Неточные совпадения
Уездный чиновник пройди мимо — я уже и задумывался: куда он
идет, на вечер ли к какому-нибудь своему брату или прямо к себе домой, чтобы, посидевши с полчаса на крыльце, пока не совсем еще сгустились
сумерки, сесть за ранний ужин с матушкой, с женой, с сестрой жены и всей семьей, и о чем будет веден разговор у них
в то время, когда дворовая девка
в монистах или мальчик
в толстой куртке принесет уже после супа сальную свечу
в долговечном домашнем подсвечнике.
Он сидел, курил, уставая сидеть — шагал из комнаты
в комнату, подгоняя мысли одну к другой, так провел время до вечерних
сумерек и
пошел к Елене. На улицах было не холодно и тихо, мягкий снег заглушал звуки, слышен был только шорох, похожий на шепот.
В разные концы быстро
шли разнообразные люди, и казалось, что все они стараются как можно меньше говорить, тише топать.
Ему представилось, как он сидит
в летний вечер на террасе, за чайным столом, под непроницаемым для солнца навесом деревьев, с длинной трубкой, и лениво втягивает
в себя дым, задумчиво наслаждаясь открывающимся из-за деревьев видом, прохладой, тишиной; а вдали желтеют поля, солнце опускается за знакомый березняк и румянит гладкий, как зеркало, пруд; с полей восходит пар; становится прохладно, наступают
сумерки, крестьяне толпами
идут домой.
«
Пойду к ней, не могу больше! — решил он однажды
в сумерки. — Скажу ей все, все… и что скажет она — так пусть и будет! Или вылечусь, или… погибну!»
Татьяна Марковна была с ней ласкова, а Марья Егоровна Викентьева бросила на нее, среди разговора, два, три загадочных взгляда, как будто допрашиваясь: что с ней? отчего эта боль без болезни? что это она не пришла вчера к обеду, а появилась на минуту и потом ушла, а за ней
пошел Тушин, и они ходили целый час
в сумерки!.. И так далее.
К князю я решил
пойти вечером, чтобы обо всем переговорить на полной свободе, а до вечера оставался дома. Но
в сумерки получил по городской почте опять записку от Стебелькова,
в три строки, с настоятельною и «убедительнейшею» просьбою посетить его завтра утром часов
в одиннадцать для «самоважнейших дел, и сами увидите, что за делом». Обдумав, я решил поступить судя по обстоятельствам, так как до завтра было еще далеко.
В мягких, глубоких креслах было покойно, огни мигали так ласково
в сумерках гостиной; и теперь,
в летний вечер, когда долетали с улицы голоса, смех и потягивало со двора сиренью, трудно было понять, как это крепчал мороз и как заходившее солнце освещало своими холодными лучами снежную равнину и путника, одиноко шедшего по дороге; Вера Иосифовна читала о том, как молодая, красивая графиня устраивала у себя
в деревне школы, больницы, библиотеки и как она полюбила странствующего художника, — читала о том, чего никогда не бывает
в жизни, и все-таки слушать было приятно, удобно, и
в голову
шли всё такие хорошие, покойные мысли, — не хотелось вставать.
В сумерки возвратились с охоты два юноши-удэгейца и сообщили, что недалеко от стойбища они нашли след кабанов и завтра намерены устроить на них облаву. Охота обещала быть интересной, и я решил
пойти вместе с ними.
Слова старика сразу согнали с людей апатию. Все оживились, поднялись на ноги. Дождь утратил постоянство и
шел порывами, переходя то
в ливень, то
в изморось. Это вносило уже некоторое разнообразие и давало надежду на перемену погоды.
В сумерки он начал заметно стихать и вечером прекратился совсем. Мало-помалу небо стало очищаться, кое-где проглянули звезды…
Для этого надо было найти плёс, где вода
шла тихо и где было достаточно глубоко. Такое место скоро было найдено немного выше последнего порога. Русло проходило здесь около противоположного берега, а с нашей стороны тянулась длинная отмель, теперь покрытая водой. Свалив три большие ели, мы очистили их от сучьев, разрубили пополам и связали
в довольно прочный плот. Работу эту мы закончили перед
сумерками и потому переправу через реку отложили до утра.
Я не
пошел туда, а повернул вправо по ключику Ада, чтобы выйти
в один из верхних притоков соседней реки Кумуху, намереваясь по ней спуститься к морю.
В сумерки мы немного не дошли до водораздела и стали биваком
в густом лесу.
В сумерки мы с Дерсу
пошли на охоту за изюбрами. Они уже отабунились. Самцы не хотели вступать
в борьбу и хотя и отвечали на зов друг другу, но держались позади стада и рогами угоняли маток с места, где мог явиться соперник.
Обсушившись немного, я
пошел вниз по реке со слабой надеждой найти фуражку. Течением могло прибить ее где-нибудь около берега. Та к я проходил до самых
сумерек, но фуражки не нашел и должен был взамен ее повязать голову платком.
В этом своеобразном уборе я продолжал уже весь дальнейший путь.
Снимание шкуры с убитого животного отняло у нас более часа. Когда мы тронулись
в обратный путь, были уже глубокие
сумерки. Мы
шли долго и наконец увидели огни бивака. Скоро между деревьями можно было различить силуэты людей. Они двигались и часто заслоняли собой огонь. На биваке собаки встретили нас дружным лаем. Стрелки окружили пантеру, рассматривали ее и вслух высказывали свои суждения. Разговоры затянулись до самой ночи.
Несмотря на утомление и на недостаток продовольствия, все
шли довольно бодро. Удачный маршрут через Сихотэ-Алинь, столь резкий переход от безжизненной тайги к живому лесу и наконец тропка, на которую мы наткнулись, действовали на всех подбадривающим образом.
В сумерки мы дошли до пустой зверовой фанзы. Около нее был небольшой огород, на котором росли брюква, салат и лук.
В полдень я подал знак к остановке. Хотелось пить, но нигде не было воды. Спускаться
в долину было далеко. Поэтому мы решили перетерпеть жажду, отдохнуть немного и
идти дальше. Стрелки растянулись
в тени скал и скоро уснули. Вероятно, мы проспали довольно долго, потому что солнце переместилось на небе и заглянуло за камни. Я проснулся и посмотрел на часы. Было 3 часа пополудни, следовало торопиться. Все знали, что до воды мы дойдем только к
сумеркам. Делать нечего, оставалось запастись терпением.
Я принялся тоже искать убитое животное, хотя и не совсем верил гольду. Мне казалось, что он ошибся. Минут через десять мы нашли козулю. Голова ее оказалась действительно простреленной. Дерсу взвалил ее себе на плечи и тихонько
пошел обратно. На бивак мы возвратились уже
в сумерки.
До
сумерек было еще далеко. Я взял свою винтовку и
пошел осматривать окрестности. Отойдя от бивака с километр, я сел на пень и стал слушать.
В часы
сумерек пернатое население тайги всегда выказывает больше жизни, чем днем. Мелкие птицы взбирались на верхушки деревьев, чтобы взглянуть оттуда на угасающее светило и
послать ему последнее прости.
Китаец говорил, что если мы будем
идти целый день, то к вечеру дойдем до земледельческих фанз. Действительно,
в сумерки мы дошли до устья Эрлдагоу (вторая большая падь). Это чрезвычайно порожистая и быстрая река. Она течет с юго-запада к северо-востоку и на пути своем прорезает мощные порфировые пласты. Некоторые из порогов ее имеют вид настоящих водопадов. Окрестные горы слагаются из роговика и кварцита. Отсюда до моря около 78 км.
Днем четвероногие обитатели тайги забиваются
в чащу, но перед
сумерками начинают подыматься со своих лежек. Сначала они бродят по опушкам леса, а когда ночная мгла окутает землю, выходят пастись на поляны. Казаки не стали дожидаться
сумерек и
пошли тотчас, как только развьючили лошадей и убрали седла. На биваке остались мы вдвоем с Дерсу.
К
сумеркам мы дошли до водораздела. Люди сильно проголодались, лошади тоже нуждались
в отдыхе. Целый день они
шли без корма и без привалов. Поблизости бивака нигде травы не было. Кони так устали, что, когда с них сняли вьюки, они легли на землю. Никто не узнал бы
в них тех откормленных и крепких лошадей, с которыми мы вышли со станции Шмаковка. Теперь это были исхудалые животные, измученные бескормицей и гнусом.
В сумерки пошел крупный дождь. Комары и мошки сразу куда-то исчезли. После ужина стрелки легли спать, а мы с Дерсу долго еще сидели у огня и разговаривали. Он рассказывал мне о жизни китайцев на Ното, рассказывал о том, как они его обидели — отобрали меха и ничего не заплатили.
Стрелки
шли лениво и часто отдыхали. Незадолго до
сумерек мы добрались до участка, носящего странное название Паровози. Откуда произошло это название, так я и не мог добиться. Здесь жил старшина удэгейцев Сарл Кимунка со своей семьей, состоящей из 7 мужчин и 4 женщин.
В 1901 году он с сотрудником Переселенческого управления Михайловым ходил вверх по Иману до Сихотэ-Алиня.
В награду за это ему был отведен хуторской участок.
Паначев рассказывал, что расстояние от Загорной до Кокшаровки он налегке проходил
в один день. Правда, один день он считал от рассвета до
сумерек. А так как мы
шли с вьюками довольно медленно, то рассчитывали этот путь сделать
в 2 суток, с одной только ночевкой
в лесу.
Дело
шло уже к осени,
сумерки спустились рано;
в большой зале аббатства было сыро и темно.
Всенощная
идет в образной комнате и длится более часа; за всенощной следует молебен с водосвятием и тремя-четырьмя акафистами, тоже продолжительный, так что все вместе кончается, когда уже на землю спустились
сумерки.
Припоминаю только одно мгновение летом
в деревне, когда я
шел в тяжелом настроении, уже
в сумерки,
в саду и нависли тучи.
В это время подошла лодка, и мы принялись разгружать ее. Затем стрелки и казаки начали устраивать бивак, ставить палатки и разделывать зверей, а я
пошел экскурсировать по окрестностям. Солнце уже готовилось уйти на покой. День близился к концу и до
сумерек уже недалеко. По обе стороны речки было множество лосиных следов, больших и малых, из чего я заключил, что животные эти приходили сюда и
в одиночку, и по несколько голов сразу.
Когда наконец они повернули с двух разных тротуаров
в Гороховую и стали подходить к дому Рогожина, у князя стали опять подсекаться ноги, так что почти трудно было уж и
идти. Было уже около десяти часов вечера. Окна на половине старушки стояли, как и давеча, отпертые, у Рогожина запертые, и
в сумерках как бы еще заметнее становились на них белые спущенные сторы. Князь подошел к дому с противоположного тротуара; Рогожин же с своего тротуара ступил на крыльцо и махал ему рукой. Князь перешел к нему на крыльцо.
Потом Белоярцев
пойдет поспать,
в сумерки встанет, съест у себя
в комнате втихомолочку вареньица или миндальных орешков и выходит
в том же архалучке
в залу, где уже кипит самовар и где все готовы слушать его веселые и умные речи.
В та поры, не мешкая ни минуточки,
пошла она во зеленый сад дожидатися часу урочного, и когда пришли
сумерки серые, опустилося за лес солнышко красное, проговорила она: «Покажись мне, мой верный друг!» И показался ей издали зверь лесной, чудо морское: он прошел только поперек дороги и пропал
в частых кустах, и не взвидела света молода дочь купецкая, красавица писаная, всплеснула руками белыми, закричала источным голосом и упала на дорогу без памяти.
Однако на этот раз он окончательного решения не принял, но и домой не
пошел, а когда настали
сумерки, вышел из крестьянской избы и колеблющимися шагами направился
в"свое место".
Между тем к концу дня
в душе его поднялась целая буря и… и, кажется, могу сказать утвердительно, был такой момент
в сумерки, что он хотел встать,
пойти и — объявить всё.
Еще будучи ребенком, она горько плакала, когда батюшка произносил: «И сплетше венец из терния, возложиша на главу его, и трость
в десницу его», — и всхлипывающим дискантиком подпевала дьячку: «
Слава долготерпению твоему, Господи!
слава тебе!» А после всенощной, вся взволнованная, прибегала
в девичью и там, среди сгустившихся
сумерек (Арина Петровна не давала
в девичью свечей, когда не было работы), рассказывала рабыням «страсти Господни».
К
сумеркам он отшагал и остальные тридцать пять верст и, увидев кресты городских церквей, сел на отвале придорожной канавы и впервые с выхода своего задумал попитаться: он достал перенедельничавшие у него
в кармане лепешки и, сложив их одна с другою исподними корками, начал уплетать с сугубым аппетитом, но все-таки не доел их и, сунув опять
в тот же карман,
пошел в город. Ночевал он у знакомых семинаристов, а на другой день рано утром пришел к Туганову, велел о себе доложить и сел на коник
в передней.
Наступал вечер; на землю спускались
сумерки;
в домах зажигались огни. Выслушав перечень добрых дел, совершенных
в течение дня квартальными надзирателями, он отправлялся
в клуб, где приглашал предводителя
идти с ним вместе по стезе добродетели. Предводитель подавался туго, но так как поставленные ему на вид выгоды были до того ясны, что могли убедить даже малого ребенка, то и он, наконец, уступил.
Оленин вернулся
сумерками и долго не мог опомниться от всего, чтò видел; но к ночи опять нахлынули на него вчерашние воспоминания; он выглянул
в окно; Марьяна ходила из дома
в клеть, убираясь по хозяйству. Мать ушла на виноград. Отец был
в правлении. Оленин не дождался, пока она совсем убралась, и
пошел к ней. Она была
в хате и стояла спиной к нему. Оленин думал, что она стыдится.
Это было последнее слово, которое я слышал от генерала
в его доме. Затем, по случаю наступивших
сумерек, старик предложил мне пройтись, и мы с ним долго ходили, но я не помню, что у нас за разговор
шел в то время.
В памяти у меня оставалось одно пугало «безнатурный дурак», угрожая которым, Перлов говорил не только без шутки и иронии, а даже с яростию, с непримиримою досадой и с горькою слезой на ресницах.
Да нельзя и не завидовать. Почти каждый день видимся и всякий раз все
в этом роде разговор ведем — неужто же это не равновесие? И хоть он, по наружности, кипятится, видя мое твердое намерение жить без выводов, однако я очень хорошо понимаю, что и он бы не прочь такого житья попробовать. Но надворные советники ему мешают — вот что. Только что начнет настоящим манером
в сумерки погружаться, только что занесет крючок, чтобы бирюльку вытащить, смотрит, ан
в доме опять разнокалиберщина
пошла.
Фома посмотрел на него и, чувствуя что-то похожее на уважение к этому человеку, осторожно
пошел вон из дома. Ему не хотелось
идти к себе
в огромный пустой дом, где каждый шаг его будил звучное эхо, и он
пошел по улице, окутанной тоскливо-серыми
сумерками поздней осени. Ему думалось о Тарасе Маякине.
Мы вышли из западни. И без того душный воздух был теперь наполнен густыми клубами динамитных паров и пылью. Лампы погасли. Мы очутились
в полном мраке. Выйдя из западни, мы ощутили только одно — глубокую, густую темь. Эта темь была так густа, что осенняя ночь
в сравнении с ней казалась
сумерками. Дышалось тяжело. Ощупью, по колено
в воде, стараясь не сбиться с деревянной настилки, мы
пошли к камере. Я попробовал зажечь спичку, но она погасла. Пришлось ожидать, пока вентилятор очистит воздух.
Дни проводил я
в этой тишине,
в церковных
сумерках, а
в длинные вечера играл на бильярде или ходил
в театр на галерею
в своей новой триковой паре, которую я купил себе на заработанные деньги. У Ажогиных уже начались спектакли и концерты; декорации писал теперь один Редька. Он рассказывал мне содержание пьес и живых картин, какие ему приходилось видеть у Ажогиных, и я слушал его с завистью. Меня сильно тянуло на репетиции, но
идти к Ажогиным я не решался.
Навестив
в сумерки одного дня Марью Николаевну, Ольга Федотовна нарочно у нее припоздала, а потом высказала опасение
идти одной через бугор, где ночевала овечья отара, около которой бегали злые сторожевые собаки.
— Нет, это не те. Кювье же хотя и догадывался, что это простые вороны, однако Гумбольдт разбил его доводы
в прах… Но что всего удивительнее —
в Италии и вообще на юге совсем нет
сумерек!
Идете по улице — светло; и вдруг — темно!
Возьмешь с собой
в сумерки управляющего и
пойдешь с ним по полям.
— А вот изволишь видеть: вчерась я
шел от свата Савельича так около
сумерек; глядь — у самых Серпуховских ворот стоит тройка почтовых, на телеге лежит раненый русской офицер, и слуга около него что-то больно суетится. Смотрю, лицо у слуги как будто бы знакомое; я подошел, и лишь только взглянул на офицера, так сердце у меня и замерло! Сердечный!
в горячке, без памяти, и кто ж?.. Помнишь, Андрей Васьянович, месяца три тому назад мы догнали
в селе Завидове проезжего офицера?
Спускались
сумерки. По линии,
в направлении к Москве, виднелись огоньки. Целое созвездие огоньков мерцало неопределенно и смутно. Один передвигался — это
шел товарный поезд. Беременная сторожиха выползла из будки. Больной ребенок был у нее на одной руке, сигнальный фонарь
в другой… Заговорили рельсы, тихо, тонко, чуть слышно, как будто что-то переливалось под землей. Потом это перешло
в клокотание, и через две минуты тяжелый поезд прогромыхал мимо платформы.
Тут ничего не произошло выходящего из ряда вон, и
сумерками поезд отправился к Прокудину; а Машу мать оставила
в наказание без чая и
послала спать часом раньше обыкновенного, и
в постельке высекла.
Для чего культурному человеку изнывать
в каких-то
сумерках, лишенных света и тепла, когда те задачи, преследование которых ему доступно, он может вполне удобно переносить с собой
в такие местности,
в которых вдоволь и тепла и света? Для чего он будет выносить
в своей Заманиловке тьмы тем всякого рода лишений и неудобств, когда при тех же материальных затратах он может «
в другом месте» прожить без мучительной заботы о том, позволит ли подоспевший сенокос
послать завтра
в город за почтой?
Но, когда начали спускаться
сумерки, разуваевская тройка с двумя седоками по крайней мере раз десять с гамом и свистом пронеслась взад и вперед мимо моего дома,
посылая по сторонам комья грязи и рыхлого снега и взбудораживая угомонившихся
в гнездах грачей.