Неточные совпадения
Наступило наконец пятнадцатое мая, когда, по распоряжению корпусного командира, должен был состояться смотр. В этот день во всех ротах, кроме пятой, унтер-офицеры подняли людей в четыре часа. Несмотря на теплое утро, невыспавшиеся, зевавшие солдаты дрожали в своих каламянковых рубахах. В радостном свете розового
безоблачного утра их лица
казались серыми, глянцевитыми и жалкими.
Внезапно, среди глубокой тишины, при совершенно
безоблачном небе, налетел такой порыв ветра, что сама земля,
казалось, затрепетала под ногами, тонкий звездный свет задрожал и заструился, самый воздух завертелся клубом.
Я,
кажется, был одним из немногих, который входил к нему без доклада даже в то время, когда он пишет свой фельетон с короткими строчками и бесчисленными точками. Видя, что В.М. Дорошевич занят, я молча ложился на диван или читал газеты. Напишет он страницу, прочтет мне, позвонит и посылает в набор. У нас была
безоблачная дружба, но раз он на меня жестоко обозлился, хотя ненадолго.
Я лег на спину и долго глядел на темное, спокойное,
безоблачное небо, — до того долго, что минутами мне
казалось, будто я гляжу в глубокую пропасть, и тогда у меня начинала слабо, но приятно кружиться голова.
Потом, пройдясь по комнате, он вплотную подходил к окну и вскидывал глаза к глубокому,
безоблачному небу: просторное, далекое от земли, безмятежно красивое, оно само
казалось величавою божественной песнью. И к ее торжественным звукам робко присоединялся дрожащий человеческий голос, полный трепетной и страстной мольбы...
Был прохладный осенний день. Вверху между остроконечными хвойными вершинами виднелось
безоблачное голубое небо. Солнце посылало ослепительные лучи свои и как будто хотело воскресить растительность на земле. В лесу стояла такая глубокая тишина, что всякий шум, производимый человеком,
казался святотатством. Я окликнул стрелков, но эхо тотчас вернуло мой возглас обратно.
Все мы тогда чувствовали себя необыкновенно веселыми и счастливыми, бог весть отчего и почему. Никому и в голову не приходило сомневаться в силе и могуществе родины, исторический горизонт которой
казался чист и ясен, как покрывавшее нас
безоблачное небо с ярко горящим солнцем. Все как-то смахивали тогда на воробьев последнего тургеневского рассказа: прыгали, чиликали, наскакивали, и никому в голову не приходило посмотреть, не реет ли где поверху ястреб, а только бойчились и чирикали...
Звезды, мириадами усыпавшие
безоблачный небосклон,
казалось, спорили своим блеском с матовым диском луны, лившей свой короткий свет на закутанную в белоснежный саван землю.