В нее надо войти умеючи, а то как раз стукнешься о каменья, которые почему-то называются римскими, или о Ноев ковчег, большой, плоский, высовывающийся из
воды камень у входа в залив, в нескольких саженях от берега, который тоже весь усеян более или менее крупными каменьями.
Мы ходили до пристани и долго сидели там на больших
камнях, глядя на
воду.
Они, как служащие, были непроницаемы для чувства человеколюбия, как эта мощеная земля для дождя, — думал Нехлюдов, глядя на мощеный разноцветными
камнями скат выемки, по которому дождевая
вода не впитывалась в землю, а сочилась ручейками.
Животное бо́льшую часть времени проводит в
воде, но иногда для отдыха вылезает на прибрежные
камни.
Олень лежал как раз у места их соединения в
воде, и только плечо, шея и голова его были на
камнях.
От горячих испарений, кроме источника, все заиндевело:
камни, кусты лозняка и лежащий на земле валежник покрылись причудливыми узорами, блестевшими на солнце, словно алмазы. К сожалению, из-за холода я не мог взять с собой
воды для химического анализа.
Кругом все белело от инея.
Вода в лужах замерзла. Под тонким слоем льда стояли воздушные пузыри. Засохшая желто-бурая трава искрилась такими яркими блестками, что больно было на нее смотреть. Сучья деревьев,
камни и утоптанная земля на тропе покрылись холодным матовым налетом.
Дерсу что-то закричал нерпе. Она нырнула, но через минуту опять появилась. Тогда он бросил в нее
камень. Нерпа погрузилась в
воду, но вскоре поднялась снова и, задрав голову, усиленно смотрела в нашу сторону. Это вывело гольда из терпения. Он схватил первую попавшуюся ему под руку винтовку и выстрелил.
Взошла луна и своими фосфорическими лучами осветила море, прибрежные
камни, лес и
воду в реке.
Зверь хотел было наступить на
камень, но оступился и попал лапой в
воду.
Вода с шумом стремится в узкий проход и с пеной бьется о
камни.
Вода в горных ручьях была еще в движении, но по замирающему шуму было уже заметно, что скоро и она должна будет покрыться ледяной корой и совсем замолкнуть. Там, где из расщелин в
камнях сочилась
вода и где раньше ее не было видно, теперь образовались большие ледяные натеки; они постоянно увеличивались в размерах и казались замерзшими водопадами.
—
Камни смотрю:
вода прибавляй, — отвечал он и стал ругать китайца, который построил фанзу так близко от реки.
На морских картах в этих местах показаны двое береговых ворот. Одни малые — у самого берега, другие большие — в
воде. Ныне сохранились только те, что ближе к берегу. Удэгейцы называют их Сангасу, что значит «Дыроватые
камни», а китайцы — Кулунзуйза [Кулунь-цзий-цзы — конец, дыра (отверстие).].
Они бегали по
воде и каждый раз, когда отходила волна, заглядывали под
камни, переворачивали травинки и выискивали корм.
Пройти нам удалось немного. Опасаясь во время тумана заблудиться в горах, я решил рано стать на бивак. На счастье, Чжан Бао нашел между
камней яму, наполненную дождевой
водой, и вблизи от нее сухой кедровый стланец. Мы поставили односкатную палатку, развели огонь и стали сушиться.
По мере того как мы подвигались книзу, ручей становился многоводнее. Справа и слева в него впадали такие же ручьи, и скоро наш ручей стал довольно большой горной речкой.
Вода с шумом стремилась по
камням, но этот шум до того однообразен, что забываешь о нем и кажется, будто в долине царит полная тишина.
Если смотреть на долину со стороны моря, то она кажется очень короткой. Когда-то это был глубокий морской залив, и устье Аохобе находилось там, где суживается долина. Шаг за шагом отходило море и уступало место суше. Но самое интересное в долине — это сама река. В 5 км от моря она иссякает и течет под
камнями. Только во время дождей
вода выступает на дневную поверхность и тогда идет очень стремительно.
Они потягивались, закидывали голову назад, подымали кверху задние ноги насколько возможно, поворачивались вверх брюхом и вдруг совершенно неожиданно соскальзывали с
камня в
воду.
Надо было торопиться. Через 2 км долина вдруг стала суживаться. Начали попадаться глинистые сланцы — верный признак, что Сихотэ-Алинь был недалеко. Здесь река протекает по узкому ложу. Шум у подножия береговых обрывов указывал, что дно реки загромождено
камнями. Всюду пенились каскады; они чередовались с глубокими водоемами, наполненными прозрачной
водой, которая в массе имела красивый изумрудный цвет.
Спуск с хребта в сторону Вай-Фудзина, как я уже сказал, был крутой. Перед нами было глубокое ущелье, заваленное
камнями и буреломом.
Вода, стекающая каскадами, во многих местах выбила множество ям, замаскированных папоротниками и представляющих собой настоящие ловушки. Гранатман толкнул одну глыбу. При падении своем она увлекла другие
камни и произвела целый обвал.
Симпатичные птички эти постоянно заглядывали под щепки,
камни и ракушки и то и дело заходили в
воду, и, только когда сильная прибойная волна дальше обыкновенного забегала на берег, они вспархивали и держались на воздухе до тех пор, пока
вода не отходила назад.
Камень полетел по воздуху; я слышал, как он глубоко внизу упал в
воду.
В полдень я подал знак к остановке. Хотелось пить, но нигде не было
воды. Спускаться в долину было далеко. Поэтому мы решили перетерпеть жажду, отдохнуть немного и идти дальше. Стрелки растянулись в тени скал и скоро уснули. Вероятно, мы проспали довольно долго, потому что солнце переместилось на небе и заглянуло за
камни. Я проснулся и посмотрел на часы. Было 3 часа пополудни, следовало торопиться. Все знали, что до
воды мы дойдем только к сумеркам. Делать нечего, оставалось запастись терпением.
Китайская заездка устраивается следующим образом: при помощи
камней река перегораживается от одного берега до другого, а в середине оставляется небольшой проход.
Вода просачивается между
камнями, а рыба идет по руслу к отверстию и падает в решето, связанное из тальниковых прутьев. 2 или 3 раза в сутки китаец осматривает его и собирает богатую добычу.
Спуск с хребта был не легче подъема. Люди часто падали и больно ушибались о
камни и сучья валежника. Мы спускались по высохшему ложу какого-то ручья и опять долго не могли найти
воды. Рытвины, ямы, груды
камней, заросли чертова дерева, мошка и жара делали эту часть пути очень тяжелой.
Путешествие по тайге всегда довольно однообразно. Сегодня — лес, завтра — лес, послезавтра — опять лес. Ручьи, которые приходится переходить вброд, заросшие кустами, заваленные
камнями, с чистой прозрачной
водой, сухостой, валежник, покрытый мхом, папоротники удивительно похожи друг на друга. Вследствие того что деревья постоянно приходится видеть близко перед собой, глаз утомляется и ищет простора. Чувствуется какая-то неловкость в зрении, является непреодолимое желание смотреть вдаль.
Сегодня мы устроили походную баню. Для этого была поставлена глухая двускатная палатка. Потом в стороне на кострах накалили
камни, а у китайцев в большом котле и 2 керосиновых банках согрели
воды. Когда все было готово, палатку снаружи смочили
водой, внесли в нее раскаленные
камни и стали поддавать пар. Получилась довольно хорошая паровая баня. Правда, в палатке было тесно и приходилось мыться по очереди. Пока одни мылись, другие калили
камни.
Там, где ей мешает водопад, она подпрыгивает из
воды и старается зацепиться за
камни.
Утром после бури еще моросил мелкий дождь. В полдень ветер разорвал туманную завесу, выглянуло солнце, и вдруг все ожило: земной мир сделался прекрасен.
Камни, деревья, трава, дорога приняли праздничный вид; в кустах запели птицы; в воздухе появились насекомые, и даже шум
воды, сбегающей пенистыми каскадами с гор, стал ликующим и веселым.
Вода с шумом катилась по
камням.
Чем выше мы поднимались, тем больше иссякали ручьи и наконец пропали совсем. Однако глухой шум под
камнями указывал, что источники эти еще богаты
водой. Мало-помалу шум этот тоже начинал стихать. Слышно было, как под землей бежала
вода маленькими струйками, точно ее лили из чайника, потом струйки эти превратились в капли, и затем все стихло.