Неточные совпадения
Прощай, свидетель падшей
славы,
Петровский
замок. Ну! не стой,
Пошел! Уже столпы заставы
Белеют; вот уж
по Тверской
Возок несется чрез ухабы.
Мелькают мимо будки, бабы,
Мальчишки, лавки, фонари,
Дворцы, сады, монастыри,
Бухарцы, сани, огороды,
Купцы, лачужки, мужики,
Бульвары, башни, казаки,
Аптеки, магазины моды,
Балконы, львы на воротах
И стаи галок на крестах.
Чем ближе подходил он к этой комнате, тем более,
по всем телодвижениям, было заметно его беспокойство: войдя в диванную, он
шел на цыпочках, едва переводил дыхание и перекрестился, прежде чем решился взяться за
замок затворенной двери.
Аркадий Иванович встал, засмеялся, поцеловал невесту, потрепал ее
по щечке, подтвердил, что скоро приедет, и, заметив в ее глазах хотя и детское любопытство, но вместе с тем и какой-то очень серьезный, немой вопрос, подумал, поцеловал ее в другой раз и тут же искренно подосадовал в душе, что подарок
пойдет немедленно на сохранение под
замок благоразумнейшей из матерей.
Я, разумеется, не боялся. Наоборот,
идя по широким темным улицам и пустырям, я желал какой-нибудь опасной встречи. Мне так приятно было думать, что Люня еще не спит и, лежа в своей комнате с закрытыми ставнями, думает обо мне с опасением и участием. А я ничего не боюсь и
иду один, с палкой в руке, мимо старых, обросших плющами стен знаменитого дубенского
замка. И мне приходила в голову гордая мысль, что я, должно быть, «влюблен».
Жаркий день ранней осени. От стоячих прудов
идет блеск и легкий запах тины… Мертвый
замок, опрокинутый в воде, грезит об умершей старине. Скучно снуют лебеди, прокладывая следы
по зеленой ряске, тихо и сонно квакают разомлевшие лягушки.
Веришь ли, что, бывало, в Алексеевском равелине, — несмотря на допросы, очные ставки и все прибаутки не совсем забавного положения, я до того забывался, что, ходя диагонально
по своему пятому Nомeру, несознательно подходил к двери и хотел
идти за мыслию, которая забывала о
замке и страже.
«Юлия, или Подземелья
замка Мадзини» и все картинные ужасы эффектных романов леди Редклиф вставали в памяти Розанова, когда они
шли по темным коридорам оригинального дворца.
Седьмой уж час почти в исходе,
А в восемь приказал себя он разбудить.
Он спит по-русски, не
по моде,
И я успею в лавочку сходить.
Дверь на
замок запру… оно вернее.
Да… чу…
по лестнице
идут.
Скажу, что дома нет… и с рук долой скорее.
Прохор. Виноват.
По линии выпивки, а также игры в преферанс — почти непобедим, но к пению — не приспособлен природой. Душа — мягкая, а горло — сухое, хрустит. Пятеркин — ступай вон, бездарная личность, не понравились мы! Рашель,
идем ко мне, я тебе коллекцию
замков покажу.
Солдат сурово, с опаскою взглянул на него, переглянулся с товарищем и пощупал
замок у ружья. Другой сделал так же. И всю дорогу до тюрьмы солдаты точно не
шли, а летели
по воздуху — так, поглощенные преступником, не чувствовали они ни земли под ногами, ни времени, ни самих себя.
— Слушаю, братец, слушаю, кормилец ты мой, — отвечала Платонида. — Все будет
по приказу исполнено. Птице к окошку не дам подлететь, на единую пядь не отпущу от себя Матренушку, келарничать
пойду — на
замок запру.
Перекрестился Жилин, подхватил рукой
замок на колодке, чтобы не бренчал,
пошел по дороге, — ногу волочит, а сам все на зарево поглядывает, где месяц встает. Дорогу он узнал. Прямиком
идти верст восемь. Только бы до лесу дойти прежде, чем месяц совсем выйдет. Перешел он речку, — побелел уже свет за горой.
Пошел лощиной,
идет, сам поглядывает: не видать еще месяца. Уж зарево посветлело и с одной стороны лощины все светлее, светлее становится. Ползет под гору тень, все к нему приближается.
Приказчики разгоняли их, дубася
по чем попало железными
замками, звали полицейских офицеров и солдат; но те и сами не знали, в какую им сторону
идти и брать ли этих господ, от которых хотя и припахивало водкой, но которые
по большей части одеты были прилично, называли себя дворянами или чиновниками и с примерным бескорыстием усердствовали в разбитии дверей тех лавок, хозяева которых не успевали вовремя явиться на место.
Теперь мы
шли по большому сумрачному двору, где то и дело встречались полуразвалившиеся постройки — сараи, погреба и конюшни. Когда-то, очень давно, должно быть, он процветал, этот двор, вместе с
замком моей бабушки, но сейчас слишком наглядная печать запустения лежала на всем. Чем-то могильным, нежилым и угрюмым веяло от этих сырых, заплесневелых стен, от мрачного главного здания, смотревшего на меня единственным, как у циклопа, глазом, вернее, единственным огоньком, мелькавшим в крайнем окне.
Худая костлявая фигура Кащея выходит из
замка…
Идет прямо на витязя-удальца. Но не струсил Иванушка. Гикнул, свистнул в ухо серому волку, обратился волк серым коршуном, Иванушку же пичужкой малой сделал… И исчез коршун с пичужкой, ровно братец старший с младшим, в поднебесье. А Кащей не исчез…
Идет долго
по поляне…
Идет теперь прямо на Дуню, прямо на нее…
Кому завязанное ремнем ружьишко поправил, кому другою какою угодой угодил, а наипаче баб обласкал своим досужеством: той
замок в скрыне справил, той фольгой всю божницу расцветил, той старую прялку так наладил, что она так и гремит его
славу по всему селу.
Он странно-молитвенно поднял кверху руки, повернулся и с поднятыми руками
пошел по коридору прочь.
Замок два раза звонко щелкнул. Решетчатая дверь открылась. Все замерли. Варвара Васильевна вошла в больному. Вдруг словно сила какая подхватила Токарева. Он протолкался сквозь толпу и тоже вошел за решетку.
В
замке сильно голодали, число больных возрастало, дезертирство развелось до громадных размеров, и в довершение всего составился между солдатами заговор — сдать
замок русским. Шуази расстрелял виновных, но этим не избежал острой опасности и положение дела оставалось по-прежнему в высшей степени критическим. Шуази донес об этом Виоменилю и
послал письмо с надежным унтер-офицером.
— Перестаньте, благородный рыцарь, — начал Гримм с чуть заметной иронией в слове «благородный», — разнеживаться теперь над полумертвой… Что тратить время
по пустякам. Она от вас не уйдет. Идите-ка лучше собирать в поход своих товарищей и когда они все выберутся из
замка, мы с Павлом перенесем ее отсюда к вам. Вы, проводив рыцарей, не захотите марать благородных рук своих в драке с русскими и вернетесь домой… Там вас будет ожидать Эмма и мы с нашими услугами.
Немедленно
послал Густав письмо Пипера
по адресу, приказав своему слуге поосторожнее разведать, что делалось в
замке.
На пустыре Ананьева не было. Кузьма
пошел до улице, посмотрел
по сторонам, но нигде не было видно старика. Парень вернулся к избе, запер дверь в привинченные кольца висячим
замком и положил ключ в расщелину одного из бревен — место, уговоренное с Петром Ананьевым, на случай совместного ухода из дому. Почти бегом бросился он затем
по улице и, не уменьшая шага, меньше чем через час был уже во дворе дома Салтыкова.
Завладеть
замком значило нанести смертельный удар конфедерации, а потому Суворов, сознавая, что храброму гарнизону трудно было сделать первый шаг к сдаче геройски защищаемой крепости, решил взять почин на себя.
По прочтении перехваченного письма он
послал капитана Веймарна в
замок с объявлением, что все готово к штурму и что если гарнизон не сдастся теперь, то будет весь истреблен.
— И вправду, что же ждать от разбойника? — ворчал Гримм про себя в минуту раздумья. — Что награбит, тем и богат, а ведь часто волк платится и своей шкурой. Разве — женитьба? Да где ему! Роберт Бернгард посмышленее, да и
по молодцеватей его, да и у него что-то не вдруг ладится… А за моего она ни за что не
пойдет, даром что кротка, как овечка, а силком тащить ее из
замка прямо в когти к коршуну — у меня, кажись, и руки не поднимутся на такое дело… Дьявол попутал меня взяться за него…
Торопливо
шел Пахомыч через Исаакиевский мост
по Невской перспективе, и счастливо избегнув ночного обхода, дошел до резиденции государя — Михайловского
замка.
Молодая женщина, накормив грудью свое дитя, положила его опять в колыбель, и старик опять принялся убаюкивать его. Под вязом поставлен стол: скоро готова вечерняя трапеза. Но прежде нежели садиться за нее, все семейство благоговейно творит молитву, и дитя, повторяя за матерью, лепечет благодарение богу за хлеб насущный. Сели; Любуша одна не садится. Она устремила взоры на ближайшую гору,
по которой
идет дорога к
замку, и как будто силится глазами поймать какой-то предмет.
Возвратившись домой в
замок Кейстута, государь немедленно
послал за статс-секретарем Шишковым и приказал тотчас же написать приказ
по войскам и рескрипт фельдмаршалу князю Салтыкову, требуя непременно, чтобы в последнем были помещены слова о том, что он не положит оружия до тех пор, пока хотя один вооруженный француз останется на русской земле.
— Перестаньте, благородный рыцарь, — начал Гримм с чуть заметной иронией в слове «благородный», — разнеживаться теперь над полумертвою… Что тратить время
по пустякам. Она от вас не уйдет. Идите-ка лучше собирать в поход своих товарищей, и, когда они все выберутся из
замка, мы с Павлом перенесем ее отсюда к вам. Вы, проводив рыцарей, не захотите марать благородных рук своих в драке с русскими и вернетесь домой… Там вас будет ожидать Эмма и мы с нашими услугами.
Кузьма, после этого неожиданного для него самого поцелуя, быстро отскочил от Фимки и также быстро поднялся
по ступеням, отворил дверь и вышел из «волчьей погребице». Тщательно задвинув засов и заперев
замок, он
пошел в людскую избу. Зверская расправа с изменившей ему девушкой, видимо, успокоила его, он был отомщен, а впереди ему предстояла сладость дальнейшего мщения.