Неточные совпадения
Самгин встал и
пошел по дорожке в
глубину парка, думая, что вот ради таких людей идеалисты, романтики годы сидели в тюрьмах,
шли в ссылку, в каторгу,
на смерть…
Вера не
шла, боролась — и незаметно мало-помалу перешла сама в активную роль: воротить и его
на дорогу уже испытанного добра и правды, увлечь, сначала в правду любви, человеческого, а не животного счастья, а там и дальше, в
глубину ее веры, ее надежд!..
Но, несмотря
на этот смех, таинственная фигура Веры манила его все в
глубину фантастической дали. Вера
шла будто от него в тумане покрывала; он стремился за ней, касался покрывала, хотел открыть ее тайны и узнать, что за Изида перед ним.
Мы стали прекрасно. Вообразите огромную сцену, в
глубине которой, верстах в трех от вас, видны высокие холмы, почти горы, и у подошвы их куча домов с белыми известковыми стенами, черепичными или деревянными кровлями. Это и есть город, лежащий
на берегу полукруглой бухты. От бухты
идет пролив, широкий, почти как Нева, с зелеными, холмистыми берегами, усеянными хижинами, батареями, деревнями, кедровником и нивами.
Офицеры
на шлюпках посылались вперед для измерения
глубины — и по их следам
шел тихо и фрегат, беспрестанно останавливаясь, иногда в ожидании прилива.
Когда судебный пристав с боковой походкой пригласил опять присяжных в залу заседания, Нехлюдов почувствовал страх, как будто не он
шел судить, но его вели в суд. В
глубине души он чувствовал уже, что он негодяй, которому должно быть совестно смотреть в глаза людям, а между тем он по привычке с обычными, самоуверенными движениями, вошел
на возвышение и сел
на свое место, вторым после старшины, заложив ногу
на ногу и играя pince-nez.
В действительности же номинализм этого миросозерцания
идет дальше, он разлагает и человека, принужден отвергнуть реальность души человека, всегда ведь связанной с бесконечной
глубиной бытия мирового, и выбрасывает человека
на поверхность.
Конечно, все это лишь древняя легенда, но вот и недавняя быль: один из наших современных иноков спасался
на Афоне, и вдруг старец его повелел ему оставить Афон, который он излюбил как святыню, как тихое пристанище, до
глубины души своей, и
идти сначала в Иерусалим
на поклонение святым местам, а потом обратно в Россию,
на север, в Сибирь: «Там тебе место, а не здесь».
На следующий день, 8 сентября, мы распрощались с Такемой и
пошли вверх по Такунчи. Река эта длиной немного более 40 км и течет по кривой с северо-запада к востоку. Около устья она шириной до 6 и
глубиной от 1 до 1,2 м по руслу. Вода в ней мутная, с синим опаловым оттенком.
Я заметил, что в этих местах снега было гораздо больше, чем
на реке Кулумбе.
Глубина его местами доходила почти до колен.
Идти по такому снегу было трудно. В течение часа удавалось сделать 2 км, не больше.
— Устроилась,
слава Богу. Вот здесь у князя М. М. в экономках служу. — Она указала
на великолепную виллу, в
глубине сада, обнесенного каменным забором. — По крайней мере, место постоянное. Переезжать не надо.
Остановившись
на глубине двух сажен, он
послал к северу для промера своего помощника; этот
на пути своем встречал среди мелей
глубины, но они постепенно уменьшались и приводили его то к сахалинскому берегу, то к низменным песчаным берегам другой стороны, и при этом получалась такая картина, как будто оба берега сливались; казалось, залив оканчивался здесь и никакого прохода не было.
Преломление света в водах этих озер до того обманчиво, что во время купанья,
идя от берега и постепенно погружаясь в
глубину, кажется
идешь на гору, и при каждом шаге поднимаешь ногу выше.
Слезая с коня, он в последний раз оглянулся с невольной благодарной улыбкой. Ночь, безмолвная, ласковая ночь, лежала
на холмах и
на долинах; издали, из ее благовонной
глубины, бог знает откуда — с неба ли, с земли, — тянуло тихим и мягким теплом. Лаврецкий
послал последний поклон Лизе и взбежал
на крыльцо.
Хотя я много читал и еще больше слыхал, что люди то и дело умирают, знал, что все умрут, знал, что в сражениях солдаты погибают тысячами, очень живо помнил смерть дедушки, случившуюся возле меня, в другой комнате того же дома; но смерть мельника Болтуненка, который перед моими глазами
шел, пел, говорил и вдруг пропал навсегда, — произвела
на меня особенное, гораздо сильнейшее впечатление, и утонуть в канавке показалось мне гораздо страшнее, чем погибнуть при каком-нибудь кораблекрушении
на беспредельных морях,
на бездонной
глубине (о кораблекрушениях я много читал).
Суета
на балконе затихла. Барыня с мальчиком и господин в золотых очках подошли к самым перилам; остальные почтительно остановились
на заднем плане. Из
глубины сада пришел садовник в фартуке и стал неподалеку от дедушки. Откуда-то вылезший дворник поместился позади садовника. Это был огромный бородатый мужчина с мрачным, узколобым, рябым лицом. Одет он был в новую розовую рубашку, по которой
шли косыми рядами крупные черные горошины.
Ромашов, который теперь уже не
шел, а бежал, оживленно размахивая руками, вдруг остановился и с трудом пришел в себя. По его спине, по рукам и ногам, под одеждой, по голому телу, казалось, бегали чьи-то холодные пальцы, волосы
на голове шевелились, глаза резало от восторженных слез. Он и сам не заметил, как дошел до своего дома, и теперь, очнувшись от пылких грез, с удивлением глядел
на хорошо знакомые ему ворота,
на жидкий фруктовый сад за ними и
на белый крошечный флигелек в
глубине сада.
Я не имею сведений, как
идет дело в
глубине Финляндии, проникли ли и туда обрусители, но, начиная от Териок и Выборга, верст
на двадцать по побережью Финского залива, нет того ничтожного озера, кругом которого не засели бы русские землевладельцы.
Из
глубины леса
шло несколько людей в изодранных одеждах, с дубинами в руках. Они вели с собой связанного Максима. Разбойник, которого он ударил саблей, ехал
на Максимовом коне. Впереди
шел Хлопко, присвистывая и приплясывая. Раненый Буян тащился сзади.
В песке много кусочков слюды, она тускло блестела в лунном свете, и это напомнило мне, как однажды я, лежа
на плотах
на Оке, смотрел в воду, — вдруг, почти к самому лицу моему всплыл подлещик, повернулся боком и стал похож
на человечью щеку, потом взглянул
на меня круглым птичьим глазом, нырнул и
пошел в
глубину, колеблясь, как падающий лист клена.
Однако Джону Келли скоро стало казаться, что у незнакомца не было никаких намерений. Он просто вышел
на платформу, без всякого багажа, только с корзиной в руке, даже, по-видимому, без всякого плана действий и тупо смотрел, как удаляется поезд. Раздался звон, зашипели колеса, поезд пролетел по улице, мелькнул в полосе электрического света около аптеки, а затем потонул в темноте, и только еще красный фонарик сзади несколько времени
посылал прощальный привет из
глубины ночи…
Бессознательно вышел я
на крыльцо и
пошел в
глубину сада, по той самой аллее, в которой исчез дядя.
Едем долго ли, коротко ли, приезжаем куда-то и
идем по коридорам и переходам. Вот и комната большая, не то казенная, не то общежитейская…
На окнах тяжелые занавески, посредине круглый стол, покрытый зеленым сукном,
на столе лампа с резным матовым шаром и несколько кипсеков; этажерка с книгами законов, и в
глубине диван.
(В
глубине сцены Соня повязывает платок
на голове Двоеточия. Смех. Из леса, около ковра с закусками, выходит Замыслов, берет бутылку вина и стаканы и
идет к Басову, за ним
идет Двоеточие, отмахиваясь руками oт Сони.)
(Быстро уходит в лес налево. Варвара Михайловна делает движение, как бы желая
идти за ним, но тотчас же, отрицательно качнув головой, опускается
на пень. В
глубине сцены, около ковра с закусками, является Суслов, пьет вино. Варвара Михайловна встает, уходит в лес налево. С правой стороны быстро входит Рюмин, оглядывается и с жестом досады опускается
на сено. Суслов, немного выпивший,
идет к Рюмину, насвистывая.)
(Юлия Филипповна берет его под руку и что-то тихо говорит ему,
идя в
глубину сцены. Варвара Михайловна
идет на террасу.)
(Все трое уходят в
глубину сцены. Там начинается шум и смех, негромкий, но непрерывный. С левой стороны выходят: Басов, выпивший, Шалимов, Дудаков и Влас. Последний
идет в
глубину сцены, а первые трое —
на сено.)
(Двоеточие стоит, слушая Замыслова. Суслов, взглянув
на оратора, проходит под сосны, где молча сидят Шалимов и Влас. Из
глубины сцены с правой стороны
идут Марья.)
(
Идет направо. Басов потягивается и мурлычет песенку. В
глубине сцены Саша, Соня и Пустобайка собирают вещи.
На левой стороне, около копны сена, появляется Варвара Михайловна, в руках у нее букет.)
Тут дорога, которая версты две извивалась полями, повернула налево и
пошла лесом. Кирша попевал беззаботно веселые песни, заговаривал с проезжим, шутил; одним словом, можно было подумать, что он совершенно спокоен и не опасается ничего. Но в то же время малейший шорох возбуждал все его внимание: он приостанавливал под разными предлогами своего коня, бросал зоркий взгляд
на обе стороны дороги и, казалось, хотел проникнуть взором в самую
глубину леса.
На полуторааршинной
глубине, где
пошла земля помокрее, начали попадаться крупные, живые раки; их выкидали десятка два, и они были отлично жирны и вкусны; итак, раки могут обходиться почти без воздуха.]
Если возьмет очень большая рыба и вы не умеете или не можете заставить ее ходить
на кругах в
глубине, если она бросится
на поверхность воды и
пойдет прямо от вас, то надобно попробовать заворотить ее вбок, погрузив удилище до половины в воду; если же это не поможет и, напротив, рыба,
идя вверх, прочь от вас, начнет вытягивать лесу и удилище в одну прямую линию, то бросьте сейчас удилище в воду.
Лес; две неширокие дороги
идут с противоположных сторон из
глубины сцены и сходятся близ авансцены под углом.
На углу крашеный столб,
на котором, по направлению дорог, прибиты две доски с надписями;
на правой: «В город Калинов»,
на левой: «В усадьбу Пеньки, помещицы г-жи Гурмыжской». У столба широкий, низенький пень, за столбом, в треугольнике между дорогами, по вырубке мелкий кустарник не выше человеческого роста. Вечерняя заря.
Климков согнулся, пролезая в маленькую дверь, и
пошёл по тёмному коридору под сводом здания
на огонь, слабо мерцавший где-то в
глубине двора. Оттуда навстречу подползал шорох ног по камням, негромкие голоса и знакомый, гнусавый, противный звук… Климков остановился, послушал, тихо повернулся и
пошёл назад к воротам, приподняв плечи, желая скрыть лицо воротником пальто. Он уже подошёл к двери, хотел постучать в неё, но она отворилась сама, из неё вынырнул человек, споткнулся, задел Евсея рукой и выругался...
Иванов сидит за столом и читает книгу. Боркин, в больших сапогах, с ружьем, показывается в
глубине сада; он навеселе; увидев Иванова,
на цыпочках
идет к нему и, поравнявшись с ним, прицеливается в его лицо.
В этот день я смотрел из окна чертежной
на белый пустой парк, и вдруг мне показалось, что в
глубине аллеи я вижу Урманова. Он
шел по цельному снегу и остановился у одной скамейки. Я быстро схватил в вестибюле шляпу и выбежал. Пробежав до половины аллеи, я увидел глубокий след, уходивший в сторону Ивановского грота. Никого не было видно, кругом лежал снег, чистый, нетронутый. Лишь кое-где виднелись оттиски вороньих лапок, да обломавшиеся от снега черные веточки пестрили белую поверхность темными черточками.
Мутные и огромные волны хлестали через нас и окачивали с головой; по несчастью, Борисов,
идя впереди, сбился с того броду, по которому прошел два раза, и попал
на более глубокое место; вдруг он нырнул в воду, лошадь моя поплыла, и Евсеич отстал от меня; тут-то я почувствовал такой страх близкой смерти, которого я не забыл до сих пор; каждую минуту я готов был лишиться чувств и едва не захлебнулся; по счастью,
глубина продолжалась не более двух или трех сажен.
Казалось, что бледные звезды плывут ей навстречу, и воздух, которым она дышит глубоко,
идет к ней из тех синих, прозрачно-тающих
глубин, где бесконечность переходит в сияющий праздник бессмертия; и уже начинала кружиться голова. Линочка опустила голову, скользнув глазами по желтому уличному фонарю, ласково покосилась
на Сашу и со вздохом промолвила...
Я
шел по колено в воде, все дальше от берега,
на глубину и споткнулся, задев что-то твердое большим пальцем ноги.
На обходе я
шел стремительной поступью, за мною мело фельдшера, фельдшерицу и двух сиделок. Останавливаясь у постели,
на которой, тая в жару и жалобно дыша, болел человек, я выжимал из своего мозга все, что в нем было. Пальцы мои шарили по сухой, пылающей коже, я смотрел в зрачки, постукивал по ребрам, слушал, как таинственно бьет в
глубине сердце, и нес в себе одну мысль: как его спасти? И этого — спасти. И этого! Всех!
Выбрасывают
на веревке в море первый камень, устанавливают
глубину, привязывают буек и от него
идут на веслах вперед
на всю длину перемета, который атаман с необычайной быстротой выматывает из корзины.
Если я и этим все еще не вразумлялся и продолжал бунтоваться, то он вдруг начнет вздыхать,
на меня глядя, вздыхать долго, глубоко, точно измеряя одним этим вздохом всю
глубину моего нравственного падения, и, разумеется, кончалось, наконец, тем, что он одолевал вполне: я бесился, кричал, но то, об чем дело
шло, все-таки принуждаем был исполнить.
С Екатериною воссели
на престол кроткая мудрость, божественная любовь к
славе (источник всех дел великих), неутомимая деятельность, знание человеческого сердца, знание века, ревностное желание довершить начатое Петром, просветить народ, образовать Россию, утвердить ее счастие
на столпах незыблемых, согласить все части правления, и купить бессмертие делами Матери Отечества. Сей обет произнесла Монархиня во
глубине души Своей, и небесный Сердцеведец даровал Ей силу для исполнения.
Гумно.
На первом плане одонье, слева ток, справа сарай гуменный. Открыты ворота сарая; в воротах солома; в
глубине виден двор и слышны песни и бубенцы.
Идут по дорожке мимо сарая к избе две девки.
Венгерович 2 (поднимает цепь). Отстаньте, пожалуйста! (
Идет и в
глубине сцены, утомленный, садится
на полотно железной дороги и закрывает руками лицо.)
Усердно потчевала гостя Марья Гавриловна. Но и лянсин [Высший сорт чая.], какого не бывало
на пирах у самого Патапа Максимыча, и заморские водки, и тонкие дорогие вина, и роскошные закуски не
шли в горло до
глубины души оскорбленного тысячника… И кто ж оскорбляет, кто принижает его?.. Алешка Лохматый, что недавно не смел глаз
на него поднять. А тот, как ни в чем не бывало, распивает себе «чиколат», уплетает сухари да разные печенья.
— Что делать стану?.. Революцию делать стану! Вот что стану!.. Чего привязался! — огрызнулся Ардальон, обрадовавшись в
глубине души тому, что нашел подходящее словцо — и
пошел ораторствовать
на тему «революции».
Отсалютовав американскому флагу и получив ответный салют, корвет, руководимый лоцманом,
шел в
глубину залива. Темное, большое серое облако, видневшееся вдали, указывало
на близость города.
Въезжаем
на островок. Тут избушка без крыши; по мокрому навозу ходят две мокрые лошади.
На зов Федора Павловича из избушки выходит бородатый мужик с длинной хворостиной и берется показать нам дорогу. Он молча
идет вперед, измеряет хворостиной
глубину и пробует грунт, а мы за ним. Выводит он нас
на длинную, узкую полосу, которую называет хребтом; мы должны ехать по этому хребту, а когда он кончится, взять влево, потом вправо и въехать
на другой хребет, который тянется до самого перевоза.
Я уже в
глубине души словно смеялся над этою перепискою — и, получив
на другой день конверт со знакомою надписью, подумал, что если в самом деле матушка заботится о том, чтобы всех, кого она любит, воспитывать и укреплять в своем духе, то она едва ли в этом успевает. По крайней мере Христя серьезно
шла бунтом против ее морали, да и я чувствовал, что я… тоже склонен взбунтоваться.