Неточные совпадения
— История жизни великих
людей мира сего — вот подлинная история, которую необходимо знать всем, кто не хочет обольщаться
иллюзиями, мечтами о возможности счастья всего человечества. Знаем ли мы среди величайших
людей земли хоть одного, который был бы счастлив? Нет, не знаем… Я утверждаю: не знаем и не можем знать, потому что даже при наших очень скромных представлениях о счастье — оно не было испытано никем из великих.
Он, во имя истины, развенчал
человека в один животный организм, отнявши у него другую, не животную сторону. В чувствах видел только ряд кратковременных встреч и грубых наслаждений, обнажая их даже от всяких
иллюзий, составляющих роскошь
человека, в которой отказано животному.
Я вижу, где обман, знаю, что все —
иллюзия, и не могу ни к чему привязаться, не нахожу ни в чем примирения: бабушка не подозревает обмана ни в чем и ни в ком, кроме купцов, и любовь ее, снисхождение, доброта покоятся на теплом доверии к добру и
людям, а если я… бываю снисходителен, так это из холодного сознания принципа, у бабушки принцип весь в чувстве, в симпатии, в ее натуре!
Маркс был
человек высокой культуры, культуры еще
иллюзий сознания.
Марксизм в значительной степени хочет быть разоблачением
иллюзий сознания, отражающих экономическое рабство
человека и классовую структуру общества.
Вера в
человека, в человечность есть вера в Бога, и она не требует
иллюзий относительно
человека.
Пол порождает
иллюзии, которые превращают
человека в средство нечеловеческого процесса.
Многие находили, что у меня есть психологические способности и умение разбираться в
людях, я не склонен ни к
иллюзиям очарования, ни к разочарованию и низвержению предметов увлечения.
И все же я думаю, что наиболее правы Паскаль и Достоевский, которые не имели никаких
иллюзий, но открывали
человека как существо двойственное, низкое и высокое.
— Опять спасительная логика среднего
человека, папа… Вместо
иллюзии здесь является довольно грустный житейский расчет.
— Да, дядюшка, что ни говорите, а счастье соткано из
иллюзий, надежд, доверчивости к
людям, уверенности в самом себе, потом из любви, дружбы… А вы твердили мне, что любовь — вздор, пустое чувство, что легко, и даже лучше, прожить без него, что любить страстно — не великое достоинство, что этим не перещеголяешь животное…
— Такая же
иллюзия, как и прежде!.. И из-за этих фантазий ты отворачиваешься от настоящего хорошего, живого дела: дать новую родину тысячам
людей, произвести социальный опыт…
То было время, когда все порядочные
люди предавались"
иллюзиям"(хотя это было строжайше воспрещено), а русские, находившиеся за границей, даже гордость какую-то выказывали.
При изучении истории великих
людей мы обыкновенно впадаем в маленькую
иллюзию, мешающую ясности нашего взгляда.
Не стоило бы долго толковать с этими престарелыми детьми, если бы, к несчастью, их
иллюзии не вводили в заблуждение других, хотя тоже не совсем взрослых, но по крайней мере и не совсем еще одряхлевших
людей.
Мало ли
людей на всевозможных поприщах утешаются подобными
иллюзиями и совершенно несбыточными мечтами, но они уже счастливы преисполняющей их энергией.
То, что другим дается как подарок, с рождения, что составляет как бы воздух, которым грудь дышит даже без сознания этого блага, то для бродяги —
иллюзия. «У меня тоже сестра!» Тоже, как и у других, как у всех
людей!.. Да, в устах бродяги это только
иллюзия, это надежда, миф, идеал. Как у всех! Бродяга мечтал о том, чтобы быть, как все, мечтал наивно, и эта мечта разбивалась, как все недосягаемые
иллюзии.
Вот как понимал молодой
человек теперь все вопросы бродяги, его поиски в книгах, его
иллюзии. Вот о чем он думал, глядя с переполненным сердцем на темную неподвижную фигуру.
Наши речные лоцманы —
люди простые, не ученые, водят они суда, сами водимые единым богом. Есть какой-то навык и сноровка. Говорят, что будто они после половодья дно реки исследуют и проверяют, но, полагать надо, все это относится более к области успокоительных всероссийских
иллюзий; но в своем роде лоцманы — очень большие дельцы и наживают порою кругленькие капитальцы. И все это в простоте и в смирении — бога почитаючи и не огорчая мир, то есть своих
людей не позабывая.
— А для большего идиотства или, как там в романах говорят, для большей
иллюзии, пойдешь к буфету и опрокидонтом рюмочки две-три. Тут уж в голове и в груди происходит что-то, чего и в сказках не вычитаешь.
Человек я маленький, ничтожный, а кажется мне, что и границ у меня нет… Весь свет собой обхватываю!
На наших глазах один за другим отпадают все признаки, которые делают Диониса именно Дионисом. Вместо безвольного слияния с «Первоединым» Ницше страстно и настойчиво требует теперь от
человека воли, действия, борьбы за свой собственный счет, призывает
людей к «верности земле», чтоб возвращен был земле ее смысл, чтоб
человек гордо нес на земле свою земную голову и делал дело земли. В «Рождении трагедии» возвратить дионисического
человека к делу земли мог только Аполлон своею «
иллюзией».
Человек, — заключает Ницше, — это диссонанс в человеческом образе. Для возможности жить этому диссонансу требуется прекрасная
иллюзия, облекающая покровом красоты его собственное существо. Бытие и мир являются оправданными лишь в качестве эстетического феномена.
В этой
иллюзии держит
человека Аполлон. Он — бог «обманчивого» реального мира. Околдованный чарами солнечного бога,
человек видит в жизни радость, гармонию, красоту, не чувствует окружающих бездн и ужасов. Страдание индивидуума Аполлон побеждает светозарным прославлением вечности явления. Скорбь вылыгается из черт природы. Охваченный аполлоновскою
иллюзией,
человек слеп к скорби и страданию вселенной.
Человеческое сознание подвержено разнообразным
иллюзиям в понимании отношения между этим миром, в котором
человек чувствует себя порабощенным, и иным миром, в котором он ждет освобождения.
Физиологическая половая потребность редко является у
человека в чистом виде; она всегда сопровождается психологическими усложнениями, эротическими
иллюзиями.
Шопенгауэр был прав, когда говорил, что
человек делается игралищем стихии рода, внушающего ему
иллюзии.
Иллюзия, которой подвергается
человек, заключается в том, что он готов видеть свою свободу в удовлетворении полового влечения в то время, как он находится в состоянии принуждения.
Одна из человеческих
иллюзий есть уверенность, что индивидуализм есть противоположение индивидуального
человека и его свободы окружающему миру, всегда стремящемуся его насиловать.
Человек как бы вступил на путь разоблачений, он не захотел, или не мог, оставаться в
иллюзиях сознания.
Это есть порабощение
человека космосом, основанное на
иллюзии приобщения к его внутренней бесконечной жизни.
Ещё более трудна победа над обманными
иллюзиями, ввергающими
человека в рабство, наименее сознаваемое.
Иллюзия эта выражается в обычном сознании, что
человек находится в рабстве у внешней силы, в то время как он находится в рабстве у самого себя.
Человек живет во власти
иллюзии, которая так сильна, что представляется нормальным сознанием.
Это есть также освобождение от кошмарной
иллюзии вечных адских мук, держащей
человека в рабстве, преодоление ложной объективации ада, ложного дуализма ада и рая, который целиком принадлежит времени объективированному.
Представляется же наоборот, потому что
человек экстериоризирует свою природу и подвергается
иллюзии объективации.
Если же
человек остается существом материальным и экономическим, духовная же его природа признается
иллюзией сознания, обманной идеологией, то
человек остается рабом и раб по природе.
Рабство
человека у времени, у необходимости, у смерти, у
иллюзий сознания исчезнет.
Человек попадает во власть эстетической
иллюзии, как он попадает во власть эротической
иллюзии.
Гуманистическое сострадание живет
иллюзией, что можно совершенно освободить
людей от страдания и дать
людям счастье, оно не приемлет страдания и борется с ним.
Это и есть настоящее изобличение человеческого подполья, греховной бездны в
человеке, крушение всех возвышенных
иллюзий.
«Лекарство должно быть сладкое, истина красивая… И эту блажь напустил на себя
человек со времен Адама… Впрочем… быть может, всё это естественно и так и быть должно… Мало ли в природе целесообразных обманов,
иллюзий…»
Уже у самого Маркса, особенно раннего Маркса, как мы уже говорили, учение об
иллюзиях овеществления
людей в капитализме давало основание для такого обращения.
Учение Маркса об
иллюзиях сознании,
иллюзиях религиозных и идеологических, отражающих рабство и зависимость
человека, его слабость и униженность, взято у Фейербаха.
Не существует вещной, объективной, экономической действительности, это
иллюзия, существует лишь активность
человека и активное отношение
человека к
человеку.
Искание окончательного избавления от страдания и несчастья
человека во внешней сфере организации жизни есть величайшая рационалистическая
иллюзия.
Духовность есть не отчуждение человеческой природы во внешнюю для нее сферу, порождающее
иллюзии сознания, а пребывание
человека внутри самого себя, на своей родине.
Это
иллюзия и самообман, хитрость ложной аскезы, жертвой которой делается
человек.
Духовная жизнь есть освобождение от рабства, от магической заколдованности
человека, от
иллюзий сознания и от подавленности бессознательной родовой традицией, от всякого рода табу, мешающих свободному движению.
Эти покупные лобзанья своего рода наркотическое средство, как вино, гашиш и опиум, в котором
человек, повторяем, видит суррогат любви,
иллюзию того блаженства, о котором он имеет только теоретическое понятие, блаженства, которое, как кажется ему, не выпало на его долю, которое было близко, возможно, но силою разных обстоятельств досталось другому, поразив его этим в самое сердце.