Неточные совпадения
Ребенок тут, подле маменьки: он вглядывается в странные окружающие его лица, вслушивается в их сонный и
вялый разговор. Весело ему смотреть на них, любопытен
кажется ему всякий сказанный ими вздор.
Ромашову вдруг
показалось, что сияющий майский день сразу потемнел, что на его плечи легла мертвая, чужая тяжесть, похожая на песчаную гору, и что музыка заиграла скучно и глухо. И сам он почувствовал себя маленьким, слабым, некрасивым, с
вялыми движениями, с грузными, неловкими, заплетающимися ногами.
К утру Инсаров очнулся на несколько минут, узнал Берсенева, спросил: «Я,
кажется, нездоров?» — посмотрел вокруг себя с тупым и
вялым недоумением трудно-больного и опять забылся.
Когда мальчик остался один, он почувствовал, что в нём исчезла зависть к Анатолию, и, напрягая свой
вялый мозг, объяснил себе то, что видел: это только
казалось, что забавного Анатолия любили, на самом деле не было этого.
После долгой ночи, потраченной на невеселые, бесполезные мысли, которые мешали спать и,
казалось, усиливали духоту и мрак ночи, Лаевский чувствовал себя разбитым и
вялым. От купанья и кофе ему не стало лучше.
По голосу
казалось, что Янсон засыпает. В темноте Вернер нашел его
вялую руку и пожал. Янсон так же вяло отобрал руку.
Ни в живописи, ни в музыке, ни в архитектуре не найдется почти ни одного произведения, созданного за 100 или 150 лет, которое не
казалось бы ныне или
вялым, или смешным, несмотря на всю силу гения, отпечатленную на нем.
Брат Аксиньи, который на прииске был известен под уменьшительным именем Гараськи, совсем не походил на свою красивую сестру. Его хилая и тщедушная фигура с
вялыми движениями и каким-то серым лицом, рядом с сестрой,
казалась просто жалкой; только в иззелена-серых глазах загорался иногда насмешливый, злой огонек да широкие губы складывались в неопределенную, вызывающую улыбку. В моих глазах Гараська был просто бросовый парень, которому нечего и думать тянуться за настоящим мужиком.
Жизнь Ничипоренки в Москве была невыносимая,
вялая и скучная, но он,
кажется, решился терпеть все до конца и уезжать из Москвы не собирался.
— У вас
вялый вид. Тогда весной, когда вы приходили обедать, вы были моложе, бодрее. Вы тогда были воодушевлены и много говорили, были очень интересны, и, признаюсь, я даже увлеклась вами немножко. Почему-то часто в течение лета вы приходили мне на память, и сегодня, когда я собиралась в театр, мне
казалось, что я вас увижу.
Мне
кажется, что он говорит всё с большим трудом. Тяжело сидеть рядом с ним. Все его слова —
вялые, жёваные, добывает он их как бы с верху души и складывает одно с другим лениво, косо, неладно. И я думаю, что подо всем, что он говорит, легло что-то чёрное, страшное, он боится задеть эту тяжесть, от неё неподвижны его тёмные глаза и так осунулось худое, заросшее жёстким волосом лицо.
Все это
казалось Володе таким непохожим на то, что он видел на родине, точно он из сонного
вялого царства перескочил прямо, так сказать, в трепещущую жизнь, к людям, полным сил, выносливости и какой-то необыкновенной энергии.
Какая скука! Чтобы развлечь себя, переношусь мыслями в родные края, где уже весна и холодный дождь не стучит в окна, но, как нарочно, мне вспоминается жизнь
вялая, серая, бесполезная;
кажется, что и там нагорел фитиль, что и там кричат: «Ме-ма! бе-ба!..» Нет охоты возвращаться назад.
Сегодня весь вечер он
казался ей
вялым, сонным, неинтересным, ничтожным, и его хладнокровие, с каким он обыкновенно уклоняется от платежа по ресторанным счетам, на этот раз возмутило се, и она едва удержалась, чтобы не сказать ему: «Если вы бедный, то сидите дома».
Мы сидели и разговаривали, как «кавалер» и «дама», я «занимал» ее, и холодные,
вялые слова, мне
казалось, шлепались на пол, как лягушки.
Бывая у этого милого человека, я познакомился с его родной сестрой, женщиной-врачом Верой Семеновной. С первого же взгляда эта женщина поразила меня своим утомленным, крайне болезненным видом. Она была молода, хорошо сложена, с правильным, несколько грубоватым лицом, но, в сравнении с подвижным, изящным и болтливым братом,
казалась угловатой,
вялой, неряшливой и угрюмой. Ее движения, улыбки и слова носили в себе что-то вымученное, холодное, апатичное, и она не нравилась, ее считали гордой, недалекой.
Читка Кареева после нее
показалась несколько
вялой, хотя у этого юноши было бесспорное дарование.
— Господи!
Кажется, и сами-то пушки русские стреляют совсем иначе, чем японские! Что-то такое тупое в их звуке,
вялое…
В разговор втянулись Катерина Николаевна и Ширяев. И у них, и у доктора,
казалось, были одинаковые желания, одинаковые цели. Но, когда о них говорил доктор, его слова были похожи на сухие червивые орехи. А в устах его противников эти же слова становились живыми и горячими, полными волнующего смысла. И двум слушавшим гимназисткам, сестрам Катерины Николаевны, тоже стало странно от осенне-вялого настроения доктора.