Неточные совпадения
— Я одно скажу, Алексей Александрович. Я знаю тебя эа отличного, справедливого человека, знаю Анну —
извини меня, я не могу переменить о ней мнения —
за прекрасную, отличную женщину, и потому,
извини меня, я не могу верить этому. Тут есть недоразумение, — сказал он.
Как будто он признавал
за собой высокое несомненное значение
за то, что у него были длинны ногти, и шапочка, и остальное соответствующее; но это можно было
извинить за его добродушие и порядочность.
Комната эта была не та парадная, которую предлагал Вронский, а такая,
за которую Анна сказала, что Долли
извинит ее. И эта комната,
за которую надо было извиняться, была преисполнена роскоши, в какой никогда не жила Долли и которая напомнила ей лучшие гостиницы
за границей.
— Сюда, налево пожалуйте.
Извините, что нечисто. Они теперь в прежней диванной, — отпыхиваясь говорил швейцар. — Позвольте, повремените, ваше превосходительство, я загляну, — говорил он и, обогнав ее, приотворил высокую дверь и скрылся
за нею. Анна остановилась ожидая. — Только проснулись, — сказал швейцар, опять выходя из двери.
—
Извините меня, графиня, — но я, право, ничего этого не знаю и ничего не могу вам сказать, — сказал он и оглянулся на входившего вслед
за дамой военного.
— Но не будем говорить.
Извини меня, пожалуйста, если я был груб с тобой, — сказал Левин. Теперь, высказав всё, он опять стал тем, каким был поутру. — Ты не сердишься на меня, Стива? Пожалуйста, не сердись, — сказал он и улыбаясь взял его
за руку.
— А, нет! — сказал Чичиков. — Мы напишем, что они живы, так, как стоит действительно в ревизской сказке. Я привык ни в чем не отступать от гражданских законов, хотя
за это и потерпел на службе, но уж
извините: обязанность для меня дело священное, закон — я немею пред законом.
— Уж
извините, Софья Ивановна! Уж позвольте вам сказать, что
за мной подобных скандальозностей никогда еще не водилось.
За кем другим разве, а уж
за мной нет, уж позвольте мне вам это заметить.
— Сохрани бог подличать! — сказал Чичиков и перекрестился. — Подействовать словом увещания, как благоразумный посредник, но подличать…
Извините, Андрей Иванович,
за мое доброе желанье и преданность, я даже не ожидал, чтобы слова <мои> принимали вы в таком обидном смысле!
—
Извини, брат! Ну, уморил. Да я бы пятьсот тысяч дал
за то только, чтобы посмотреть на твоего дядю в то время, как ты поднесешь ему купчую на мертвые души. Да что, он слишком стар? Сколько ему лет?
«Ах,
извините! — говорил Чичиков очень учтиво, схвативши его
за обе руки, — у нас было столько дел; но завтра же все будет сделано, завтра непременно, право, мне даже совестно!» И все это сопровождалось движениями обворожительными.
А
за этот смех проклятый вы, батюшка Родион Романович, меня
извините.
Сын ваш, — обратился он к Пульхерии Александровне, — вчера, в присутствии господина Рассудкина (или… кажется, так?
извините, запамятовал вашу фамилию, — любезно поклонился он Разумихину), обидел меня искажением мысли моей, которую я сообщил вам тогда в разговоре частном,
за кофеем, именно что женитьба на бедной девице, уже испытавшей жизненное горе, по-моему, повыгоднее в супружеском отношении, чем на испытавшей довольство, ибо полезнее для нравственности.
Огудалова.
Извините за нескромный вопрос!
Карандышев. Да, господа, я не только смею, я имею право гордиться и горжусь! Она меня поняла, оценила и предпочла всем.
Извините, господа, может быть, не всем это приятно слышать; но я счел своим долгом поблагодарить публично Ларису Дмитриевну
за такое лестное для меня предпочтение. Господа, я сам пью и предлагаю выпить
за здоровье моей невесты!
— Например, ведь вы, —
извините мой вопрос, — вы бы не пошли замуж
за богатого человека?
— Нуте-ко, давайте закусим на сон грядущий. Я без этого — не могу, привычка. Я, знаете, четверо суток провел с дамой купеческого сословия, вдовой и
за тридцать лет, — сами вообразите, что это значит! Так и то, ночами, среди сладостных трудов любви, нет-нет да и скушаю чего-нибудь. «
Извини, говорю, машер…» [Моя дорогая… (франц.)]
— У меня записано таких афоризмов штук полтораста. Целое столетие доили корову, и — вот тебе сливки! Хочу издать книжечку под титулом: «К чему пришли мы
за сто лет». И — знак вопроса. Заговорил я тебя? Ну —
извини.
— Я уж был у вас в комнате…
Извините за нескромность… — сказал он.
— Совершенно вас
извиняю, господин офицер, и уверяю вас, что вы со способностями. Действуйте так и в гостиной — скоро и для гостиной этого будет совершенно достаточно, а пока вот вам два двугривенных, выпейте и закусите;
извините, городовой,
за беспокойство, поблагодарил бы и вас
за труд, но вы теперь на такой благородной ноге… Милый мой, — обратился он ко мне, — тут есть одна харчевня, в сущности страшный клоак, но там можно чаю напиться, и я б тебе предложил… вот тут сейчас, пойдем же.
— Почем я знаю.
Извините, мне очень трудно следить
за вами.
— Вот мама посылает тебе твои шестьдесят рублей и опять просит
извинить ее
за то, что сказала про них Андрею Петровичу, да еще двадцать рублей. Ты дал вчера
за содержание свое пятьдесят; мама говорит, что больше тридцати с тебя никак нельзя взять, потому что пятидесяти на тебя не вышло, и двадцать рублей посылает сдачи.
— Ах,
извините, а я вас было принял тоже
за вчерашнего!
—
Извините… — бормотал Заплатин, пряча газеты
за спиной, — я, кажется, помешал вам… Вот газеты…
— Знаете ли, Сергей Александрыч, что вы у меня разом берете все? Нет, гораздо больше, последнее, — как-то печально бормотал Ляховский, сидя в кресле. — Если бы мне сказали об этом месяц назад, я ни
за что не поверил бы.
Извините за откровенность, но такая комбинация как-то совсем не входила в мои расчеты. Нужно быть отцом, и таким отцом, каким был для Зоси я, чтобы понять мой, может быть, несколько странный тон с вами… Да, да. Скажите только одно: действительно ли вы любите мою Зосю?
—
Извините меня, Сергей Александрыч. — прибавил Ляховский после короткой паузы. — Мы сейчас опять
за дело…
— Опять глупое слово…
Извини за резкое выражение. По-моему, в таком деле и выбора никакого не может быть, а ты… Нет, у меня решительно не так устроена голова, чтобы понимать эту погоню
за двумя зайцами.
— Нет, Василий Назарыч, я никогда не буду золотопромышленником, — твердым голосом проговорил Привалов. —
Извините меня, я не хотел вас обидеть этим, Василий Назарыч, но если я по обязанности должен удержать
за собой заводы, то относительно приисков у меня такой обязанности нет.
— Понятное дело, Борис Григорьич, нам пора и
за ум приниматься, а не все прыгать на одной ножке, — довольно грубо отвечала Зося, но сейчас же поправилась. — Вы, милый мой доктор, тысячу раз уж
извините меня вперед… Я постоянно оказываю вам самую черную неблагодарность. Вы ведь
извините меня? Да?
— Уж
извините… Да я «гордеца»
за сто верст узнаю: точно вяленая рыба сидит на лошади, и ноги болтаются, как палки.
— Дмитрий Ионыч, я очень вам благодарна
за честь, я вас уважаю, но… — она встала и продолжала стоя, — но,
извините, быть вашей женой я не могу.
Сам же я не только не намерен просить
за него прощенья или
извинять и оправдывать простодушную его веру его юным возрастом, например, или малыми успехами в пройденных им прежде науках и проч., и проч., но сделаю даже напротив и твердо заявлю, что чувствую искреннее уважение к природе сердца его.
— Как так твоя мать? — пробормотал он, не понимая. — Ты
за что это? Ты про какую мать?.. да разве она… Ах, черт! Да ведь она и твоя! Ах, черт! Ну это, брат, затмение как никогда,
извини, а я думал, Иван… Хе-хе-хе! — Он остановился. Длинная, пьяная, полубессмысленная усмешка раздвинула его лицо. И вот вдруг в это самое мгновение раздался в сенях страшный шум и гром, послышались неистовые крики, дверь распахнулась и в залу влетел Дмитрий Федорович. Старик бросился к Ивану в испуге...
Вот его
за это и присудили… то есть, видишь, ты меня
извини, я ведь передаю сам, что слышал, это только легенда… присудили, видишь, его, чтобы прошел во мраке квадриллион километров (у нас ведь теперь на километры), и когда кончит этот квадриллион, то тогда ему отворят райские двери и все простят…
— Сделайте одолжение, почтенный отец, засвидетельствуйте все мое глубокое уважение отцу игумену и
извините меня лично, Миусова, пред его высокопреподобием в том, что по встретившимся внезапно непредвиденным обстоятельствам ни
за что не могу иметь честь принять участие в его трапезе, несмотря на все искреннейшее желание мое, — раздражительно проговорил монаху Петр Александрович.
— Напой его чаем, баловница, — закричал ей вслед Овсяников… — Не глупый малый, — продолжал он, — и душа добрая, только я боюсь
за него… А впрочем,
извините, что так долго вас пустяками занимал.
— Вы хотите найти себе дело? О,
за этим не должно быть остановки; вы видите вокруг себя такое невежество,
извините, что я так отзываюсь о вашей стране, о вашей родине, — поправил он свой англицизм: — но я сам в ней родился и вырос, считаю ее своею, потому не церемонюсь, — вы видите в ней турецкое невежество, японскую беспомощность. Я ненавижу вашу родину, потому что люблю ее, как свою, скажу я вам, подражая вашему поэту. Но в ней много дела.
— Я сам обскурант, — сказал он: — я
за безграмотных черных против цивилизованных владельцев их, в южных штатах, —
извините, я отвлекся моей американской ненавистью. Но мне очень любопытно услышать ваше мнение.
Но если не винить его
за то, что он не замечал, это все-таки не
извиняет его.
— Но это надобно
извинить ему, — ведь он жил
за 500 лет до нас; то, что нам кажется слишком сальным, слишком площадным, тогда не считалось неприличием.
Сцены эти сильно возмущали меня; иной раз я дерзал вступаться и напоминал противуположное мнение. Тогда отец мой привставал, снимал с себя
за кисточку бархатную шапочку и, держа ее на воздухе, благодарил меня
за уроки и просил
извинить забывчивость, а потом говорил старухе...
Итак, скажи — с некоторого времени я решительно так полон, можно сказать, задавлен ощущениями и мыслями, что мне, кажется, мало того, кажется, — мне врезалась мысль, что мое призвание — быть поэтом, стихотворцем или музыкантом, alles eins, [все одно (нем.).] но я чувствую необходимость жить в этой мысли, ибо имею какое-то самоощущение, что я поэт; положим, я еще пишу дрянно, но этот огонь в душе, эта полнота чувств дает мне надежду, что я буду, и порядочно (
извини за такое пошлое выражение), писать.
— Какова халда!
За одним столом с холопом обедать меня усадила! Да еще что!.. Вот, говорит, кабы и тебе такого же Фомушку… Нет уж, Анфиса Порфирьевна, покорно прошу
извинить! калачом меня к себе вперед не заманите…
—
За всю-то угоду, значит, десять тысяч? — вопрошает он в изумлении, — прощенья просим!
извините, что обеспокоил вас.
— Теперь — не могу:
за деньгами ходить далеко. А разве я намеднись обещал? Ну, позабыл, братец,
извини! Зато разом полтинничек дам. Я, брат, не Анна Павловна, я… Да ты что ж на водку-то смотришь — пей!
— Вот что! — сказал голова, разинувши рот. — Слышите ли вы, слышите ли:
за все с головы спросят, и потому слушаться! беспрекословно слушаться! не то, прошу
извинить… А тебя, — продолжал он, оборотясь к Левку, — вследствие приказания комиссара, — хотя чудно мне, как это дошло до него, — я женю; только наперед попробуешь ты нагайки! Знаешь — ту, что висит у меня на стене возле покута? Я поновлю ее завтра… Где ты взял эту записку?
—
Извини, обознался,
за приятеля принял!
— Да нельзя ее оставлять так, чумичкой. Вы уж меня
извините за откровенность… Да, нельзя. Вырастет большая и вас же попрекнет.
Извините за нескромное любопытство…
Епиходов. Несомненно, может, вы и правы. (Вздыхает.) Но, конечно, если взглянуть с точки зрения, то вы, позволю себе так выразиться,
извините за откровенность, совершенно привели меня в состояние духа. Я знаю свою фортуну, каждый день со мной случается какое-нибудь несчастье, и к этому я давно уже привык, так что с улыбкой гляжу на свою судьбу. Вы дали мне слово, и хотя я…