Неточные совпадения
— Вот видите, один
мальчишка, стряпчего сын, не понял чего-то по-французски в одной книге и показал матери, та отцу, а отец к прокурору. Тот слыхал
имя автора и поднял бунт — донес губернатору.
Мальчишка было заперся, его выпороли: он под розгой и сказал, что книгу взял у меня. Ну, меня сегодня к допросу…
Когда кто приходил посторонний в дом и когда в прихожей не было ни Якова, ни Егорки, что почти постоянно случалось, и Василиса отворяла двери, она никогда не могла потом сказать, кто приходил. Ни
имени, ни фамилии приходившего она передать никогда не могла, хотя состарилась в городе и знала в лицо последнего
мальчишку.
Когда же утром приходилось просыпаться, то вдруг начинались насмешки и презрение
мальчишек; один из них прямо начал бить меня и заставлял подавать сапоги; он бранил меня самыми скверными
именами, особенно стараясь объяснить мне мое происхождение, к утехе всех слушателей.
Кому памятцы?» Бабы и девки окружают их, сказывая
имена,
мальчишки, ухарски скрыпя пером, повторяют: «Марью, Марью, Акулину, Степаниду, отца Иоанна, Матрену, — ну-тка, тетушка, твоих, твоих-то — вишь, отколола грош, меньше пятака взять нельзя, родни-то, родни-то — Иоанна, Василису, Иону, Марью, Евпраксею, младенца Катерину…»
— А, так вот куда он похаживает; я с самого начала его считала преразвращенным, и чему дивить? Учитель его с малолетства постриг в масонскую веру, — ну, какому же быть пути?
Мальчишка без надзору жил во французской столице, ну, уж по
имени можете рассудить, какая моральность там… Так это он за негровской-то воспитанницей ухаживает, прекрасно! Экой век какой!
Мальчишка вскинул глазами на говорившего и, как будто недоумевая, почему к
имени его тятьки прибавляют незнакомое слово, опустил опять глаза и проговорил угрюмо...
Тимофеев-Сумской был великолепен. Склонившись на правый бок трона, причем его левая вытянутая нога вылезала на половину сцены, с шутовской короной набекрень, он вперял вращающиеся белки в суфлерскую будку и так ревел, что
мальчишки за барьером взвизгивали от восторга. Моего
имени он, конечно, не запомнил. Он просто заорал на меня, как купец в бане...
Так, его все время тянуло называть Сенисту по
имени и отчеству — Семеном Ерофеевичем, что было отчаянно нелепо: Сениста был мальчишка-подмастерье, а Сазонка был солидным мастером и пьяницей и Сазонкой звался только по привычке.
На своей фабрике почти каждого
мальчишку звала она по
имени.
Несколько дней ходила она как полоумная, без сна, без пищи;
мальчишки начали бросать в нее грязью, приветствуя ее
именем дурочки; сострадательные сердца готовились пристроить ее в дом умалишенных.
Было уж ему лет тринадцать, а
мальчишка все меж дворов мотался: где съест, где изопьет, где в баньке попарится, а все
именем Христовым.