Неточные совпадения
Директор посмотрел на меня, как будто подыскивая предлог для вспышки, чтобы встряхнуть мою невосприимчивость
к авторитету, но ничего не придумал и
пошел своей дорогой.
Так он вошел в дом, где остановился генерал — губернатор. Минуты через три он вышел оттуда в сопровождении помощника исправника, который почтительно забегал перед ним сбоку, держа в руке свою фуражку, и оба
пошли к каталажке. Помощник исправника открыл дверь, и
директор вошел
к ученику. Вслед за тем прибежал гимназический врач в сопровождении Дитяткевича, и другой надзиратель провел заплаканную и испуганную сестру Савицкого…
— Собрались мы, которые постарше, — степенно говорил Сизов, — поговорили об этом, и вот,
послали нас товарищи
к тебе спросить, — как ты у нас человек знающий, — есть такой закон, чтобы
директору нашей копейкой с комарами воевать?
Почтмейстер с
директором гимназии нежно глядели друг другу в глаза. Губернское правление, как более других привыкшее
к выходкам своего бывшего вице-губернатора, первое
пошло по домам, а за ним и прочие.
— Очень хорошо, распоряжусь, — сказал он и велел им
идти домой, а сам тотчас же написал городничему отношение о производстве следствий о буйных и неприличных поступках учителя Экзархатова и, кроме того, донес с первою же почтою об этом
директору. Когда это узналось и когда глупой Экзархатовой растолковали, какой ответственности подвергается ее муж, она опять побежала
к смотрителю, просила, кланялась ему в ноги.
Наконец, перед четвертым уроком седой законоучитель и еще двое учителей
пошли в кабинет
к директору под предлогом какого-то дела, и батюшка осторожно завел речь о Пыльникове.
Внешний воздух, невидимому, мало освежил Хрипача. Через полчаса он вернулся и опять, постояв у двери с полминуты, зашел на урок.
Шли упражнения на снарядах. Два-три незанятых пока гимназиста, не замечая
директора, стояли, прислонясь
к стене, пользуясь тем, что поручик не смотрел на них. Хрипач подошел
к ним.
В третью перемену Передонова опять пригласили
к директору. Он
пошел, смутно предчувствуя что-то неприятное.
Собирался на гимнастику пятый класс. Построились в одну шеренгу, и учитель гимнастики, поручик местного резервного батальона, собирался что-то скомандовать, но, увидя
директора,
пошел к нему навстречу.
Директор пожал ему руку, рассеянно поглядел на гимназистов и спросил...
Доктор был совершенно убежден в необходимости дозволить свидание матери с сыном, особенно когда последний знал уже о ее приезде, но не смел этого сделать без разрешения главного надзирателя или
директора; он
послал записки
к обоим.
Однажды звал
к себе
директор гимназии и заявил, что Саша исключен за какие-то беспорядки, а потом оказалось, что Саша не исключен и оставался в гимназии до самого своего добровольного ухода, — когда это было? Или это не
директор звал, а начальница женской гимназии, и речь
шла о Линочке, — во всяком случае, и
к начальнице она ездила объясняться, это она помнила наверное.
Немного погодя она видела, как он
шел в паре в grand rond, и в этот раз он уже пошатывался и что-то выкрикивал,
к великому конфузу своей дамы, и Аня вспомнила, как года три назад на балу он так же вот пошатывался и выкрикивал — и кончилось тем, что околоточный увез его домой спать, а на другой день
директор грозил уволить со службы.
Между тем слух о необыкновенных его способностях разнесся вскоре по целому Петербургу. Сам
директор училищ приезжал несколько раз в пансион и любовался Алешею. Учитель носил его на руках, ибо чрез него пансион вошел в
славу. Со всех концов города съезжались родители и приставали
к нему, чтоб он детей их принял
к себе, в надежде, что и они такие же будут ученые, как Алеша.
Грекова. Я хочу посмотреть, какое у него теперь лицо… Что у него теперь на лице написано?
Пошлите за ним! Умоляю вас! Я хочу ему два слова сказать… Вы не знаете, что я наделала! Что я наделала! Не слушайте, Сергей Павлович! (Шепотом.) Я ездила
к директору… Михаила Васильича переведут по моей просьбе в другое место… Что я наделала! (Плачет.)
Пошлите за ним!.. Кто знал, что он напишет это письмо?! Ах, если б я могла знать! Боже мой… Я страдаю!
Однажды утром, во время репетиции, он наскоро перекрестился да взял и
пошел к самому Суру в его директорский кабинет: «Господин
директор, я имею честь просить у вас руку и сердце вашей младшей дочери, мадемуазель Ольги».
Палтусов незаметно приосанился, передал низкую поярковую шляпу из правой руки в левую и
пошел к стеклянным дверям кабинета, где сидят обыкновенно
директора.
— Как, однако, ты глуп. Неужели я буду советовать тебе рассказать
директору банка, что ты доверенные тебе деньги проиграл в… Расскажи ему, что ты ехал на Николаевский вокзал… Нет. Сейчас поезжай в полицию. Нет, не сейчас, а утром в десять часов. Ты
шел по Нечаевскому переулку, на тебя набросились двое. Один с бородой, другой почти мальчик, с браунингом, и отняли деньги. И тотчас же
к Фриму. То же самое.
Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда негодное оружие пьяному сброду, то поднимал образà, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на 136 подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал
славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить
к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г-жу Обер-Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт-директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтоб отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека, и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по-французски стихи о своем участии в этом деле, [Je suis né Tartare. Je voulus être Romain. Les Français m’appelèrent barbare. Les Russes — Georges Dandin.