Исчезла бы великая
идея бессмертия, и приходилось бы заменить ее; и весь великий избыток прежней любви к Тому, который и был бессмертие, обратился бы у всех на природу, на мир, на людей, на всякую былинку.
Но, очевидно, не эту живую жизнь имеет в виду великий разум художника, говорящий устами Версилова. Ведь
идея бессмертия души существует «многие тысячи лет», человечество не проходит мимо этой идеи, а, напротив, все время упирается в нее. А мы все ищем. Не в этом живая жизнь, которую чует Достоевский. Но не от него мы узнаем, в чем же она. Он сам не знает.
Неточные совпадения
Мне противна
идея безличного
бессмертия, в котором исчезает все неповторимо и незаменимо индивидуальное.
Все миросозерцание Достоевского было связано с
идеей личного
бессмертия.
— Может быть, я говорю глупо, но — я верю, товарищи, в
бессмертие честных людей, в
бессмертие тех, кто дал мне счастье жить прекрасной жизнью, которой я живу, которая радостно опьяняет меня удивительной сложностью своей, разнообразием явлений и ростом
идей, дорогих мне, как сердце мое. Мы, может быть, слишком бережливы в трате своих чувств, много живем мыслью, и это несколько искажает нас, мы оцениваем, а не чувствуем…
Автор дошел до твердого убеждения, что для нас, детей нынешнего века, слава… любовь… мировые
идеи…
бессмертие — ничто пред комфортом.
Федоров же, смелее и радикальнее идя в направлении Мечникова [Имеются в виду
идеи И. И. Мечникова о «естественной смерти» и о продлении человеческой жизни (см.: Мечников И. И. Этюды оптимизма М 1987).], стремится к научному
бессмертию, принимая за него отсутствие смерти, или неопределенную продолжительность жизни.
Поэтому мысль о воскрешении возможна только при вере в
бессмертие, и
идея Федорова должна быть понята так, что посредством воссоздания тел отцов трудом сыновним будут вызваны к новой жизни и их усопшие души.
Даже
идеи Бога и
бессмертия, которые Шлейермахер считает «элементами религии», не являются главным содержанием религии.
Все это как будто творится в каком-то совсем другом мире — не в том, в котором Достоевский. В его же мире, если нет человеку
бессмертия, то есть только взаимная ненависть, злоба, одиночество и мрак. «Самоубийство, — говорит Достоевский, — при потере
идеи о
бессмертии становится совершенно и неизбежно даже необходимостью для всякого человека, чуть-чуть поднявшегося в своем развитии над скотами» (так и сказано!).
Эти Гекторы, Диомеды и Ахиллесы боролись и умирали за то, что считали благом целого, при
идее такого убогого
бессмертия, которое было хуже всякой смерти.
Малым своим разумом Достоевский знает, в чем эта живая жизнь. Все в том же личном
бессмертии. В комментариях к своему письму самоубийцы-материалиста он пишет: «Вера в
бессмертие души человеческой есть единственный источник живой жизни на земле, — жизни, здоровья, здоровых
идей и здоровых выводов и заключений».
Древнееврейскому народу была чужда
идея личного
бессмертия.
Идеализм учит
бессмертию безличного или сверхличного духа,
бессмертию идеи и ценности, но не
бессмертию личности.
Бесплодна философская
идея естественного
бессмертия души, выводимая из ее субстанциальности.
«Самоубийство при потере
идеи о
бессмертии является совершенной и неизбежной необходимостью для каждого человека, чуть-чуть поднявшегося в своем уровне над скотами».
«
Идея о
бессмертии — это сама жизнь, живая жизнь ее, окончательная формула и главный источник истины и правильного сознания для человечества».
В гениальной по силе прозрения утопии грядущего, рассказанной Версиловым, люди прилепляются друг к другу и любят друг друга, потому что исчезла великая
идея Бога и
бессмертия.
Человек отказывается от великих
идей Бога,
бессмертия и свободы, и им овладевает ложная, безбожная любовь к людям, ложная сострадательность, жажда всеобщего устроения на земле без Бога.