Неточные совпадения
Это — не тот город, о котором сквозь зубы говорит Иван Дронов, старается смешно
писать Робинзон и пренебрежительно рассказывают люди, раздраженные неутоленным честолюбием, а может быть, так или иначе, обиженные действительностью, неблагожелательной им. Но на сей раз Клим подумал об этих людях без раздражения, понимая, что ведь они тоже действительность, которую так благосклонно оправдывал чистенький
историк.
— Католики дали Кампанеллу, Менделя, вообще множество ученых,
историков, а наши монахи чугунные невежды, даже сносной истории русских сект не могут
написать.
Вон
пишут историки, что около озера Генисаретского и во всех тех местах расселено было тогда самое беднейшее население, какое только можно вообразить…
— Мне думается, что если бы вы с ним повидались, то от него получили бы, наверное, много неизвестных данных. Так, например, я помню, отец всегда говорил, что казнь Разина была не на Красной площади, как
пишут историки, а на Болоте.
— Нет, именно нашу историю под влиянием чувства надобно было бы
написать, — чувства чисто-народного, демократического, и которого совершенно не было ни у одного из наших
историков, а потому они и не сумели в маленьких явлениях подметить самой живучей силы народа нашего.
Ныне, как некоторый мне подобный
историк, коего имени я не запомню, оконча свой трудный подвиг, кладу перо и с грустию иду в мой сад размышлять о том, что мною совершено. Кажется и мне, что,
написав Историю Горюхина, я уже не нужен миру, что долг мой исполнен и что пора мне опочить!
— Что же это вы сделали, Лина? Как я
напишу об этом на Арбат и в Калужскую губернию! Как я его когда-нибудь повезу к деду и бабушке или в Москву к дяде, русскому археологу и
историку!
Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить всё по правилам фехтования, —
историки, которые
писали об этом событии.
Такое заключение
историков можно объяснить разве только следующим: 1) история пишется учеными, и потому им естественно и приятно думать, что деятельность их сословия есть основание движения всего человечества, точно так же, как это естественно и приятно думать купцам, земледельцам, солдатам (это не высказывается только потому, что купцы и солдаты не
пишут истории), и 2) духовная деятельность, просвещение, цивилизация, культура, идея, — всё это понятия неясные, неопределенные, под знаменем которых весьма удобно употреблять словà, имеющие еще менее ясного значения и потому легко подставляемые под всякие теории.
Всё это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории, происходит только оттого, что
историки, писавшие об этом событии,
писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Историки культуры совершенно последовательны по отношению к своим родоначальникам, — общим
историкам, ибо если исторические события можно объяснять тем, что некоторые люди так-то и так-то относились друг к другу, то почему не объяснить их тем, что такие-то люди
писали такие-то книжки?