Неточные совпадения
Григорий Александрыч обездоливает крестьян; Хрисашка обездоливает Григория Александрыча; пропоец, из-за рюмки водки, обездоливает целую деревню; мещанин-мясник, из-за грошового барыша, обездоливает целую Палестину… Никому ничего не жаль, никто не заглядывает вперед, всякий
ищет, как бы сорвать сейчас, сию минуту, и потом… потом и самому, пожалуй, вылететь в
трубу.
По коридору бродили люди, собирались в группы, возбужденно и вдумчиво разговаривая глухими голосами. Почти никто не стоял одиноко — на всех лицах было ясно видно желание говорить, спрашивать, слушать. В узкой белой
трубе между двух стен люди мотались взад и вперед, точно под ударами сильного ветра, и, казалось, все
искали возможности стать на чем-то твердо и крепко.
При жизни мать рассказала Евсею несколько сказок. Рассказывала она их зимними ночами, когда метель, толкая избу в стены, бегала по крыше и всё ощупывала, как будто
искала чего-то, залезала в
трубу и плачевно выла там на разные голоса. Мать говорила сказки тихим сонным голосом, он у неё рвался, путался, часто она повторяла много раз одно и то же слово — мальчику казалось, что всё, о чём она говорит, она видит во тьме, только — неясно видит.
Юноши, осыпанные цветами роскоши, среди столицы усыпленные негою, при первом звуке Марсовой
трубы пробуждались, срывали с себя венки Граций и стремились на поле чести
искать опасностей и венков лавровых.
По временам пронзительный вой шакала раздается протяжно и длинно, не встречая препятствий, подобно голосу военной
трубы; он
ищет жертвы и вторит, не находя ее.
Оба тихонько кашлянули по два раза и по этому условному знаку сошлись за средней стеной у
трубы; они едва не соприкасались брюхом одного с носом другого, а еще
искали друг друга.
И рек ему буй-тур Всеволод:
«Один мне брат, один свет светлый ты, Игорь!
Оба мы Святославичи!
Седлай же, брат, борзых коней своих,
А мои тебе готовы,
Оседланы пред Курском.
Метки в стрельбе мои куряне,
Под
трубами повиты,
Под шеломами взлелеяны.
Концом копья вскормлены,
Пути им все ведомы,
Овраги им знаемы,
Луки у них натянуты,
Тулы отворены,
Сабли отпущены,
Сами скачут, как серые волки в поле,
Ища себе чести, а князю славы».