Неточные совпадения
Меж тем Онегина явленье
У Лариных произвело
На всех большое впечатленье
И всех соседей развлекло.
Пошла догадка за догадкой.
Все стали толковать украдкой,
Шутить, судить не без
греха,
Татьяне прочить жениха;
Иные даже утверждали,
Что свадьба слажена совсем,
Но остановлена затем,
Что модных колец не достали.
О свадьбе Ленского давно
У них уж было решено.
— Брось сковороду,
пошла к барину! — сказал он Анисье, указав ей большим пальцем на дверь. Анисья передала сковороду Акулине, выдернула из-за пояса подол, ударила ладонями по бедрам и, утерев указательным пальцем нос,
пошла к барину. Она в пять минут успокоила Илью Ильича, сказав ему, что никто
о свадьбе ничего не говорил: вот побожиться не
грех и даже образ со стены снять, и что она в первый раз об этом слышит; говорили, напротив, совсем другое, что барон, слышь, сватался за барышню…
— Да ведь мне-то обидно: лежал я здесь и
о смертном часе сокрушался, а ты подошла — у меня все нутро точно перевернулось… Какой же я после этого человек есть, что душа у меня коромыслом? И весь-то
грех в мир
идет единственно через вас, баб, значит… Как оно зачалось, так, видно, и кончится. Адам начал, а антихрист кончит. Правильно я говорю?.. И с этакою-то нечистою душой должен я скоро предстать туда, где и ангелы не смеют взирати… Этакая нечисть, погань, скверность, — вот што я такое!
Костылев. Зачем тебя давить? Кому от этого польза? Господь с тобой, живи знай в свое удовольствие… А я на тебя полтинку накину, — маслица в лампаду куплю… и будет перед святой иконой жертва моя гореть… И за меня жертва
пойдет, в воздаяние
грехов моих, и за тебя тоже. Ведь сам ты
о грехах своих не думаешь… ну вот… Эх, Андрюшка, злой ты человек! Жена твоя зачахла от твоего злодейства… никто тебя не любит, не уважает… работа твоя скрипучая, беспокойная для всех…
И в голову мне приходит страшная, безобразная мысль
о том, что она, как жена Урии, хочет скрыть уже совершенный
грех свой, и что она затем в такой неурочный час
идет ко мне.
Тёмная тревога мутила её мысли; через несколько дней она
пошла к Ерданской погадать
о будущем, — к знахарке, зобатой, толстой, похожей на колокол, все женщины города сносили свои
грехи, страхи и огорчения.
— Отец настоятель, — ворчал он про себя. — Скорбит
о грехах мира. Нельзя, чорт возьми, и пошутить… Чорт бы побрал весь этот возвышенный тон! И эти тоже…
Идут, как в воду опущенные… Согрешили… чувствуют…
«Ну, делай, мол, как знаешь; тебя, видно, милая, не научишь. Дивлюсь только, — говорю, — одному, что какой это из вас такой новый завод
пошел, что на
грех идете, вы тогда с мужьями не спрашиваетесь, а промолчать, прости господи,
о пакостях
о своих —
греха боитесь. Гляди, — говорю, — бабочка, не кусать бы тебе локтя!»
Так он лежал долго, думая то
о своем необходимом конце, то
о Пашеньке. Пашенька представлялась ему спасением. Наконец он заснул. И во сне он увидал ангела, который пришел к нему и сказал: «
Иди к Пашеньке и узнай от нее, что тебе надо делать, и в чем твой
грех, и в чем твое спасение».
— Вижу: хотели лишить себя жизни? — договорил
о. Мисаил засевшую у Половецкого в горле фразу. — Великий и страшный
грех отчаяние, потому что оным отрицается безграничное милосердие божие. Страшно подумать, когда человек дерзает
идти против закона божия… Но есть и спасение для кающегося, если покаяние с верой и любовью.
Во всю ночь эту Марфа не могла заснуть и все думала
о Корнее. Наутро она надела зипун, накрылась платком и
пошла узнавать, где вчерашний старик. Очень скоро она узнала, что старик в Андреевке. Марфа взяла из плетня палку и
пошла в Андреевку. Чем дальше она
шла, тем все страшнее и страшнее ей становилось. «Попрощаемся с ним, возьмем домой,
грех развяжем. Пускай хоть помрет дома при сыне», — думала она.
Он вернулся назад, чтобы опустить письма. Услышав, как они стукнулись
о железное дно ящика, он еще плотнее запахнул теплую шубу и
пошел дальше. И для того чтобы опять вернуться к прежним отрадным мыслям
о доме,
о процентах,
о сладости молитв,
о людских
грехах и
о своей чистоте, он еще раз с чувством прошептал, растроганно покачивая головой...
— И не поминай, — сказала Манефа. — Тут, Василий Борисыч, немало
греха и суеты бывает, — прибавила она, обращаясь к московскому гостю. — С раннего утра на гробницу деревенских много найдет, из городу тоже наедут, всего ведь только пять верст дó городу-то… Игрища
пойдут, песни, сопели, гудки… Из ружей стрельбу зачнут… А что под вечер творится —
о том не леть и глаголати.
Через несколько минут привели священника, с крестом в руках, и
послали увещевать толпу. И говорил он толпе на заданную тему,
о том, что бунтовать великий
грех и что надо выдать зачинщиков.
По-видимому, в первую очередь дело
идет здесь
о каком-то
грехе в области пола, — это явствует из того, что после вкушения плода жена стала чувствовать в себе самку, а потому стыдиться своего тела.
Бабушка внутренне сокрушалась, что ее Тася возьмет да и скажет иногда словечко, какого в ее время девушке немыслимо было выговорить вслух… Или вот такую поговорку
о тараканах… Но как тут быть? Кто ее воспитывал? И учили-то с
грехом пополам…
Слава Богу, головка-то у ней светлая… А что ее ждет? Куда
идти, когда все рухнет?
Князь Вадбольский. Исполать [Исполать —
слава (греч.).]! теперь поразведаемся и с певуном. Кажется, речь была
о Вадбольском, который неосторожно когда-то, во времена оны, посмеялся над тем, что нерусский коверкал в песне русский язык.
Грех утаить: надрывался аз грешный от смеху, когда этот любезник пел: «Прости, зеленый лук! Где ты, мыла друк?» — и многое множество тому подобного.
— Положительных доказательств нет, на душу и
греха брать не буду, — отвечал Малюта; — да не в этом и дело, великий государь, времена-то переживаются тяжелые и милость-то ноне надо оказывать не так, сплеча, а с опаскою: семь раз отмерить, а потом уж и отрезать: мне что,
о тебе, великий царь, душою томится твой верный раб. Вести-то
идут отовсюду нерадостные… Не до свадеб бы боярам, помощникам царя.
Христос, распятый за
грехи мира при Понтии Пилате, и Христос Грядущий, который явится во
славе, — один и тот же Христос, Абсолютный Человек, и в Нем раскрывается тайна
о человеке.