Неточные совпадения
А если, может быть, и хорошо (что тоже возможно), то чем же опять хорошо?» Сам отец семейства, Иван Федорович, был, разумеется, прежде всего удивлен, но потом вдруг сделал признание, что ведь, «ей-богу, и ему что-то в этом же роде всё это время мерещилось, нет-нет и вдруг как будто и померещится!» Он тотчас же умолк под грозным взглядом своей супруги, но умолк он утром, а вечером, наедине с супругой, и принужденный опять говорить, вдруг и как бы с особенною бодростью выразил несколько неожиданных мыслей: «Ведь в сущности что ж?..» (Умолчание.) «Конечно, всё это очень странно, если только правда, и что он не спорит, но…» (Опять умолчание.) «А с другой стороны, если глядеть на вещи прямо, то князь, ведь, ей-богу, чудеснейший
парень, и… и, и — ну, наконец,
имя же, родовое наше
имя, всё это будет иметь вид, так сказать, поддержки родового
имени, находящегося в унижении, в глазах света, то есть, смотря с этой точки зрения, то есть, потому… конечно, свет; свет есть свет; но всё же и князь не без состояния, хотя бы только даже и некоторого.
С
именем Гришки молодой
парень вздрогнул всем телом, до последнего суставчика, судорожным движением руки отер капли холодного пота, мгновенно выступившие на лбу, и взглянул на дочь рыбака.
Брат Аксиньи, который на прииске был известен под уменьшительным
именем Гараськи, совсем не походил на свою красивую сестру. Его хилая и тщедушная фигура с вялыми движениями и каким-то серым лицом, рядом с сестрой, казалась просто жалкой; только в иззелена-серых глазах загорался иногда насмешливый, злой огонек да широкие губы складывались в неопределенную, вызывающую улыбку. В моих глазах Гараська был просто бросовый
парень, которому нечего и думать тянуться за настоящим мужиком.
Бенни, вообще не переносивший без неудовольствия пьяных людей, сделал над собою усилие и облобызался с пьяным
парнем во
имя сближения с народом.
Наша студфракция наметила Яснопольского; он тоже ученый с
именем, хотя и не с таким, конечно, как Краснояров, но главное — общественник, член горсовета, свой
парень.
Несмотря на принятые со стороны начальства меры, стоявший на очереди
парень разыскан не был, и в очередных списках присутствия по воинской повинности против
имени Ивана Кузьмича Орлова появилась лаконическая отметка: «в безвестной отлучке».
Все, в том числе и смешной подпрыгивающий
парень, потянулись к окошечку. У каждого фельдшер спрашивал
имя и отчество, лета, местожительство, давно ли болен и проч. Из ответов своей матери Пашка узнал, что зовут его не Пашкой, а Павлом Галактионовым, что ему семь лет, что он неграмотен и болен с самой Пасхи.
«Надо удалить Ермака! — неслось далее в голове Строганова. — Но лишиться человека, которому с его людьми он обязан спокойствием и безопасностью? Не согласиться ли отпустить его с людьми за Каменный пояс? Ведь есть у него царева грамота о том, что вправе воевать государевым
именем сибирские земли. Ну да погуторим с ним ладком, авось что и надумаем. Он
парень хороший, сам поймет, что не пара Аксюше».
Кроме этих двух существ, старика и ворона, в избушке жил молодой
парень лет семнадцати, по
имени Кузьма Терентьев, по прозвищу Дятел.