Неточные совпадения
Сереньким днем он шел из окружного суда; ветер бестолково и сердито кружил по улице, точно он
искал места — где спрятаться, дул в лицо, в ухо, в затылок, обрывал последние листья с
деревьев, гонял их по улице вместе с холодной пылью, прятал под ворота. Эта бессмысленная игра вызывала неприятные сравнения, и Самгин, наклонив голову, шел быстро.
Клим не хотел, но не решился отказаться. С полчаса медленно кружились по дорожкам сада, говоря о незначительном, о пустяках. Клим чувствовал странное напряжение, как будто он, шагая по берегу глубокого ручья,
искал, где удобнее перескочить через него. Из окна флигеля доносились аккорды рояля, вой виолончели, остренькие выкрики маленького музыканта. Вздыхал ветер, сгущая сумрак, казалось, что с
деревьев сыплется теплая, синеватая пыль, окрашивая воздух все темнее.
Среди этих домов люди, лошади, полицейские были мельче и незначительнее, чем в провинции, были тише и покорнее. Что-то рыбье, ныряющее заметил в них Клим, казалось, что все они судорожно
искали, как бы поскорее вынырнуть из глубокого канала, полного водяной пылью и запахом гниющего
дерева. Небольшими группами люди останавливались на секунды под фонарями, показывая друг другу из-под черных шляп и зонтиков желтые пятна своих физиономий.
Утром поздно уже, переспав два раза срок, путешественник вдруг освобождает с трудом голову из-под спуда подушек, вскакивает, с прической а l’imbecile [как у помешанного — фр.], и дико озирается по сторонам, думая: «Что это за
деревья, откуда они взялись и зачем он сам тут?» Очнувшись, шарит около себя,
ища картуза, и видит, что в него вместо головы угодила нога, или ощупывает его под собой, а иногда и вовсе не находит.
Решились
искать помощи в самих себе — и для этого, ни больше ни меньше, положил адмирал построить судно собственными руками с помощью, конечно, японских услуг, особенно по снабжению всем необходимым материалом:
деревом, железом и проч. Плотники, столяры, кузнецы были свои: в команду всегда выбираются люди, знающие все необходимые в корабельном деле мастерства. Так и сделали. Через четыре месяца уже готова была шкуна, названная в память бухты, приютившей разбившихся плавателей, «Хеда».
Путешествие по тайге всегда довольно однообразно. Сегодня — лес, завтра — лес, послезавтра — опять лес. Ручьи, которые приходится переходить вброд, заросшие кустами, заваленные камнями, с чистой прозрачной водой, сухостой, валежник, покрытый мхом, папоротники удивительно похожи друг на друга. Вследствие того что
деревья постоянно приходится видеть близко перед собой, глаз утомляется и
ищет простора. Чувствуется какая-то неловкость в зрении, является непреодолимое желание смотреть вдаль.
Он молча остановился, снял с плеча свою берданку, приставил ее к
дереву, сошки воткнул в землю и стал
искать свою трубку.
Отсюда начинался подъем на хребет. Я взял направление по отрогу, покрытому осыпями. Интересно наблюдать, как приспособляются
деревья, растущие на камнях. Кажется, будто они сознательно
ищут землю и посылают к ней корни по кратчайшему направлению. Через час мы вступили в область произрастания мхов и лишайников.
Мы сняли с себя ружья и прислонили их к
дереву, затем принялись ломать сухие сучья. Один сучок упал на землю. Я наклонился и стал
искать его у себя под ногами. Случайно рукой я нащупал большой кусок древесного корья.
Подойдя поближе, я увидел совершенно разложившийся труп не то красного волка, не то большой рыжей собаки. Сильное зловоние принудило меня поскорее отойти в сторону. Немного подальше я нашел совершенно свежие следы большого медведя. Зверь был тут совсем недавно. Он перевернул две колодины и что-то
искал под ними, потом вырыл глубокую яму и зачем-то с соседнего
дерева сорвал кору.
Над ним на
дереве пела птичка, и он стал глазами
искать ее между листьями; вдруг птичка вспорхнула с
дерева, и в ту же минуту ему почему-то припомнилась та «мушка», в «горячем солнечном луче», про которую Ипполит написал, что и «она знает свое место и в общем хоре участница, а он один только выкидыш».
Стал слышен свист. Он извивался в тишине тонкой струйкой, печальный и мелодичный, задумчиво плутал в пустыне тьмы,
искал чего-то, приближался. И вдруг исчез под окном, точно воткнувшись в
дерево стены.
Наш витязь мимо черных скал
Тихонько проезжал и взором
Ночлега меж
дерев искал.
— Ох, Гордей Евстратыч, Гордей Евстратыч… Всякий лучше выбирает, да только не всякому счастки выпадают. Может, и мы не по себе
дерево ищем…
— А в овраге спугнули мы сову, — рассказывал мальчик. — Вот потеха-то была! Полетела это она, да с разлету о
дерево — трах! даже запищала, жалобно таково… А мы ее опять спугнули, она опять поднялась и все так же — полетит, полетит, да на что-нибудь и наткнется, — так от нее перья и сыплются!.. Уж она трепалась, трепалась по оврагу-то… насилу где-то спряталась… мы и
искать не стали, жаль стало, избилась вся… Она, тятя, совсем слепая днем-то?
Саша безнадежно бродил среди
деревьев, смотря вниз, точно грибы
искал; и по завету матроса о мертвом теле, которое всегда обнаружится, нашел-таки Андрея Иваныча.
— Которому? — спрашивает. — Их тут у нас больше ста, богов-то! А вот где — живой? Где — который настоящий, а не из
дерева, да! Поищи-ка его!
Оборвавшись после первой попытки, с оборванными ногтями, окровавленными руками и коленями, он стал
искать удобного места. Там, где ограда сходилась со стеной мертвецкой, из нее и из стены выпало несколько кирпичей. Больной нащупал эти впадины и воспользовался ими. Он влез на ограду, ухватился за ветки вяза, росшего по ту сторону, и тихо спустился по
дереву на землю.
— А почему дикарь лепит себе идола из глины, выстругивает из
дерева, выдалбливает из камня, отливает из металла? Ведь это продолжение детской куклы, в которой человек
ищет самого себя… Он помещает именно в ней самую лучшую часть самого себя и в ней же
ищет ответа на вечные вопросы жизни. Вот и моя кукла помогла мне узнать хоть немного самого себя, оглянуться на свою безобразную жизнь, задуматься над самым главным… Ведь она говорит со мной… Вот почему она мне так и дорога. В ней мой двойник…
Желая расположить мое сочинение по всем квинтиллиановским правилам, с соблюдением законов хрии, я, обдумывая его, пошел по дороге, шел, шел и, не замечая того, очутился в лесу; так как я взошел в него без внимания, то и не удивительно, что потерял дорогу,
искал,
искал и еще более терялся в лесу; вдруг слышу знакомый лай Левкиной собаки; я пошел в ту сторону, откуда он раздавался, и вскоре был встречен Шариком; шагах в пятнадцати от него, под большим
деревом, спал Левка.
Собака и петух пошли странствовать. Ввечеру петух уснул на
дереве, а собака пристроилась у того же
дерева, промеж кореньев. Как пришло время, петух запел. Лисица услыхала петуха, прибежала и стала снизу просить, чтобы он сошел к ней, будто ей хочется оказать почтенье ему за то, что у него голос хорош. Петух сказал: «Надо прежде разбудить дворника, он спит промеж кореньев. Пусть отопрет, тогда я сойду». Лисица стала
искать дворника и забрехала. Собака живо вскочила и задушила лисицу.
— Вот так же одна девушка пошла за ягодами, — рассказывал Костя, — отбилась от партии, да и осталась в лесу ночью одна… Дома ее хватились, давай
искать — целых два дня
искали, а на третий — видят, что сидит она на сосне и не откликается. Уцепилась за
дерево и сидит… Целых два года была без ума, а уже потом рассказала, как ее леший пугал. Как заухает, как закличет по-ребячьи, как захохочет…
— Не по себе Яким
дерево клонит, — отвечал сватам Чапурин. — Бог даст, сыщем зятя почище его. Наш товар вам не к руке, в ином месте
поищите.
Кузьма поглядел на образ, на небо, на
деревья, как бы
ища бога, и выражение ужаса перекосило его лицо. Под влиянием лесной тишины, суровых красок образа и бесстрастия Ефрема, в которых было мало обыденного и человеческого, он почувствовал себя одиноким, беспомощным, брошенным на произвол страшного, гневного бога. Он забежал вперед Ефрема и стал глядеть ему в глаза, как бы желая убедиться, что он не один.
Лоб графини Гольдауген покрылся морщинами. Она мучительно думала,
искала в своем мозгу слов и не находила…Ей страстно хотелось оправдать перед Артуром свой поступок, в котором стыдно было сознаться. Пока она думала, кусая свои розовые губы и ломая пальцы, Артур зашел за
деревья.
Покажись на верху обрыва светлое платье Сани — он бы вскочил и окликнул ее. Как будто что-то виднеется за
деревьями. Не
ищут ли его? Мелькнуло что-то темное. Он стал пристально всматриваться и узнал фигуру Хрящева.
Руки скользят по железу крыши, хватаются за желоб, и он мягко гнется, как бумажный; ноги тщетно
ищут опоры, и желтые ботинки, твердые, словно
дерево, безнадежно трутся вокруг гладкого, такого же твердого столба — и одну секунду Юрасов переживает чувство падения.
Мы шли, шли… Никто из встречных не знал, где деревня Палинпу. На нашей карте ее тоже не было. Ломалась фура, мы останавливались, стояли, потом двигались дальше. Останавливались над провалившимся мостом,
искали в темноте проезда по льду и двигались опять. Все больше охватывала усталость, кружилась голова. Светлела в темноте ровно-серая дорога, слева непрерывно тянулась высокая городская стена, за нею мелькали вершины
деревьев, гребни изогнутых крыш, — тихие, таинственно чуждые в своей, особой от нас жизни.
В шуме
дерев, в шелесте листьев, в душистых цветах
искала она ту поэзию жизни, которой не доставало ее мечтательной душе среди окружающих ее людей.
В саду было еще темнее, нежели на улице, от довольно густо росших
деревьев. Уже положительно ощупью отправился граф
искать маленькую дверь, ведшую в дом из сада. Дверь была найдена и оказалась действительно незапертой.