Неточные совпадения
Стародум. Благодарение Богу, что человечество найти защиту может! Поверь мне, друг мой, где государь мыслит, где знает он, в чем его истинная слава, там человечеству не могут не возвращаться его права. Там все скоро ощутят, что каждый должен
искать своего счастья и выгод в том одном, что законно… и что угнетать рабством
себе подобных беззаконно.
Г-жа Простакова. Что, что ты сегодня так разоврался, мой батюшка?
Ища братец может подумать, что мы для интересу ее к
себе взяли.
— Я уж на что глуп, — сказал он, — а вы еще глупее меня! Разве щука сидит на яйцах? или можно разве вольную реку толокном месить? Нет, не головотяпами следует вам называться, а глуповцами! Не хочу я володеть вами, а
ищите вы
себе такого князя, какого нет в свете глупее, — и тот будет володеть вами!
Воротились добры молодцы домой, но сначала решили опять попробовать устроиться сами
собою. Петуха на канате кормили, чтоб не убежал, божку съели… Однако толку все не было. Думали-думали и пошли
искать глупого князя.
Свияжский подошел к Левину и звал его к
себе чай пить. Левин никак не мог понять и вспомнить, чем он был недоволен в Свияжском, чего он
искал от него. Он был умный и удивительно добрый человек.
«Варвара Андреевна, когда я был еще очень молод, я составил
себе идеал женщины, которую я полюблю и которую я буду счастлив назвать своею женой. Я прожил длинную жизнь и теперь в первый раз встретил в вас то, чего
искал. Я люблю вас и предлагаю вам руку».
Только что она вышла, быстрые-быстрые легкие шаги зазвучали по паркету, и его счастье, его жизнь, он сам — лучшее его самого
себя, то, чего он
искал и желал так долго, быстро-быстро близилось к нему.
Не отдавая
себе в том отчета, Алексей Александрович
искал теперь случая иметь третье лицо при своих свиданиях с женою.
Он видел, что лодка его течет, но он не находил и не
искал течи, может быть, нарочно обманывая
себя.
Долли чувствовала
себя смущенною и
искала предмета разговора. Хотя она и считала, что с его гордостью ему должны быть неприятны похвалы его дома и сада, она, не находя другого предмета разговора, всё-таки сказала ему, что ей очень понравился его дом.
Невольно, бессознательно для
себя, он теперь во всякой книге, во всяком разговоре, во всяком человеке
искал отношения к этим вопросам и разрешения их.
Первым движением она отдернула свою руку от его влажной, с большими надутыми жилами руки, которая
искала ее; но, видимо сделав над
собой усилие, пожала его руку.
Все одного только желали, чтоб он как можно скорее умер, и все, скрывая это, давали ему из стклянки лекарства,
искали лекарств, докторов и обманывали его, и
себя, и друг друга.
Сдерживая на тугих вожжах фыркающую от нетерпения и просящую хода добрую лошадь, Левин оглядывался на сидевшего подле
себя Ивана, не знавшего, что делать своими оставшимися без работы руками, и беспрестанно прижимавшего свою рубашку, и
искал предлога для начала разговора с ним. Он хотел сказать, что напрасно Иван высоко подтянул чересседельню, но это было похоже на упрек, а ему хотелось любовного разговора. Другого же ничего ему не приходило в голову.
— Я
ищу средства работать производительно и для
себя и для рабочего. Я хочу устроить… — отвечал он горячо.
«Эх я Аким-простота, — сказал он сам в
себе, —
ищу рукавиц, а обе за поясом!
О
себе приезжий, как казалось, избегал много говорить; если же говорил, то какими-то общими местами, с заметною скромностию, и разговор его в таких случаях принимал несколько книжные обороты: что он не значащий червь мира сего и не достоин того, чтобы много о нем заботились, что испытал много на веку своем, претерпел на службе за правду, имел много неприятелей, покушавшихся даже на жизнь его, и что теперь, желая успокоиться,
ищет избрать наконец место для жительства, и что, прибывши в этот город, почел за непременный долг засвидетельствовать свое почтение первым его сановникам.
Воображаясь героиней
Своих возлюбленных творцов,
Кларисой, Юлией, Дельфиной,
Татьяна в тишине лесов
Одна с опасной книгой бродит,
Она в ней
ищет и находит
Свой тайный жар, свои мечты,
Плоды сердечной полноты,
Вздыхает и,
себе присвоя
Чужой восторг, чужую грусть,
В забвенье шепчет наизусть
Письмо для милого героя…
Но наш герой, кто б ни был он,
Уж верно был не Грандисон.
Поверяя богу в теплой молитве свои чувства, она
искала и находила утешение; но иногда, в минуты слабости, которым мы все подвержены, когда лучшее утешение для человека доставляют слезы и участие живого существа, она клала
себе на постель свою собачонку моську (которая лизала ее руки, уставив на нее свои желтые глаза), говорила с ней и тихо плакала, лаская ее. Когда моська начинала жалобно выть, она старалась успокоить ее и говорила: «Полно, я и без тебя знаю, что скоро умру».
Дух у него захватило, и он не докончил. Он слушал в невыразимом волнении, как человек, насквозь его раскусивший, от самого
себя отрекался. Он боялся поверить и не верил. В двусмысленных еще словах он жадно
искал и ловил чего-нибудь более точного и окончательного.
Ибо, сообщая вам историю жизни моей, не на позорище
себя выставлять хочу перед сими празднолюбцами, которым и без того все известно, а чувствительного и образованного человека
ищу.
Но в последнем случае он просто не верил
себе и упрямо, рабски,
искал возражений по сторонам и ощупью, как будто кто его принуждал и тянул к тому.
Он поспешно огляделся, он
искал чего-то. Ему хотелось сесть, и он
искал скамейку; проходил же он тогда по К—му бульвару. Скамейка виднелась впереди, шагах во ста. Он пошел сколько мог поскорее; но на пути случилось с ним одно маленькое приключение, которое на несколько минут привлекло к
себе все его внимание.
Кабанов. Кулигин, надо, брат, бежать,
искать ее. Я, братец, знаешь, чего боюсь? Как бы она с тоски-то на
себя руки не наложила! Уж так тоскует, так тоскует, что ах! На нее-то глядя, сердце рвется. Чего ж вы смотрели-то? Давно ль она ушла-то?
Карандышев. То, господа, что она умеет ценить и выбирать людей. Да-с, Лариса Дмитриевна знает, что не все то золото, что блестит. Она умеет отличать золото от мишуры. Много блестящих молодых людей окружали ее: но она мишурным блеском не прельстилась. Она
искала для
себя человека не блестящего, а достойного…
Швабрин стал
искать у
себя в карманах и сказал, что не взял с
собою ключа. Пугачев толкнул дверь ногою; замок отскочил; дверь отворилась, и мы вошли.
Ну, Сонюшка, тебе покой я дам:
Бывают странны сны, а наяву страннее;
Искала ты
себе травы,
На друга набрела скорее;
Повыкинь вздор из головы;
Где чудеса, там мало складу. —
Поди-ка, ляг, усни опять.
— Я теперь уже не тот заносчивый мальчик, каким я сюда приехал, — продолжал Аркадий, — недаром же мне и минул двадцать третий год; я по-прежнему желаю быть полезным, желаю посвятить все мои силы истине; но я уже не там
ищу свои идеалы, где
искал их прежде; они представляются мне… гораздо ближе. До сих пор я не понимал
себя, я задавал
себе задачи, которые мне не по силам… Глаза мои недавно раскрылись благодаря одному чувству… Я выражаюсь не совсем ясно, но я надеюсь, что вы меня поймете…
Катя смутно понимала, что он
искал какого-то утешения в ее обществе, и не отказывала ни ему, ни
себе в невинном удовольствии полустыдливой, полудоверчивой дружбы.
Николай Петрович в то время только что переселился в новую свою усадьбу и, не желая держать при
себе крепостных людей,
искал наемных; хозяйка, с своей стороны, жаловалась на малое число проезжающих в городе, на тяжелые времена; он предложил ей поступить к нему в дом в качестве экономки; она согласилась.
Теперь она говорила вопросительно, явно вызывая на возражения. Он, покуривая, откликался осторожно, междометиями и вопросами; ему казалось, что на этот раз Марина решила исповедовать его, выспросить, выпытать до конца, но он знал, что конец — точка, в которой все мысли связаны крепким узлом убеждения. Именно эту точку она, кажется,
ищет в нем. Но чувство недоверия к ней давно уже погасило его желание откровенно говорить с нею о
себе, да и попытки его рассказать
себя он признал неудачными.
Потом он думал еще о многом мелочном, — думал для того, чтоб не
искать ответа на вопрос: что мешает ему жить так, как живут эти люди? Что-то мешало, и он чувствовал, что мешает не только боязнь потерять
себя среди людей, в ничтожестве которых он не сомневался. Подумал о Никоновой: вот с кем он хотел бы говорить! Она обидела его нелепым своим подозрением, но он уже простил ей это, так же, как простил и то, что она служила жандармам.
Клим чувствовал
себя все более тревожно, неловко, он понимал, что было бы вообще приличнее и тактичнее по отношению к Лидии, если бы он ходил по улицам,
искал ее, вместо того чтоб сидеть здесь и пить чай. Но теперь и уйти неловко.
«Надо
искать работы», — напоминал он
себе и снова двигался по бесчисленным залам Эрмитажа, рассматривая вещи, удовлетворяясь тем, что наблюдаемое не ставит вопросов, не требует ответов, разрешая думать о них как угодно или — не думать.
Она ушла, прежде чем он успел ответить ей. Конечно, она шутила, это Клим видел по лицу ее. Но и в форме шутки ее слова взволновали его. Откуда, из каких наблюдений могла родиться у нее такая оскорбительная мысль? Клим долго, напряженно
искал в
себе: являлось ли у него сожаление, о котором догадывается Лидия? Не нашел и решил объясниться с нею. Но в течение двух дней он не выбрал времени для объяснения, а на третий пошел к Макарову, отягченный намерением, не совсем ясным ему.
Но Клим Самгин привык и даже как бы считал
себя обязанным
искать противоречий, это было уже потребностью его разнузданной мысли. Ему хотелось найти в Марине что-нибудь наигранное, фальшивенькое.
— Повторяю: веры
ищут и утешения, а не истины! А я требую: очисти
себя не только от всех верований, но и от самого желания веровать!
Нередко казалось, что он до того засыпан чужими словами, что уже не видит
себя. Каждый человек, как бы чего-то боясь,
ища в нем союзника, стремится накричать в уши ему что-то свое; все считают его приемником своих мнений, зарывают его в песок слов. Это — угнетало, раздражало. Сегодня он был именно в таком настроении.
Работы у него не было, на дачу он не собирался, но ему не хотелось идти к Томилину, и его все более смущал фамильярный тон Дронова. Клим чувствовал
себя независимее, когда Дронов сердито упрекал его, а теперь многоречивость Дронова внушала опасение, что он будет
искать частых встреч и вообще мешать жить.
«А — что бы я сказал на месте царя?» — спросил
себя Самгин и пошел быстрее. Он не
искал ответа на свой вопрос, почувствовав
себя смущенным догадкой о возможности своего сродства с царем.
— В мире идей необходимо различать тех субъектов, которые
ищут, и тех, которые прячутся. Для первых необходимо найти верный путь к истине, куда бы он ни вел, хоть в пропасть, к уничтожению искателя. Вторые желают только скрыть
себя, свой страх пред жизнью, свое непонимание ее тайн, спрятаться в удобной идее. Толстовец — комический тип, но он весьма законченно дает представление о людях, которые прячутся.
Дальше он не разрешал
себе думать, у него было целомудренное желание не
искать формулы своим надеждам и мечтам.
— Да, напечатал. Похваливают. А по-моему — ерунда! К тому же цензор или редактор поправили рукопись так, что смысл исчез, а скука — осталась. А рассказишко-то был написан именно против скуки. Ну, до свидания, мне — сюда! — сказал он, схватив руку Самгина горячей рукой. — Все — бегаю. Места
себе ищу, — был в Польше, в Германии, на Балканах, в Турции был, на Кавказе. Неинтересно. На Кавказе, пожалуй, всего интереснее.
Мы, бабы, мордочки
себе красим, пудримся, ножки, грудки показываем, а вам, мужчинам, приходится необыкновенное
искать в словах, в газетах, книжках.
Вы стараетесь изолировать
себя от жизни,
ищете места над нею, в стороне от нее, да, да.
«Какой человек?» — спросил
себя Клим, но
искать ответа не хотелось, а подозрительное его отношение к Бердникову исчезало. Самгин чувствовал
себя необычно благодушно, как бы отдыхая после длительного казуистического спора с назойливым противником по гражданскому процессу.
— Все — программы, спор о программах, а надобно
искать пути к последней свободе. Надо спасать
себя от разрушающих влияний бытия, погружаться в глубину космического разума, устроителя вселенной. Бог или дьявол — этот разум, я — не решаю; но я чувствую, что он — не число, не вес и мера, нет, нет! Я знаю, что только в макрокосме человек обретет действительную ценность своего «я», а не в микрокосме, не среди вещей, явлений, условий, которые он сам создал и создает…
— Так, — твердо и уже громко сказала она. — Вы тоже из тех, кто
ищет, как приспособить
себя к тому, что нужно радикально изменить. Вы все здесь суетливые мелкие буржуа и всю жизнь будете такими вот мелкими. Я — не умею сказать точно, но вы говорите только о городе, когда нужно говорить уже о мире.
У него неожиданно возник — точно подкрался откуда-то из темного уголка мозга — вопрос: чего хотела Марина, крикнув ему: «Ох, да иди, что ли!» Хотела она, чтобы он ушел, или — чтоб остался с нею? Прямого ответа на этот вопрос он не
искал, понимая, что, если Марина захочет, — она заставит быть ее любовником. Завтра же заставит. И тут он снова унизительно видел
себя рядом с нею пред зеркалом.
Он видел, что Варвара влюблена в него,
ищет и ловко находит поводы прикоснуться к нему, а прикасаясь, краснеет, дышит носом и розоватые ноздри ее вздрагивают. Ее игра была слишком грубо открыта, он даже говорил
себе...