Неточные совпадения
Ассоль смутилась; ее напряжение при этих словах Эгля переступило границу испуга.
Пустынный морской берег, тишина, томительное приключение с яхтой, непонятная речь старика с сверкающими глазами, величественность его бороды и волос стали
казаться девочке смешением сверхъестественного с действительностью. Сострой теперь Эгль гримасу или закричи что-нибудь — девочка помчалась бы прочь, заплакав и изнемогая от страха. Но Эгль, заметив, как широко раскрылись ее глаза, сделал крутой вольт.
Приземистые, старенькие домики и сугробы снега,
пустынное небо над ними и ледяная луна — все на минуту
показалось зелененьким, покрытым плесенью, гнилым.
Он сидел на чугунной скамье, лицом к темной,
пустынной реке, вода ее тускло поблескивала, точно огромный лист кровельного железа, текла она лениво, бесшумно и
казалась далекой.
Низина эта
казалась безжизненной и
пустынной.
Приближались сумерки. Болото приняло одну общую желто-бурую окраску и имело теперь безжизненный и
пустынный вид. Горы спускались в синюю дымку вечернего тумана и
казались хмурыми. По мере того как становилось темнее, ярче разгоралось на небе зарево лесного пожара. Прошел час, другой, а Дерсу не возвращался. Я начал беспокоиться.
После пурги степь
казалась безжизненной и
пустынной. Гуси, утки, чайки, крохали — все куда-то исчезли. По буро-желтому фону большими пятнами белели болота, покрытые снегом. Идти было славно, мокрая земля подмерзла и выдерживала тяжесть ноги человека. Скоро мы вышли на реку и через час были на биваке.
На что уходит у них время, которое здесь благодаря бедности, дурной погоде, непрерывному звону цепей, постоянному зрелищу
пустынных гор и шуму моря, благодаря стонам и плачу, которые часто доносятся из надзирательской, где наказывают плетьми и розгами,
кажется длиннее и мучительнее во много раз, чем в России?
Сонная вода густо и лениво колыхалась под его ногами, мелодично хлюпая о землю, а месяц отражался в ее зыбкой поверхности дрожащим столбом, и
казалось, что это миллионы серебряных рыбок плещутся на воде, уходя узкой дорожкой к дальнему берегу, темному, молчаливому и
пустынному.
Прошел день, два и три. Ахилла все лежал и не
показывался. Дом отца Туберозова совсем глядел мертвым домом: взойдет яркое солнце и осветит его
пустынный двор — мертво; набежат грядой облачка и отразятся в стеклах его окон, словно замогильные тени, и опять ничего.
Обыкновенно моя улица целый день оставалась
пустынной — в этом заключалось ее главное достоинство. Но в описываемое утро я был удивлен поднявшимся на ней движением. Под моим окном раздавался торопливый топот невидимых ног, громкий говор — вообще происходила какая-то суматоха. Дело разъяснилось, когда в дверях моей комнаты
показалась голова чухонской девицы Лизы, отвечавшей за горничную и кухарку, и проговорила...
Когда на другой день утром она в своем родном городе ехала с вокзала домой, то улицы
казались ей
пустынными, безлюдными, снег серым, а дома маленькими, точно кто приплюснул их. Встретилась ей процессия: несли покойника в открытом гробе, с хоругвями.
Пустынный берег моря, неутолимый зной и однообразие дымчатых лиловатых гор, вечно одинаковых и молчаливых, вечно одиноких, нагоняли на него тоску и, как
казалось, усыпляли и обкрадывали его.
За кормой шелково струится, тихо плещет вода, смолисто-густая, безбрежная. Над рекою клубятся черные тучи осени. Все вокруг — только медленное движение тьмы, она стерла берега,
кажется, что вся земля растаяла в ней, превращена в дымное и жидкое, непрерывно, бесконечно, всею массой текущее куда-то вниз, в
пустынное, немое пространство, где нет ни солнца, ни луны, ни звезд.
Река здесь делала излучину. Она лежала так глубоко, что белые пятна ледохода,
казалось, стоят без движения на свинцово-синей полосе стрежня. Шел редкий снег. Все
казалось задумчивым, угрюмым и необычайно
пустынным…
Макар оглянулся. Сзади расстилалась только белая
пустынная равнина. Татарин мелькнул на одну секунду далекою точкой. Макару
казалось, что он увидел, как белая пыль летит из-под копыт его пегашки, но через секунду и эта точка исчезла.
На другой день проходил он к вечеру дикое и
пустынное место и,
казалось, еще не отдыхал; шаги сделались тише, дыхание тяжелее; в темноте можно было разглядеть массу еще темнейшую, которая грубо и тяжело вырезывалась на небосклоне; увидев ее, юноша собрал последние силы, удвоил шаги и вскоре подошел к каменной ограде — вороты были заперты.
Земная жизнь для усталого, но чувственного человека восточных стран
кажется призрачной, лишенной смысла, а убеждение в возможности иного, посмертного, бытия побуждает его уже на земле готовиться к райскому покою, как это делали пустынники Фиваиды [Фиваида —
пустынная местность в Палестине.], как делают аскеты Индии и наши сектанты-мистики.
«Ах ты Господи, Господи! — думал московский посол, стоя у окна и глядя на безлюдную улицу
пустынного городка. — Вот до чего довели!.. Им хорошо!.. Заварили кашу, да и в сторону… Хоть бы эту шальную Фленушку взять, либо Самоквасова с Семеном Петровичем… Им бы только потешиться… А тут вот и вывертывайся, как знаешь… С хозяином посоветуюсь; человек он,
кажется, не глупый, опять же ум хорошо, а два лучше того…»
Скоро шлюпка миновала ряд судов, стоявших близ города, и ходко шла вперед по довольно
пустынному рейду. Ночь была темная. Ашанин испытывал не особенно приятные ощущения. Ему
казалось, что вот-вот на него кинется загребной, здоровенный детина с неприятным подозрительным лицом, обратившим на себя внимание еще на пристани, и он зорко следил за ним и в то же время кидал взгляды вперед: не
покажутся ли огоньки «Коршуна», стоявшего почти у выхода в море.
Заря занималась во мгле. Ночью был крепкий мороз. На поверхности земли все заиндевело. Вода, скопившаяся в трещинах между камней, промерзла насквозь. Берег моря, заваленный камнями,
показался еще более
пустынным.
Когда Мигуев проходил узким,
пустынным переулочком мимо длинных заборов под густою, черною тенью лип, ему вдруг стало
казаться, что он делает что-то очень жестокое и преступное.
Они вышли. Вечерело. Вдали еще шумел город, но уже чувствовалась наступающая тишина. По бокам широкой и
пустынной Старо-Дворянской улицы тянулись домики, тонувшие в садах. От широкой улицы они
казались странно маленькими и низенькими.
За домом шел огромный сад, обнесенный каменной оградой, калитка в которой выходила в совершенно
пустынный переулок, даже
кажется в то время не имевший названия.
Так веселилась и ликовала Москва, и это веселье и ликованье,
казалось, находили свой отзвук и в палатах и хижинах, и лишь, как печальный остров среди моря веселья и радости, Стоял угрюмый дом Салтыковых на Лубянке, с затворившейся в нем его, когда-то грозной, теперь полусумасшедшей хозяйкой. С гнетущей и день и ночь мыслью о мести ее бывшей приемной дочери, ходила она взад и вперед по
пустынным комнатам, придумывая планы, один другого неисполнимее, при ее отчужденном настоящем положении.
В Александровской слободе господствовало воскресное оживление, исключая Купеческой улицы, которая
казалась сравнительно
пустынною.
Все, одним словом, улаживалось, и полдороги я только об этом и размышлял, пока, пройдя через Мошков переулок, я не увидел перед собою
пустынной и темной Невы; ночь была облачна и темна, и Петропавловской крепости на той стороне почти совсем не было видно, светил слабо один какой-то фонарик, должно быть, у крепостных ворот, и от этой темноты река
казалась в этом месте широкою, как море.
Их ровная, ни единым знаком не тронутая, ни единым предметом не отмеченная гладь нарушала все обычные и истинные представления о размерах и расстояниях, и, когда я двинулся в глубину этой удивительной страны, мои шаги
казались мне огромными, прыжки через узенькие проливчики гигантскими, и сам я представлялся великаном, загадочным существом, впервые обходящим только что сотворенную безжизненную и
пустынную землю.