Неточные совпадения
По следам он
узнал все, что произошло у нас в отряде: он видел места наших привалов, видел, что мы долго стояли на одном месте — именно там, где
тропа вдруг сразу оборвалась, видел, что я посылал людей в разные стороны искать дорогу.
Часов в 12 дня мы были около большой скалы Мафа, что по-удэгейски значит «медведь». Действительно, своими формами она очень его напоминает и состоит из плотного песчаника с прослойками кварца и известкового шпата. У подножия ее шла свежепротоптанная
тропа; она пересекала реку Кулумбе и направлялась на север. Дерсу за скалой нашел бивак. По оставленным на нем следам он
узнал, что здесь ночевал Мерзляков с командой, когда шел с Такемы на Амагу.
Мои спутники
знали, что если нет проливного дождя, то назначенное выступление обыкновенно не отменяется. Только что-нибудь особенное могло задержать нас на биваке. В 8 часов утра, расплатившись с китайцами, мы выступили в путь по уже знакомой нам
тропе, проложенной местными жителями по долине реки Дунгоу к бухте Терней.
Мы рассчитали, что если пойдем по
тропе, то выйдем на реку Найну к корейцам, и если пойдем прямо, то придем на берег моря к скале Ван-Син-лаза. Путь на Найну нам был совершенно неизвестен, и к тому же мы совершенно не
знали, сколько времени может занять этот переход. До моря же мы рассчитывали дойти если не сегодня, то, во всяком случае, завтра к полудню.
Из его слов удалось
узнать, что по торной
тропе можно выйти на реку Тадушу, которая впадает в море значительно севернее залива Ольги, а та
тропа, на которой мы стояли, идет сперва по речке Чау-сун [Чао-су — черная сосна.], а затем переваливает через высокий горный хребет и выходит на реку Синанцу, впадающую в Фудзин в верхнем его течении.
Манзы сначала испугались, но потом,
узнав, в чем дело, успокоились. Они накормили нас чумизной кашей и дали чаю. Из расспросов выяснилось, что мы находимся у подножия Сихотэ-Алиня, что далее к морю дороги нет вовсе и что
тропа, по которой прошел наш отряд, идет на реку Чжюдямогоу [Чжу-цзя-ма-гоу — долина семьи Чжу, где растет конопля.], входящую в бассейн верхней Улахе.
Китайцы в рыбной фанзе сказали правду. Только к вечеру мы дошли до реки Санхобе.
Тропа привела нас прямо к небольшому поселку. В одной фанзе горел огонь. Сквозь тонкую бумагу в окне я услышал голос Н.А. Пальчевского и увидел его профиль. В такой поздний час он меня не ожидал. Г.И. Гранатман и А.И. Мерзляков находились в соседней фанзе.
Узнав о нашем приходе, они тотчас прибежали. Начались обоюдные расспросы. Я рассказывал им, что случилось с нами в дороге, а они мне говорили о том, как работали на Санхобе.
Удэгеец, сопровождавший нас, хорошо
знал эти места. Он находил
тропы там, где надо было сократить дорогу. Не доходя 2 км до устья Кулумбе,
тропа свернула в лес, которым мы шли еще около часа. Вдруг лес сразу кончился и
тропа оборвалась. Перед нами была река Иман.
От хозяина фанзы мы
узнали, что находимся у подножия Сихотэ-Алиня, который делает здесь большой излом, а река Тютихе течет вдоль него. Затем он сообщил нам, что дальше его фанзы идут 2
тропы: одна к северу, прямо на водораздельный хребет, а другая — на запад, вдоль Тютихе. До истоков последней оставалось еще 12 км.
Ни хрестоматии, ни даже басен Крылова не существовало, так что я, в буквальном смысле слова, почти до самого поступления в казенное заведение не
знал ни одного русского стиха, кроме тех немногих обрывков, без начала и конца, которые были помещены в учебнике риторики, в качестве примеров фигур и
тропов…
Лучшим вожаком служил смиренный инок Кирилл, который
знал все
тропы и едва заметные «сакмы».
Всех баб Артем набрал до десятка и повел их через Самосадку к месту крушения коломенок, под боец Горюн. От Самосадки нужно было пройти
тропами верст пятьдесят, и в проводники Артем взял Мосея Мухина, который сейчас на пристани болтался без дела, — страдовал в горах брат Егор, куренные дрова только еще рубили, и жигаль Мосей отдыхал. Его страда была осенью, когда складывали кучонки и жгли уголь. Места Мосей
знал по всей Каменке верст на двести и повел «сушилок» никому не известными
тропами.
Теперь вы
знаете то же, что и мы
знаем из газет и от перелетных посетителей дома Бронникова; но, верно, не
знаете, что из всего этого будет и какой
тропой пойдет Александр.
— Редко ли! — соглашается Осип. — Не со всякой
тропы попадешь в попы, надо
знать, где свернуть…
Он дошёл до холма, где в последний раз мелькнул возок, постоял, поглядел мокрыми глазами на синюю стену дальнего леса, прорезанную дорогой, оглянулся вокруг: стелется по неровному полю светлая
тропа реки, путаясь и словно не
зная, куда ей деваться.
Михаила Максимовича мало
знали в Симбирской губернии, но как «слухом земля полнится», и притом, может быть, он и в отпуску позволял себе кое-какие дебоши, как тогда выражались, да и приезжавший с ним денщик или крепостной лакей, несмотря на строгость своего командира, по секрету кое-что пробалтывал, — то и составилось о нем мнение, которое вполне выражалось следующими афоризмами, что «майор шутить не любит, что у него ходи по струнке и с
тропы не сваливайся, что он солдата не выдаст и, коли можно, покроет, а если попался, так уж помилованья не жди, что слово его крепко, что если пойдет на ссору, то ему и черт не брат, что он лихой, бедовый, что он гусь лапчатый, зверь полосатый…», [Двумя последними поговорками, несмотря на видимую их неопределенность, русский человек определяет очень много, ярко и понятно для всякого.
— Однажды, когда девушка собирала срезанные ветки лоз, — сын грека, как будто оступившись, свалился с
тропы над стеною ее виноградника и упал прямо к ногам ее, а она, как хорошая христианка, наклонилась над ним, чтоб
узнать, нет ли ран. Стоная от боли, он просил ее...
Теперь мы с Костей уже без руководительства Николая Матвеича бродили по горам и отлично
знали все горные
тропы.
— А кони озябли и пошли сами, шли-шли и дошли до деревни, на тринадцать вёрст в сторону от нашей. Вы
знаете, наша деревня здесь близко, версты четыре, пожалуй. Вот если идти так вдоль берега и потом по
тропе, в лесу направо, там будет ложбина и уже видно усадьбу. А дорогой отсюда вёрст десять.
И вот вдруг на одном таком переходе мы с Левонтием и заспорили: я говорю: «нам надо идти направо», а он спорит: «налево», и, наконец, чуть было меня не переспорил, но я на своем пути настоял. Но только шли мы, шли, и, наконец, вижу, не
знаю куда зашли, и нет дальше ни
тропы, ни следу.
Я был странный путник: бодрый, но неудержимо стремящийся вперед, я беспрестанно терял
тропу, путался, и когда я хотел поправиться, то выходило, что я не
знал, куда повернуть, и еще хуже запутывался.
— Мне кажется, комсомол (говорю только о нем, потому что его лучше
знаю) идет сейчас по очень узкой дороге — по темному ущелью или по лесной
тропе.