Неточные совпадения
«Определенно
преступный тип. Марину он не только боится, но,
кажется, ненавидит. Почему?»
Сначала мне
показалось странным сопоставление — царь и хунхузы, но, вникнув в смысл его слов, я понял ход его мысли. Раз происходит сортировка людей по сословиям, то должны быть богатые и бедные, праздные и трудящиеся. Раз их сортируют на честных и бесчестных, то
преступный элемент отделяется, ассоциируется и образует нечто вроде особой касты, по-китайски именуемой хунхузами.
Наблюдая за китайцами, я убедился, какой популярностью среди них пользовался Чжан Бао. Слова его передавались из уст в уста. Все, что он приказывал, исполнялось охотно и без проволочек. Многие приходили к нему за советом, и,
кажется, не было такого запутанного дела, которого он не мог бы разобрать и найти виновных. Находились и недовольные. Часто это были люди с
преступным прошлым. Чжан Бао умел обуздывать их страсти.
Под бельэтажем нижний этаж был занят торговыми помещениями, а под ним, глубоко в земле, подо всем домом между Грачевкой и Цветным бульваром сидел громаднейший подвальный этаж, весь сплошь занятый одним трактиром, самым отчаянным разбойничьим местом, где развлекался до бесчувствия
преступный мир, стекавшийся из притонов Грачевки, переулков Цветного бульвара, и даже из самой «Шиповской крепости» набегали фартовые после особо удачных сухих и мокрых дел, изменяя даже своему притону «Поляковскому трактиру» на Яузе, а хитровская «Каторга»
казалась пансионом благородных девиц по сравнению с «Адом».
Да и эти 9 % относятся исключительно к школьному возрасту, так что о взрослой сахалинской женщине можно сказать, что она грамоте не знает; просвещение не коснулось ее, она поражает своим грубым невежеством, и, мне
кажется, нигде в другом месте я не видел таких бестолковых и мало понятливых женщин, как именно здесь, среди
преступного и порабощенного населения.
Начальство заметило меня; между обвиняемыми мое имя начинает вселять спасительный страх. Я не смею еще утверждать решительно, что последствием моей деятельности будет непосредственное и быстрое уменьшение проявлений
преступной воли (а как бы это было хорошо, милая маменька!), но,
кажется, не ошибусь, если скажу, что года через два-три я буду призван к более высокому жребию.
У них, говорили они, не было никаких
преступных, заранее обдуманных намерений. Была только мысль — во что бы то ни стало успеть прийти в лагери к восьми с половиною часам вечера и в срок явиться дежурному офицеру. Но разве виноваты они были в том, что на балконе чудесной новой дачи, построенной в пышном псевдорусском стиле, вдруг
показались две очаровательные женщины, по-летнему, легко и сквозно одетые. Одна из них, знаменитая в Москве кафешантанная певица, крикнула...
Теперешнее ее положение и ожидающий ее поцелуй
показались ей божьим наказанием за ту
преступную встречу, за тот
преступный поцелуй.
Ему
казалось, что если она не как прежде боится его, то это потому, что она укрепилась в своем
преступном замысле отделаться от него и подменить его Володиным.
Сидеть с матерью, ничего не подозревающей, выслушивать ее, отвечать ей, говорить с ней —
казалось Елене чем-то
преступным; она чувствовала в себе присутствие какой-то фальши; она возмущалась, хотя краснеть ей было не за что; не раз поднималось в ее душе почти непреодолимое желание высказать все без утайки, что бы там ни было потом.
Сердце Прасковьи Ивановны облилось кровью от жалости и ужаса, совесть терзала ее, и она твердо решилась положить конец
преступным, злодейским действиям Михайла Максимовича, что
казалось ей весьма легко.
Я начинаю себя презирать; да, хуже всего, непонятнее всего, что у меня совесть покойна; я нанесла страшный удар человеку, которого вся жизнь посвящена мне, которого я люблю; и я сознаю себя только несчастной; мне
кажется, было бы легче, если б я поняла себя
преступной, — о, тогда бы я бросилась к его ногам, я обвила бы моими руками его колени, я раскаянием своим загладила бы все: раскаяние выводит все пятна на душе; он так нежен, он не мог бы противиться, он меня бы простил, и мы, выстрадавши друг друга, были бы еще счастливее.
— Да помилуйте, — отвечал Круциферский, у которого мало-помалу негодование победило сознание нелепого своего положения, — что же я сделал? Я люблю Любовь Александровну (ее звали Александровной, вероятно, потому, что отца звали Алексеем, а камердинера, мужа ее матери, Аксёном) и осмелился высказать это. Мне самому
казалось, что я никогда не скажу ни слова о моей любви, — я не знаю, как это случилось; но что же вы находите
преступного? Почему вы думаете, что мои намерения порочны?
Зинаида Федоровна бросила на стол салфетку и быстро, с жалким, страдальческим лицом, вышла из столовой. Поля, громко рыдая и что-то причитывая, тоже вышла. Суп и рябчик остыли. И почему-то теперь вся эта ресторанная роскошь, бывшая на столе,
показалась мне скудною, воровскою, похожею на Полю. Самый жалкий и
преступный вид имели два пирожка на тарелочке. «Сегодня нас унесут обратно в ресторан, — как бы говорили они, — а завтра опять подадут к обеду какому-нибудь чиновнику или знаменитой певице».
— Вы знаете… вот мы ведь друзья, а я, впрочем, никогда и вам не открывал так мою душу. Вы думаете, что я только слаб волею… нет! Во мне еще сидит какой-то червяк! Мне все скучно; я все как будто не на своем месте; все мне
кажется… что я сделаю что-то дурное,
преступное, чего никогда-никогда нельзя будет поправить.
Анна Юрьевна вовсе не считала любовь чем-нибудь нехорошим или
преступным, но все-таки этот заезд к ней кузена со своей любовницей, которая была подчиненною Анны Юрьевны,
показался ей несколько странным и не совсем приличным с его стороны, и потому, как она ни старалась скрыть это чувство, но оно выразилось в ее голосе и во всех манерах ее.
Казалось, он испытывал самодовольное чувство от сознания, что он добрый начальник, что он знает, как можно говорить с этими
преступными людьми, что он умеет с ними ладить.
И он узнал Маврушу. Но — творец! —
Как изменилось нежное созданье!
Казалось, тело изваял резец,
А бог вдохнул не душу, но страданье.
Она стоит, вздыхает, наконец
Подходит и холодными руками
Хватает руку Саши, и устами
Прижалась к ней, и слезы потекли
Всё больше, больше, и,
казалось, жгли
Ее лицо… Но кто не зрел картины
Раскаянья
преступной Магдалины?
Агишин. Но и эта мечта моя разлетается, как дым! Нет, она еще слишком идеальна; для нее обыкновенная житейская история, которую мы видим на каждом шагу, может
показаться чем-то ужасным, чудовищным; самая сладость, изящество утонченного наслаждения может ей
показаться даже
преступным… ей представятся фурии, эвмениды, которые будут преследовать ее до конца жизни!..
Когда Мигуев проходил узким, пустынным переулочком мимо длинных заборов под густою, черною тенью лип, ему вдруг стало
казаться, что он делает что-то очень жестокое и
преступное.
Это самое самозванство теперь особенно
показалось ему гнусным,
преступным.
— Ничего еще не решено и не кончено… — начал Ильин. — Вы мне словно из прописи читаете: «люблю и уважаю мужа… семейные основы…» Всё это я и без вас знаю и могу сказать вам больше. Искренно и честно говорю вам, что это мое поведение я считаю
преступным и безнравственным. Чего,
кажется, больше? Но к чему говорить то, что уже всем известно? Вместо того, чтобы кормить соловья жалкими словами, вы бы лучше научили меня: что мне делать?
В послании своем, в конце его, как бы в заключение всего, апостол Иаков говорит (гл. V, ст. 12): прежде же всего, братия мои, не клянитесь ни небом, ни землею, ни другою какою клятвою, но да будет у вас: да, да и нет, нет; дабы вам не подпасть осуждению. Апостол прямо говорит, почему не следует клясться: клятва сама по себе
кажется не
преступною, но от нее подпадают осуждению, и потому не клянитесь никак.Как еще яснее сказать то, что сказано и Христом и апостолом?
— Ты, может быть, судишь так по своей языческой совести и тебе только
кажется, будто ты не сделала ничего
преступного.