Прилагаю переписку, которая свидетельствует о всей черноте этого дела. [В Приложении Пущин поместил полученные Пушкиным анонимные пасквили, приведшие поэта к роковой дуэли, и несколько писем, связанных с последней (почти все — на французском языке; их русский перевод — в «Записках» Пущина о Пушкине, изд. Гослитиздата, 1934 и 1937). Здесь не приводятся, так как не находятся в прямой связи с воспоминаниями Пущина о великом поэте и не разъясняют
историю дуэли.]
В это время Париж сильно волновался.
История дуэли Пьера Бонапарта с Виктором Нуаром чуть не кончилась бунтом. Дело доходило до грандиозных уличных манифестаций и вмешательства войск, Герцен ходил всюду и очень волновался. Его удивляло то, что наш общий с ним приятель Г.Н.Вырубов как правоверный позитивист, признающий как догмат, что эра революции уже не должна возвращаться, очень равнодушно относился к этим волнениям.
Неточные совпадения
Ему вообразилось, что предположение о
дуэли могло зародиться и не в одной голове Келлера, и что, стало быть,
история о том, как заряжают пистолет, могла быть и не случайная…
«У меня был маленький карманный пистолет; я завел его, когда еще был ребенком, в тот смешной возраст, когда вдруг начинают нравиться
истории о
дуэлях, о нападениях разбойников, о том, как и меня вызовут на
дуэль и как благородно я буду стоять под пистолетом.
— Вовсе не должен! — возразил ему с прежнею почти презрительною усмешкою Калмык. — Я бы на другой же день вызвал этого тухляка на
дуэль и поучил бы его, и никакой бы
истории не вышло.
Часто я передаю ему разные
истории, вычитанные из книг; все они спутались, скипелись у меня в одну длиннейшую
историю беспокойной, красивой жизни, насыщенной огненными страстями, полной безумных подвигов, пурпурового благородства, сказочных удач,
дуэлей и смертей, благородных слов и подлых деяний.
— Да такая, — говорит, —
история, что хуже иной географии: Истомин дрался на
дуэли и очень дурно ранен.
Деньги, нужные на выручку Истомина, были отосланы; но что это была за
дуэль и вообще что это за
история — разгадывать было весьма мудрено и трудно.
Последствием этой Geschichte [
Истории (нем.)] у г-на фон Истомина с мужем его дамы была
дуэль, на которой г-н фон Истомин ранен в левый бок пулею, и положение его признается врачами небезопасным, а между тем г-н фон Истомин, проживая у меня с дамою, из-за которой воспоследовала эта неприятность, состоит мне должным столько-то за квартиру, столько-то за стол, столько-то за прислугу и экипажи, а всего до сих пор столько-то (стояла весьма почтенная цифра).
Приходилось долгожданные Вальдегановские щетки бросить и ждать всего от времени, но тем часом начиналось дело о
дуэли, затянувшееся за отсутствием прикосновенных лиц, и произошло маленькое qui pro quo, [Недоразумение (лат.).] вследствие которого Глафира настойчиво требовала, чтобы Жозеф повидался с сестрой, и как это ни тяжело, а постарался привести, при ее посредстве, Подозерова к соглашению не раздувать дуэльной
истории возведением больших обвинений на Горданова, потому что иначе и тот с своей стороны поведет кляузу.
Так прошло более месяца, как вдруг случились у нас два происшествия: первое заключалось в том, что к родным Сержа пришла будто бы весть, что он в Петербурге имел неприятную
историю с братом своей жены и опасно занемог. При рассказах об этом чего-то, очевидно, умышленно не договаривали, и в городе от этих недомолвок пошли толки, что у Сержа была
дуэль и что он опасно ранен. Жена его немедленно поскакала в Петербург.
— Нет, не
дуэль, но эта глупая и ужасная
история!
В течение двух лет не случилось у нас ни одной
дуэли, ни одной даже неприятной
истории между своими, не оказалось надобности учреждать и"суд чести", какой завели у себя немцы.
Весь дух немецкого буршеншафта был для нас чудовищно чужд. Никаких общественных интересов, презрение к «политике», узкий национализм; кутежи,
дуэли, любовные
истории, — в этом проходила жизнь, это воспевали их песни.
Как ни бодрись, как ни ставь себя на пьедестал, но ведь нельзя же выносить таких мерзостей! А разве за нее он способен отплатить? Да он первый струсит. Дела не начнет с редакцией. А если бы начал, так еще хуже осрамится!.. Стреляться, что ли, станет? Ха, ха! Евлампий-то Григорьевич? Да она ничего такого и не хочет: ни
истории, ни суда, ни
дуэли. Вон отсюда, чтобы ничего не напоминало ей об этом «сидельце» с мелкой душонкой, нищенской, тщеславной, бессильной даже на зло!