Неточные совпадения
Стародум. Детям? Оставлять богатство детям? В голове нет. Умны будут — без него обойдутся; а глупому сыну не в помощь богатство. Видал я молодцов в
золотых кафтанах, да с свинцовой головою. Нет, мой друг! Наличные
деньги — не наличные достоинства.
Золотой болван — все болван.
К счастию, однако ж, на этот раз опасения оказались неосновательными. Через неделю прибыл из губернии новый градоначальник и превосходством принятых им административных мер заставил забыть всех старых градоначальников, а в том числе и Фердыщенку. Это был Василиск Семенович Бородавкин, с которого, собственно, и начинается
золотой век Глупова. Страхи рассеялись, урожаи пошли за урожаями, комет не появлялось, а
денег развелось такое множество, что даже куры не клевали их… Потому что это были ассигнации.
Он прочел письмо и остался им доволен, особенно тем, что он вспомнил приложить
деньги; не было ни жестокого слова, ни упрека, но не было и снисходительности. Главное же — был
золотой мост для возвращения. Сложив письмо и загладив его большим массивным ножом слоновой кости и уложив в конверт с
деньгами, он с удовольствием, которое всегда возбуждаемо было в нем обращением со своими хорошо устроенными письменными принадлежностями, позвонил.
Вот то-то-с, моего вы глупого сужденья
Не жалуете никогда:
Ан вот беда.
На что вам лучшего пророка?
Твердила я: в любви не будет в этой прока
Ни во́ веки веков.
Как все московские, ваш батюшка таков:
Желал бы зятя он с звездами, да с чинами,
А при звездах не все богаты, между нами;
Ну разумеется, к тому б
И
деньги, чтоб пожить, чтоб мог давать он ба́лы;
Вот, например, полковник Скалозуб:
И
золотой мешок, и метит в генералы.
— Да, да, я все о них! Приятно звучат: донь-динь-дон-бо-омм — по башке. Кажется, опоздал я, — теряют силу
деньги, если они не
золото… Видел брата?
— Послушайте, сударь, — что же будет с
деньгами? Надобно покупать
золото. Ты понимаешь что-нибудь в старинных
золотых вещах?
Но там удивились,
денег ей не дали, а сказали, что если у Ильи Ильича есть вещи какие-нибудь,
золотые или, пожалуй, серебряные, даже мех, так можно заложить и что есть такие благодетели, что третью часть просимой суммы дадут до тех пор, пока он опять получит из деревни.
— Да, — припомнила она и достала из кармана портмоне. — Возьмите у
золотых дел мастера Шмита porte-bouquet. [подставку для букета (фр.).] Я еще на той неделе выбрала подарить Марфеньке в день рождения, — только велела вставить несколько жемчужин, из своих собственных, и вырезать ее имя. Вот
деньги.
— Будешь задумчив, как навяжется такая супруга, как Марина Антиповна! Помнишь Антипа? ну, так его дочка! А золото-мужик, большие у меня дела делает: хлеб продает,
деньги получает, — честный, распорядительный, да вот где-нибудь да подстережет судьба! У всякого свой крест! А ты что это затеял, или в самом деле с ума сошел? — спросила бабушка, помолчав.
Осталось за мной. Я тотчас же вынул
деньги, заплатил, схватил альбом и ушел в угол комнаты; там вынул его из футляра и лихорадочно, наскоро, стал разглядывать: не считая футляра, это была самая дрянная вещь в мире — альбомчик в размер листа почтовой бумаги малого формата, тоненький, с
золотым истершимся обрезом, точь-в-точь такой, как заводились в старину у только что вышедших из института девиц. Тушью и красками нарисованы были храмы на горе, амуры, пруд с плавающими лебедями; были стишки...
Да замыслив мою «идею», я, я сам — разве я поклонился
золотому тельцу, разве мне
денег тогда надо было?
— Вот
деньги! — крикнул я, показывая на свою
золотую кучу, — сколько надо?
— Так, знаем, — отвечали они, — мы просим только раздавать сколько следует воды, а он дает мало, без всякого порядка; бочки у него текут, вода пропадает, а он, отсюда до
Золотой горы (Калифорнии), никуда не хочет заходить, между тем мы заплатили
деньги за переезд по семидесяти долларов с человека.
На арене ничего еще не было. Там ходил какой-то распорядитель из тагалов, в розовой кисейной рубашке, и собирал
деньги на ставку и за пари. Я удивился, с какой небрежностью индийцы бросали пригоршни долларов, между которыми были и
золотые дублоны. Распорядитель раскладывал
деньги по кучкам на полу, на песке арены. На ней, в одном углу, на корточках сидели тагалы с петухами, которым предстояло драться.
Мы с бароном дали артистам
денег и ушли, сначала в ризницу, всю заставленную шкапами с церковною утварью, — везде
золото, куда ни поглядишь; потом пошли опять в коридоры, по кельям.
— Знаю, что острижете, — грубо проговорил Лепешкин, вынимая толстый бумажник. — Ведь у тебя голова-то, Иван Яковлич,
золотая, прямо сказать, кабы не дыра в ней… Не стоял бы ты на коленях перед мужиком, ежели бы этих своих глупостев с женским полом не выкидывал. Да… Вот тебе
деньги, и чтобы завтра они у меня на столе лежали. Вот тебе мой сказ, а векселей твоих даром не надо, — все равно на подтопку уйдут.
На вопрос мой, откуда взял столько
денег, он с точностью ответил, что взял их сейчас пред тем от вас и что вы ссудили его суммою в три тысячи, чтоб ехать будто бы на
золотые прииски…
Кроме того, воротившийся после убийства в лавку приказчик сообщил полиции не только об украденной сумме, но и из каких именно
денег она состояла, то есть сколько было кредиток радужных, сколько синих, сколько красных, сколько
золотых монет и каких именно, и вот на арестованном убийце именно такие же
деньги и монеты и найдены.
Но о честности Смердякова подтвердил почти с жаром и тут же передал, как Смердяков, во время оно, найдя оброненные барские
деньги, не утаил их, а принес барину, и тот ему за это «
золотой подарил» и впредь во всем доверять начал.
А Дмитрий Федорович хочет эту крепость
золотым ключом отпереть, для чего он теперь надо мной и куражится, хочет с меня
денег сорвать, а пока уж тысячи на эту обольстительницу просорил; на то и
деньги занимает беспрерывно, и, между прочим, у кого, как вы думаете?
Затем с адским и с преступнейшим расчетом устроил так, чтобы подумали на слуг: не побрезгал взять ее кошелек, отворил ключами, которые вынул из-под подушки, ее комод и захватил из него некоторые вещи, именно так, как бы сделал невежа слуга, то есть ценные бумаги оставил, а взял одни
деньги, взял несколько
золотых вещей покрупнее, а драгоценнейшими в десять раз, но малыми вещами пренебрег.
Видя, что
золото не так-то легко найти и что для этого нужны опыт, время и
деньги, они решили поселиться тут же, где-нибудь поблизости.
— Лейба! — подхватил Чертопханов. — Лейба, ты хотя еврей и вера твоя поганая, а душа у тебя лучше иной христианской! Сжалься ты надо мною! Одному мне ехать незачем, один я этого дела не обломаю. Я горячка — а ты голова,
золотая голова! Племя ваше уж такое: без науки все постигло! Ты, может, сомневаешься: откуда, мол, у него
деньги? Пойдем ко мне в комнату, я тебе и
деньги все покажу. Возьми их, крест с шеи возьми — только отдай мне Малек-Аделя, отдай, отдай!
— А не умру с голоду, Бог даст!
денег не будет, друзья будут. Да что
деньги? — прах!
Золото — прах!
Для служащих были особые курсы после обеда, чрезвычайно ограниченные и дававшие право на так называемые «комитетские экзамены». Все лентяи с
деньгами, баричи, ничему не учившиеся, все, что не хотело служить в военной службе и торопилось получить чин асессора, держало комитетские экзамены; это было нечто вроде
золотых приисков, уступленных старым профессорам, дававшим privatissime [самым частным образом (лат.).] по двадцати рублей за урок.
— Отпираю, а у самого руки трясутся, уже и
денег не жаль: боюсь, вдруг пристрелят. Отпер. Забрали тысяч десять с лишком, меня самого обыскали, часы
золотые с цепочкой сняли, приказали четверть часа не выходить из конторы… А когда они ушли, уж и хохотал я, как их надул: пока они мне карманы обшаривали, я в кулаке держал десять
золотых, успел со стола схватить… Не догадались кулак-то разжать! Вот как я их надул!.. Хи-хи-хи! — и раскатывался дробным смехом.
Добивает Цаплю всеведущий сыщик и идет дальше, к ювелирным палаткам, где выигравшие
деньги шулера обращают их в
золотые вещи, чтоб потом снова проиграться на мельницах…
Многого, что делается в доме, Галактион, конечно, не знал. Оставшись без
денег, Серафима начала закладывать и продавать разные
золотые безделушки, потом столовое серебро, платье и даже белье. Уследить за ней было очень трудно. Харитина нарочно покупала сама проклятую мадеру и ставила ее в буфет, но Серафима не прикасалась к ней.
— А как вы думаете относительно сибирской рыбы? У меня уже арендованы пески на Оби в трех местах. Тоже дело хорошее и верное. Не хотите? Ну, тогда у меня есть пять
золотых приисков в оренбургских казачьих землях… Тут уж дело вернее смерти. И это не нравится? Тогда, хотите, получим концессию на устройство подъездного пути от строящейся Уральской железной дороги в Заполье? Через пять лет вы не узнали бы своего Заполья: и банки, и гимназия, и театр, и фабрики кругом. Только нужны люди и
деньги.
— Вот ращу дочь, а у самого кошки на душе скребут, — заметил Тарас Семеныч, провожая глазами убегавшую девочку. — Сам-то стар становлюсь, а с кем она жить-то будет?.. Вот нынче какой народ пошел: козырь на козыре. Конечно, капитал будет, а только
деньгами зятя не купишь, и через
золото большие слезы льются.
Любовь Андреевна(глядит в свое портмоне). Вчера было много
денег, а сегодня совсем мало. Бедная моя Варя из экономии кормит всех молочным супом, на кухне старикам дают один горох, а я трачу как-то бессмысленно… (Уронила портмоне, рассыпала
золотые.) Ну, посыпались… (Ей досадно.)
— Вву, вву! Слова — трава, а слова — мелка
деньга, а
золотой монета слова-та!
С покрова парчового на гробе родителя, ночью, брат кисти литые,
золотые, обрезал: «Они, дескать, эвона каких
денег стоят».
— Кстати, Лукьян Тимофеич, правда, что вы в газетах публиковались, что даете
деньги под
золотые и серебряные вещи?
Его силом не удерживали: напитали,
деньгами наградили, подарили ему на память
золотые часы с трепетиром, а для морской прохлады на поздний осенний путь дали байковое пальто с ветряной нахлобучкою на голову. Очень тепло одели и отвезли Левшу на корабль, который в Россию шел. Тут поместили Левшу в лучшем виде, как настоящего барина, но он с другими господами в закрытии сидеть не любил и совестился, а уйдет на палубу, под презент сядет и спросит: «Где наша Россия?»
— Это не на твои
деньги куплено золото-то, так уж ты настоящую цену дай, — торговал вперед Петр Васильич.
Конечно, Ястребов давал
деньги на
золото, разносил его по книгам со своих приисков и сдавал в казну, но Петр Васильич считал свои труды больше, потому что шлялся с уздой, валял дурака и постоянно рисковал своей шкурой как со стороны хозяев, так и от рабочих.
Кишкин достал берестяную тавлинку, сделал жестокую понюшку и еще раз оглядел шахты. Ах, много тут денежек компания закопала — тысяч триста, а то и побольше. Тепленькое местечко досталось: за триста-то тысяч и десяти фунтов
золота со всех шахт не взяли. Да, веселенькая игрушка, нечего сказать… Впрочем, у
денег глаз нет: закапывай, если лишних много.
— Ключик добудь, Марьюшка… — шептал Петр Васильич. — Вызнай, высмотри, куды он его прячет… С собой носит? Ну, это еще лучше… Хитер старый пес. А
денег у него неочерпаемо… Мне в городу сказывали, Марьюшка. Полтора пуда уж сдал он золота-то, а ведь это тридцать тысяч голеньких денежек. Некуда ему их девать. Выждать, когда у него большая получка будет, и накрыть… Да ты-то чего боишься, дура?
Первое дыхание весны всех так и подмывало. Очухавшийся Мыльников только чесал затылок, соображая, сколько стравил за зиму
денег по кабакам… Теперь можно было бы в лучшем виде свои работы открыть в Кедровской даче и получать там за
золото полную цену. Все равно на жилку надеяться долго нельзя: много продержится до осени, ежели продержится.
— Наплюй на него, Наташка… Это он от
денег озорничать стал. Погоди, вот мы с Тарасом обыщем
золото… Мы сейчас у Кожина в огороде робим.
Золото нашли… Вся Тайбола ума решилась, и все кержаки по своим огородам роются, а конторе это обидно. Оников-то штейгеров своих послал в Тайболу: наша, слышь, дача. Что греха у них, и не расхлебать… До драки дело доходило.
На Сиротке догадывались, что с Петром Васильичем опять что-то вышло, и решили, что или он попался с краденым
золотом, или его вздули старатели за провес. С такими-то делами все равно головы не сносить. Впрочем, Матюшке было не до мудреного гостя: дела на Сиротке шли хуже и хуже, а Оксины
деньги таяли в кармане как снег…
Опытные рабочие не доверяли новому скупщику, но соблазн заключался в том, что к Ермошке нужно было еще везти
золото, а тут получай
деньги у себя на промыслах, из руки в руку.
— Старатели будут, конечно, воровать
золото на новых промыслах, а мы будем его скупать… Новые золотопромышленники закопают лишние
деньги в Кедровской даче, а рабочие к нам же и придут. Уцелеет один Ястребов и будет скупать наше
золото, как скупал его и раньше.
Положим, он своих
денег никому не показывал, но все знали досконально, что Петр Васильич отсчитал четыре сотенных билета за выкраденное Оксей
золото.
— Не Ермошка, так другой выищется… На Фотьянке теперь народу видимо-невидимо, точно праздник. Все фотьянские бабы лопатами
деньги гребут: и постой держат, и харчи продают, и обшивают приисковых. За одно лето сколько новых изб поставили. Всех вольное-то
золото поднимает. А по вечерам такое веселье поднимается… Наши приисковые гуляют.
— Обыщем
золото, а ухватят его хозяева, — роптал Матюшка, уже затронутый жаждой легкой наживы. — На них не наробишься… Главная причина во всем —
деньги.
Батюшка посылает мне
золотые часы с репетицией и двумя новомодными
золотыми цепочками, какую-то пару платья в 350 р. и какой-то знаменитый архалук —
денег нет!
Ты работай, работай больше, а я накоплю
денег твоим трудом и любовнице урыльник
золотой подарю.
Кому она подаст стакан, тот сейчас вино выпьет и на поднос, сколько чувствует усердия,
денег мечет,
золото или ассигнации; а она его тогда в уста поцелует и поклонится.