Неточные совпадения
Когда дорога понеслась узким оврагом в чащу огромного заглохнувшего леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам в обхват, вперемежку с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда на вопрос: «Чей лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз, в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела
мостами в разных местах одну и ту же реку, оставляя ее то вправо, то влево
от себя, и когда на вопрос: «Чьи луга и поемные места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога на гору и
пошла по ровной возвышенности с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя, с другой же стороны мимо всех прежде проеханных им мест, которые все вдруг показались в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых дерев, разместившихся врассыпку по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну, не дурак ли я был доселе?
Он встал на ноги, в удивлении осмотрелся кругом, как бы дивясь и тому, что зашел сюда, и
пошел на Т—в
мост. Он был бледен, глаза его горели, изнеможение было во всех его членах, но ему вдруг стало дышать как бы легче. Он почувствовал, что уже сбросил с себя это страшное бремя, давившее его так долго, и на душе его стало вдруг легко и мирно. «Господи! — молил он, — покажи мне путь мой, а я отрекаюсь
от этой проклятой… мечты моей!»
Ближе к Таврическому саду люди
шли негустой, но почти сплошной толпою, на Литейном, где-то около
моста, а может быть, за
мостом, на Выборгской, немножко похлопали выстрелы из ружей, догорал окружный суд,
от него остались только стены, но в их огромной коробке все еще жадно хрустел огонь, догрызая дерево, изредка в огне что-то тяжело вздыхало, и тогда
от него отрывались стайки мелких огоньков, они трепетно вылетали на воздух, точно бабочки или цветы, и быстро превращались в темно-серый бумажный пепел.
— Что? — повторила она, — молод ты, чтоб знать бабушкины проступки. Уж так и быть, изволь, скажу: тогда откупа
пошли, а я вздумала велеть пиво варить для людей, водку гнали дома, не много, для гостей и для дворни, а все же запрещено было;
мостов не чинила…
От меня взятки-то гладки, он и озлобился, видишь! Уж коли кто несчастлив, так, значит, поделом. Проси скорее прощения, а то пропадешь,
пойдет все хуже… и…
Мы вышли к большому монастырю, в главную аллею, которая ведет в столицу, и сели там на парапете
моста. Дорога эта оживлена особенным движением: беспрестанно
идут с ношами овощей взад и вперед или ведут лошадей с перекинутыми через спину кулями риса, с папушами табаку и т. п. Лошади фыркали и пятились
от нас. В полях везде работают. Мы
пошли на сахарную плантацию. Она отделялась
от большой дороги полями с рисом, которые были наполнены водой и походили на пруды с зеленой, стоячей водой.
Подгоняемая шестами, лодка наша хорошо
шла по течению. Через 5 км мы достигли железнодорожного
моста и остановились на отдых. Дерсу рассказал, что в этих местах он бывал еще мальчиком с отцом, они приходили сюда на охоту за козами. Про железную дорогу он слышал
от китайцев, но никогда ее раньше не видел.
Долго стоял Коваль на
мосту, провожая глазами уходивший обоз. Ему было обидно, что сват Тит уехал и ни разу не обернулся назад. Вот тебе и сват!.. Но Титу было не до вероломного свата, — старик не мог отвязаться
от мысли о дураке Терешке, который все дело испортил. И откуда он взялся, подумаешь: точно из земли вырос…
Идет впереди обоза без шапки, как ходил перед покойниками. В душе Тита этот пустой случай вызвал первую тень сомнения: уж ладно ли они выехали?
Катря и Домнушка все-таки укутали барышню в большую шаль, ноги покрыли одеялом, а за спину насовали подушек. Но и это испытание кончилось, — Антип растворил ворота, и экипаж весело покатил на Самосадку. Мелькнула контора, потом фабрика, дальше почерневшие
от дыма избушки Пеньковки, высокая зеленая труба медного рудника, прогремел под колесами деревянный
мост через Березайку, а дальше уже начинался бесконечный лес и тронутые первою зеленью лужайки. Дорога
от р. Березайки
пошла прямо в гору.
— Я сначала сама
пошла и ему не сказала. А он, как узнал, потом уж сам стал меня прогонять просить. Я стою на
мосту, прошу у прохожих, а он ходит около
моста, дожидается; и как увидит, что мне дали, так и бросится на меня и отнимет деньги, точно я утаить
от него хочу, не для него собираю.
Вот как я услышала это
от него сегодня, и думаю:
пойду я, стану на
мосту и буду милостыню просить, напрошу и куплю ему и хлеба, и вареного картофелю, и табаку.
Оттуда людей
послали на
мост, а граф там с игуменом переговорили, и по осени
от нас туда в дары целый обоз
пошел с овсом, и с мукою, и с сушеными карасями, а меня отец кнутом в монастыре за сараем по штанам продрал, но настояще пороть не стали, потому что мне, по моей должности, сейчас опять верхом надо было садиться.
Застенчивый Александров с той поры,
идя в отпуск, избегал проходить Ильинской улицей, чтобы не встретиться случайно глазами с глазами книжного купца и не сгореть
от стыда. Он предпочитал вдвое более длинный путь: через Мясницкую, Кузнецкий
мост и Тверскую.
Николай Всеволодович опять молча и не оборачиваясь
пошел своею дорогой; но упрямый негодяй все-таки не отстал
от него, правда теперь уже не растабарывая и даже почтительно наблюдая дистанцию на целый шаг позади. Оба прошли таким образом
мост и вышли на берег, на этот раз повернув налево, тоже в длинный и глухой переулок, но которым короче было пройти в центр города, чем давешним путем по Богоявленской улице.
Но тогда их было еще не так много, и, на несчастье Матвея, ему не встретилось ни одного, когда он стоял среди толпы и кричал, как человек, который тонет. Американцы останавливались, взглядывали с удивлением на странного человека и
шли дальше… А когда опять к этому месту стал подходить полисмен, то Лозинский опять быстро
пошел от него и скрылся на
мосту…
Польской генерал подозвал купца и
пошел вместе с ним впереди толпы, которая, окружив со всех сторон Наполеона, пустилась вслед за проводником к Каменному
мосту. Когда они подошли к угловой кремлевской башне, то вся Неглинная, Моховая и несколько поперечных улиц представились их взорам в виде одного необозримого пожара. Направо пылающий железный ряд, как огненная стена, тянулся по берегу Неглинной; а с левой стороны пламя
от догорающих домов расстилалось во всю ширину узкой набережной.
Уже было темно, когда мы, сойдя с берега, перешли проток Дуная по небольшому
мосту и
пошли по низкому песчаному острову, еще мокрому
от только что спавшей с него воды. Помню резкий лязг штыков сталкивавшихся в темноте солдат, глухое дребезжание обгонявшей нас артиллерии, черную массу широкой реки, огоньки на другом берегу, куда мы должны были переправиться завтра и где, я думал, завтра же будет новый бой.
Для больного, который находился в таком состоянии, как Николай Фермор, не тяжело было исполнить это требование, и он на каждый зов тотчас же
шел в квартиру Мандта (по Мойке, неподалеку
от Полицейского
моста, в доме Беликова).
Наклон дороги сделался еще круче.
От реки сразу повеяло сырой прохладой. Скоро старый, дырявый деревянный
мост задрожал и заходил под тяжелым дробным топотом ног. Первый батальон уже перешел
мост, взобрался на высокий, крутой берег и
шел с музыкой в деревню. Гул разговоров стоял в оживившихся и выровнявшихся рядах.
Выйдя
от Доминика, Хвалынцев
пошел по направлению к Полицейскому
мосту. Не доходя голландской церкви, близ магазина Юнкера, он почувствовал, что кто-то легонько дотронулся сзади до его локтя, обернулся и вдруг онемел
от неожиданного радостного изумления. Перед ним стояла Татьяна Николаевна Стрешнева. Лицо ее улыбалось и радовалось.
Темнело. В воздухе томило, с юга медленно поднимались тучи. Легкая пыль пробегала по широкой и белой Дворцовой площади, быстро проносилась коляска, упруго прыгая на шинах. Александра Михайловна перешла Дворцовый
мост, Биржевой. По берегу Малой Невы
пошли бульвары. Под густою листвою пахло травою и лесом,
от каналов тянуло запахом стоячей воды. В полутьме слышался сдержанный смех, стояли смутные шорохи, чуялись любовь и счастье.
Фасад с галерейками закрывал
от взгляда тех, кто
шел или ехал по
мосту, бок мельницы, где действовал водяной привод. Справа, из-за угла здания, виднелись сажени березовых дров, старое кулье, вороха рогож, разная хозяйственная рухлядь.
Коляска поднималась и опускалась. Горели сначала керосиновые фонари, потом
пошел газ, переехали один
мост, опять дорога
пошла наизволок, городом, Кремлем — добрых полчаса на хороших рысях. Дом тетки уходил
от нее и после разговора с Рубцовым обособился, выступал во всей своей характерности. Неужели и она живет так же? Чувство капитала, москательный товар, сукно: ведь не все ли едино?
Идет один раз Кесарь Степанович, закрыв лицо шинелью,
от Красного
моста к Адмиралтейству, как вдруг видит впереди себя на Адмиралтейской площади «огненное пламя». Берлинский подумал: не Зимний ли дворец это горит и не угрожает ли государю какая опасность… И тут, по весьма понятному чувству, забыв все на свете, Берлинский бросился к пожару.
Мы
шли,
шли… Никто из встречных не знал, где деревня Палинпу. На нашей карте ее тоже не было. Ломалась фура, мы останавливались, стояли, потом двигались дальше. Останавливались над провалившимся
мостом, искали в темноте проезда по льду и двигались опять. Все больше охватывала усталость, кружилась голова. Светлела в темноте ровно-серая дорога, слева непрерывно тянулась высокая городская стена, за нею мелькали вершины деревьев, гребни изогнутых крыш, — тихие, таинственно чуждые в своей, особой
от нас жизни.
Софья Александровна Мардарьева, выйдя между тем из низка трактира, вздохнула полною грудью и, придерживая рукой в кармане «целый капитал», как она мысленно называла полученные ею
от Алфимова тысячу двести рублей, быстрым шагом
пошла не домой, а по направлению к Аничкову
мосту.
Каждый из этих господ, встречавших Сережу, охотно бы научил его и за счастье бы почел с ним вместе
пойти заказать ему; но, как всегда бывает, он был одинок посреди толпы и, пробираясь в фуражке по Кузнецкому
мосту, не поглядывая на магазины, он дошел до конца, отворил двери и вышел оттуда в коричневом полуфраке в узком (а носили широкий), в черных панталонах, широких (а носили узкие), и в атласном с цветочками жилете, который ни один из господ, бывших у Шевалье в особой, не позволили бы надеть своему лакею, и еще много чего купил Сережа; зато Кунц в недоумение пришел
от тонкой талии молодого человека и, как он это говорил всем, объяснил, что подобной он никогда не видел.