Неточные совпадения
Прошло
с год,
дело взятых товарищей окончилось. Их обвинили (как впоследствии нас, потом петрашевцев) в намерении составить тайное
общество, в преступных разговорах; за это их отправляли в солдаты, в Оренбург. Одного из подсудимых Николай отличил — Сунгурова. Он уже кончил курс и был на службе, женат и
имел детей; его приговорили к лишению прав состояния и ссылке в Сибирь.
Положение
дел в настоящее время таково: тюрьма выстроена в узкой долине севернее поста Дуэ версты на полторы, сообщение
с постом существует только по берегу моря и прерывается два раза в сутки приливами, сообщение горами летом затруднительно, зимою невозможно; смотритель тюрьмы
имеет пребывание в Дуэ, помощник его тоже; местная команда, от которой содержится караул и высылается потребное число конвоя для различных работ, по условию
с обществом „Сахалин“, расположена также в упомянутом посту, а при тюрьме — никого, кроме нескольких надзирателей и ежедневно приходящего на смену караула, который тоже остается вне постоянного ближайшего наблюдения военного начальства.
Днем он не
имел возможности поговорить
с Лушей, за исключением двух-трех случайно брошенных фраз; девушка точно
с намерением избегала его
общества и под разными предлогами ловко увертывалась от него.
Кстати, мне пришлось хорошо познакомиться
с этим вопросом из первых рук: я
имел случай несколько раз говорить
с представителями крестьянского
общества, а кроме того, я получил довольно обстоятельный доклад, собственно, от кукарского заводоуправления специально по этому
делу.
Надобно решительно
иметь детское простодушие одного моего знакомого прапорщика, который даже в пище вкусу не знает; надобно именно владеть его головой, чтоб поверить баронессе, когда она мило уверяет вас, что дает этот бал для удовольствия
общества, а не для того, чтоб позатянуть поступившее на нее маленькое взыскание, тысяч в тридцать серебром, о чем она и будет тут же, под волшебные звуки оркестра Лядова, говорить
с особами, от которых зависит
дело.
Ясно, что при таких условиях озорничество и беззаконие приняли бы такие размеры, каких никогда не могли бы они
иметь при всеобщей анархии, В самом
деле, что ни говорите, а человек, один, предоставленный самому себе, не много надурит в
обществе и очень скоро почувствует необходимость согласиться и сговориться
с другими в видах общей пользы.
Все эти подозрения и намеки, высказанные маленьким
обществом Григоровых барону,
имели некоторое основание в действительности: у него в самом
деле кое-что начиналось
с Анной Юрьевной; после того неприятного ужина в Немецком клубе барон дал себе слово не ухаживать больше за княгиней; он так же хорошо, как и она, понял, что князь начудил все из ревности, а потому подвергать себя по этому поводу новым неприятностям барон вовсе не желал, тем более, что черт знает из-за чего и переносить все это было, так как он далеко не был уверен, что когда-нибудь увенчаются успехом его искания перед княгиней; но в то же время переменить
с ней сразу тактику и начать обращаться холодно и церемонно барону не хотелось, потому что это прямо значило показать себя в глазах ее трусом, чего он тоже не желал.
Несколько нищих и увечных ожидали милости богомольцев; они спорили, бранились,
делили медные деньги, которые звенели в больших посконных мешках; это были люди, отвергнутые природой и
обществом (только в этом случае
общество согласно бывает
с природой); это были люди, погибшие от недостатка или излишества надежд, олицетворенные упреки провидению; создания, лишенные права требовать сожаления, потому что они не
имели ни одной добродетели, и не имеющие ни одной добродетели, потому что никогда не встречали сожаления.
Но тем не менее, делая еще одну и последнюю такую попытку, названную Вами в почтенном письме Вашем ко мне «
делом хорошим и честным», я утешаюсь хоть тем, что отныне клевете, до сих пор
с непостижимою упорностию не позабывающей Артура Бенни, уже придется
иметь против себя печатное свидетельство четырех человек, то есть Ваше, госпожи Якоби, мое и П. Д. Боборыкина, выразившего мне свое намерение не оставить безотзывно этого моего опыта представить русскому
обществу наглядный образец, чем оно увлекается то в ту, то в другую сторону и как у нас, благодаря шаткости общественного мнения, составлялись и составляются репутации.
Он ничего почти не сказал нового, своего; все было более или менее известно во всех кругах образованных
обществ, обо всем этом говорили и спорили московские литераторы; но Полевой первый заговорил об этом печатно, и заговорил
с тою решительною дерзостью, к которой бывает способно самонадеянное, поверхностное знание
дела и которая в то же время всегда
имеет успех.
Несколько недель, проведенных мною на Половинке в
обществе Гаврилы Степаныча, Александры Васильевны, Евстигнея и изредка посещавшего нас Мухоедова, принадлежат к счастливейшему времени моей жизни, по крайней мере никогда мне не случалось проводить время
с такой пользой и вместе
с таким удовольствием; моя работа быстро подвигалась вперед, Гаврило Степаныч принимал в ней самое живое участие, помогал мне словом и
делом и
с лихорадочным нетерпением следил за прибывавшим числом исписанных листов, которые он
имел ангельское терпение перечитывать по десять раз, делал замечания, помогал в вычислениях, так что в результате моя работа настолько же принадлежала мне, как и ему.
Теперь трудно решить,
с каким намерением написана эта статья; но, вероятно, императрица
имела в виду какое-нибудь действительно существовавшее
общество, где
дела решались не обыкновенным приказом, а общим собранием, на котором каждый из членов
имел право подавать голос.
Я хотел, чтобы моя жена
имела тон в
обществе, то есть голос звонкий, заглушающий всех так, чтобы из-за нее никто не говорил;
имела бы столько рассудка, чтобы могла говорить беспрестанно, хоть целый
день (по сему масштабу — говаривал домине Галушкинский — можно измерять количество разума в человеке: глупый человек не может-де много говорить);
имела бы вкус во всем, как в варенье, так и в солении, и знала бы тонкость в обращении
с кормленою птицею; была бы тщательно воспитана, и потому была бы величественна как в объеме, так и в округлостях корпорации.
И в самом
деле, может ли женщина надеяться на успех, может ли она нравиться нашим франтам, если
с первого взгляда скажут: elle a 1'air bourgeois [у нее вид мещанки (франц.)] — это выражение, так некстати вкравшееся в наше чисто дворянское
общество,
имеет однако же ужасную власть над умами — и отнимает все права у красоты и любезности...
Сын. Дай мне в себе волю. Я не намерен в России умереть. Я сыщу occasion favorable [Благоприятный случай (франц.).] увезти тебя в Париж. Тамо остатки
дней наших, les restes de nos jours [Остатки наших
дней (франц.).], будем
иметь утешение проводить
с французами; тамо увидишь ты, что есть между прочими и такие люди,
с которыми я могу
иметь societe [
Общество (франц.).].
Боится, чтобы в
обществе ему не посмеялись, что ты у нас беспрестанно бываешь; а когда ты будешь
иметь дела с ним, тогда никто, конечно, не посмеет ему и сказать того, потому что он оборвет всякого и ответит, что мало ли кто у него часто бывает по
делам.
Сомневались исключительно почти одни только старые студенты, которые уже по трех-четырехлетнему опыту знали, что польские студенты всегда, за весьма и весьма ничтожными исключениями, избегали
общества студентов русских и старались по возможности не
иметь с ними никакого общего
дела.
— Нет-с, не
имеете! отнюдь не
имеете! Вы можете принимать только тех, кого вам дозволит все
общество… Это только под контролем
общества можно, а иначе это измена общему
делу, иначе это подлость! Почем я знаю, что это за господин? Может, он шпион какой-нибудь!
— Ни в каком
деле, Маша, нельзя нарушать домашних прав своего ближнего. Ты теперь возмущена против этой Марьи Васильевны; но ведь ты и ей уделяешь хоть частичку своей любви. Она тоже — член
общества, порочный, зараженный, прекрасно; но не лишенный гражданских прав. Чтобы ворваться к ней в квартиру
с наступательным намерением, надо
иметь что-нибудь похожее на право.