Неточные совпадения
Воля к победе должна быть поставлена в зависимость от наших творческих
исторических задач, а не от наших отрицательных
оценок нравственных свойств немцев.
Это — чисто моральная
оценка войны, перенесение моральных категорий личной жизни на
историческую жизнь народов.
И нельзя оценивать
историческую борьбу народов исключительно с точки зрения справедливости, — существуют и другие
оценки.
Можно обсуждать способы, которыми пользовались при образовании великих империй, но точка зрения отвлеченной справедливости при
оценке великих
исторических образований совершенно безжизненна и бесплодна.
Но в отношении к жизни русской интеллигенции, да и вообще русских людей есть как бы преобладание женственного, господства чувства женственного сострадания, женственных «частных»
оценок, женственного отвращения к истории, к жестокости и суровости всего
исторического, к холоду и огню восходящего ввысь духа.
Сущность кризиса, совершающегося у нас под влиянием войны, можно формулировать так: нарождается новое сознание, обращенное к
историческому, к конкретному, преодолевается сознание отвлеченное и доктринерское, исключительный социологизм и морализм нашего мышления и
оценок.
Для отвлеченных моралистов в
оценке исторической борьбы проблема Востока и Запада просто не существует, она не интересует их.
Самобытной
исторической действительности, обладающей своими самостоятельными ценностями и
оценками, все эти направления не признавали.
Оценка должна быть связана с его личностью в целом, с его путем, его исканием, с его критикой злой
исторической действительности, грехов
исторического христианства, с его жаждой совершенной жизни.
Кровно заинтересоваться его нуждою тоже не имеет повода, потому что эта нужда есть результат бесчисленного множества местных и
исторических условий, в
оценке которых принимают участие не только ум и чувство, но и интимные инстинкты, связывающие человека с его родиной.
Чести их это, разумеется, нимало не уменьшает, но для
исторической верности и справедливой
оценки событий, может быть, не лишнее знать, что идеи князя Владимира Александровича Черкасского гораздо прежде его трудов в Польше имели первого дальнозоркого, деятельного и притом самоотверженного и бескорыстнейшего представителя в лице Ивана Фомича Самбурского.
Я и сейчас после долгого пути узнаю в себе эти первоначальные
оценки исторической и социальной действительности, эту свободу от навязанных социальных традиций, от моральных предрассудков благомыслящих людей, это отвращение к насилию, «правому» и «левому».
Историческая необходимость делается критерием
оценок, и сознание этой необходимости признается единственной свободой.
Историческая родовая аристократия находится в рабстве у прошлого, у предков, у традиции и обычаев, она церемониальна, связана, лишена свободы
оценок и свободы движений.
Человек может производить
оценки, может видеть истину, добро, красоту лишь как существо, возвышающееся над потоком природно-исторической и душевной жизни.