Неточные совпадения
В кошомной юрте сидели на корточках девять человек киргиз чугунного цвета; семеро из них с великой силой дули в длинные трубы из какого-то глухого к музыке дерева; юноша, с невероятно широким переносьем и черными
глазами где-то около ушей, дремотно бил в бубен, а игрушечно маленький старичок с лицом, обросшим
зеленоватым мохом, ребячливо колотил руками по котлу, обтянутому кожей осла.
Судаков сел к столу против женщин,
глаз у него был большой,
зеленоватый и недобрый, шея, оттененная черным воротом наглухо застегнутой тужурки, была как-то слишком бела. Стакан чаю, подвинутый к нему Алиной, он взял левой рукой.
— Ах, если б можно было написать про вас, мужчин, все, что я знаю, — говорила она, щелкая вальцами, и в ее
глазах вспыхивали
зеленоватые искры. Бойкая, настроенная всегда оживленно, окутав свое тело подростка в яркий китайский шелк, она, мягким шариком, бесшумно каталась из комнаты в комнату, напевая французские песенки, переставляя с места на место медные и бронзовые позолоченные вещи, и стрекотала, как сорока, — страсть к блестящему у нее была тоже сорочья, да и сама она вся пестро блестела.
На столе горела маленькая лампа под зеленым абажуром, неприятно окрашивая лицо Лютова в два цвета: лоб —
зеленоватый, а нижняя часть лица, от
глаз до бородки, устрашающе темная.
Из Петербурга Варвара приехала заметно похорошев; под
глазами, оттеняя их
зеленоватый блеск, явились интересные пятна; волосы она заплела в две косы и уложила их плоскими спиралями на уши, на виски, это сделало лицо ее шире и тоже украсило его. Она привезла широкие платья без талии, и, глядя на них, Самгин подумал, что такую одежду очень легко сбросить с тела. Привезла она и новый для нее взгляд на литературу.
Он весь составлен из костей, мускулов и нервов, как кровная английская лошадь. Он худощав, щек у него почти вовсе нет, то есть есть кость да мускул, но ни признака жирной округлости; цвет лица ровный, смугловатый и никакого румянца;
глаза хотя немного
зеленоватые, но выразительные.
Другой же из вошедших — тоже невысокий, костлявый, с очень выдающимися маслаками худых щек серого лица, с прекрасными
зеленоватыми широко расставленными
глазами и тонкими губами — был человек, напротив, мрачного и унылого вида.
В больших, навыкате,
глазах (и кто только мог находить их красивыми!) начинала бегать какая-то
зеленоватая искорка. Все мое внимание отливало к пяти уколам на верхушке головы, и я отвечал тихо...
Его большие
глаза были похожи на сливы, одевался он в
зеленоватый мундир с золотыми пуговицами и золотыми вензелями на узких плечах.
На дворе стреляет мороз;
зеленоватый лунный свет смотрит сквозь узорные — во льду — стекла окна, хорошо осветив доброе носатое лицо и зажигая темные
глаза фосфорическим огнем. Шелковая головка, прикрыв волосы бабушки, блестит, точно кованая, темное платье шевелится, струится с плеч, расстилаясь по полу.
Пониже
глаз, по обеим сторонам, находится по белой полоске, и между ними, под горлом, идет темная полоса; такого же цвета, с
зеленоватым отливом, и зоб, брюхо белое; ноги длиною три вершка, красно-свинцового цвета; головка и спина
зеленоватые, с бронзово-золотистым отливом; крылья темно-коричневые, почти черные, с белым подбоем до половины; концы двух правильных перьев белые; хвост довольно длинный; конец его почти на вершок темно-коричневый, а к репице на вершок белый, прикрытый у самого тела несколькими пушистыми перьями рыжего цвета; и самец и самка имеют хохолки, состоящие из четырех темно-зеленых перышек.
Впрочем, светло-зеленые ноги фифи слишком длинны относительно величины тела, хотя это его не безобразит, брюшко, также нижняя сторона шеи под горлышком очень белы; он весь пестрый, серо-каштановый и в то же время
зеленоватый;
глаза маленькие, черные, и такого же цвета нос, длиною с лишком с полвершка; хвост маленький, состоящий из белых перышек с темными поперечными, косыми полосками в виде елки; подбой крыльев дымчатый.
Перья в хвосте очень белы, но на концах их есть темные пятнышки, что вместе составляет как будто полоску или кайму; носик черный, и такого же цвета
глаза, а ножки
зеленоватые.
Дроздовых пород считается семь: 1) Серый дрозд, самый крупный из всех, величиною почти с горлинку; он весь светло-серый; зоб и брюшко белесоваты и покрыты мелкими темноватыми крапинками; спина и верхняя сторона крыльев иссеро-сизая, даже как будто
зеленоватая;
глаза темные, нос светло-рогового цвета.
Этот кулик немного поменьше красноножки, но относительно во всем его потолще. Перья речного кулика не имеют никаких особенных цветов; он не пегий и не пестрый, он серовато-белесоватый с какими-то неопределенными оттенками, мягкими и приятными для
глаз; брюшко, нижняя половина шеи и подхвостные перья — белые, нос обыкновенного рогового цвета, а ноги светло-зеленоватые.
Окошки чистые, не малые, в которых стоит жидкая тина или вода, бросаются в
глаза всякому, и никто не попадет в них; но есть прососы или окошки скрытные, так сказать потаенные, небольшие, наполненные
зеленоватою, какою-то кисельною массою, засоренные сверху старою, сухою травою и прикрытые новыми, молодыми всходами и побегами мелких, некорнистых трав; такие окошки очень опасны; нередко охотники попадают в них по неосторожности и горячности, побежав к пересевшей или подстреленной птице, что делается обыкновенно уже не глядя себе под ноги и не спуская
глаз с того места, где села или упала птица.
Лаптев издает неопределенный носовой звук и улыбается. Прейн смотрит на него, прищурив
глаза, и тоже улыбается. Его худощавое лицо принадлежало к типу тех редких лиц, которые отлично запоминаются, но которые трудно определить, потому что они постоянно меняются. Бесцветные
глаза под стать лицу. Маленькая эспаньолка, точно приклеенная под тонкой нижней губой, имеет претензию на моложавость. Лицо кажется
зеленоватым, изможденным, но крепкий красный затылок свидетельствует о большом запасе физической силы.
Казалось, век стоял бы он так за прилавком да торговал бы конфектами и оршадом; между тем как то милое существо смотрит на него из-за двери дружелюбно-насмешливыми
глазами, а летнее солнце, пробиваясь сквозь мощную листву растущих перед окнами каштанов, наполняет всю комнату
зеленоватым золотом полуденных лучей, полуденных теней, и сердце нежится сладкой истомой лени, беспечности и молодости — молодости первоначальной!
Такого-то рода письмецо Егор Егорыч нес в настоящую минуту к отцу Василию, которого, к великому горю своему и досаде, застал заметно выпившим; кроме того, он увидел на столе графин с водкой, какие-то
зеленоватые груздя и безобразнейший, до половины уже съеденный пирог, на каковые предметы отец Василий, испуганный появлением Егора Егорыча, указывал жене
глазами; но та, не находя, по-видимому, в сих предметах ничего предосудительного, сначала не понимала его.
— Позвольте! — отстранил её доктор, снова вынув часы, и сложил губы так, точно собирался засвистать. Лицо у него было жёлтое, с тонкими тёмными усиками под большим, с горбиной, носом,
глаза зеленоватые, а бритые щёки и подбородок — синие; его чёрная, гладкая и круглая голова казалась зловещей и безжалостной.
Окунь довольно широк станом, горбоват, покрыт чешуей
зеленоватого, несколько золотистого цвета; на спине имеет гребень с острыми иглами и между им и хвостом плавательное перо; хвост и особенно нижние перья красные, брюшко беловатое,
глаза желтые с черными зрачками; поперек всего тела лежат пять полос, что делает его пестрым и вообще очень красивым.
Щука имеет большие, темные, зоркие
глаза, которыми издалека видит свою добычу; она покрыта чешуей, испещрена вея пятнами и крапинами темно-зеленоватого цвета; брюхо имеет белое, хвост и плавательные перья зеленовато-серые с темными извилистыми каемками.
Лицо ее, покрытое
зеленоватою бледностию, было недвижно; раскрыв побелевшие губы, вытянув шею, она смотрела сухими
глазами, полными замешательства, в угол, где сидели старики.
Поразительны, истинно поразительны были ее
глаза, исчернасерые, с
зеленоватыми отливами, с поволокой, длинные, как у египетских божеств, с лучистыми ресницами и смелым взмахом бровей.
Вот он висит на краю розовато-серой скалы, спустив бронзовые ноги; черные, большие, как сливы,
глаза его утонули в прозрачной
зеленоватой воде; сквозь ее жидкое стекло они видят удивительный мир, лучший, чем все сказки: видят золотисто-рыжие водоросли на дне морском, среди камней, покрытых коврами; из леса водорослей выплывают разноцветные «виолы» — живые цветы моря, — точно пьяный, выходит «перкия», с тупыми
глазами, разрисованным носом и голубым пятном на животе, мелькает золотая «сарпа», полосатые дерзкие «каньи»; снуют, как веселые черти, черные «гваррачины»; как серебряные блюда, блестят «спаральони», «окьяты» и другие красавицы-рыбы — им нет числа! — все они хитрые и, прежде чем схватить червяка на крючке глубоко в круглый рот, ловко ощипывают его маленькими зубами, — умные рыбы!..
Илья слушал и пытался представить себе купца Строганого. Ему почему-то стало казаться, что купец этот должен быть похож на дедушку Еремея, — такой же тощий, добрый и приятный. Но когда он пришёл в лавку, там за конторкой стоял высокий мужик с огромным животом. На голове у него не было ни волоса, но лицо от
глаз до шеи заросло густой рыжей бородой. Брови тоже были густые и рыжие, под ними сердито бегали маленькие,
зеленоватые глазки.
Он поднимал палец к потолку, на пальце сверкал волчьим
глазом зеленоватый камень, а какой-то широкогрудый купец с собачьей головою, дёргая Артамонова за рукав, смотрел на него в упор, остеклевшими
глазами мертвеца, и спрашивал громко, как глухой...
Митя бегал в сереньких брючках, в кожаной фуражке, сдвинутой на затылок, на рыжем лице его блестел пот, а в
глазах сияла хмельная,
зеленоватая радость. Вчера ночью он крепко поссорился с женою; Яков слышал, как из окна их комнаты в сад летел сначала громкий шёпот, а потом несдерживаемый крик Татьяны...
Чрезвычайно густые черные волосы без всякого блеска, впалые, тоже черные и тусклые, но прекрасные
глаза, низкий выпуклый лоб, орлиный нос,
зеленоватая бледность гладкой кожи, какая-то трагическая черта около тонких губ и в слегка углубленных щеках, что-то резкое и в то же время беспомощное в движениях, изящество без грации… в Италии все это не показалось бы мне необычайным, но в Москве, у Пречистенского бульвара, просто изумило меня!
— Как это так, не горят? — испугался Коротков и бросился к себе в комнату. Там, не теряя ни минуты, он схватил коробку, с треском распечатал ее и чиркнул спичкой. Она с шипеньем вспыхнула
зеленоватым огнем, переломилась и погасла. Коротков, задохнувшись от едкого серного запаха, болезненно закашлялся и зажег вторую. Та выстрелила, и два огня брызнули от нее. Первый попал в оконное стекло, а второй — в левый
глаз товарища Короткова.
Глаза ее были широко открыты, в них сверкали
зеленоватые искры, лицо горело румянцем, дышала она часто, и груди ее трепетали, как два белые голубя.
Лицо у гармониста всё обострилось, скулы торчали двумя резкими углами,
глаза глубоко ввалились и, окружённые
зеленоватыми пятнами, были странно неподвижны, мутны.
С сосущим чувством: обману-ул! — стою, упершись лбом в первый низкий квадрат окна, жгу себе
глаза удерживаемыми слезами, и опустив, наконец,
глаза, чтобы отпустить, наконец, слезы… — на ватном дне окна, между двумя рамами, в
зеленоватом стекле, как в спирту! — целая россыпь крохотных серых скачущих, страшно-веселых, вербных, с рожками-с-ножками, все окно превративших в вербную чертикову бутыль.
Вдобавок и колера, в которые был окрашен наш неприятный сопутник, не обещали ничего доброго: волосенки цвета гаванна, лицо
зеленоватое, а
глаза серые и бегают как метроном, поставленный на скорый темп «allegro udiratto».
Тирас. Шоколадный, но не красный, не лохматый, если и сеттер, не ирландский.
Глаза, при ближайшем рассмотрении,
зеленоватые, но взгляд — хозяйкин. Смущенные новизной места и сосредоточенностью на нас старших, пока что еще робко, как бы равнодушно, пса поглаживаем, зная, что в свой час, когда взрослые заговорятся, наверстаем.
Львы мягко прыгали за решеткою, бросались то в одну, то в другую сторону, не спуская
глаз с мальчика;
глаза горели
зеленоватыми, загадочно-смеющимися огоньками, и нельзя было угадать, что сделали бы львы, если бы поднять решетку: может быть, растерзали бы мальчика, — может быть, стали бы, как котята, играть с ним.
Зверь не таков. При виде крови
глаза его загораются
зеленоватым огнем, он радостно разрывает прекрасное тело своей жертвы, превращает его в кровавое мясо и, грозно мурлыча, пачкает морду кровью. Мы знаем художников, в душе которых живет этот стихийно-жестокий зверь, радующийся на кровь и смерть. Характернейший среди таких художников — Редиард Киплинг. Но бесконечно чужд им Лев Толстой.
Труп увезли. Александру Михайловну пригласили в участок, там еще раз записали все. Она вышла на улицу. Давно было пора идти в мастерскую, но Александра Михайловна забыла про нее. Она шла, и в ее
глазах плескались
зеленоватые, пахнувшие водорослями волны, и темно-пенистая струйка тянулась по круглой щеке.
Под
глазами лежали мешки и
зеленоватые полосы.
„А ведь ты ростовщик?“ — вдруг спросил про себя Палтусов и поглядел попристальнее на рот и
зеленоватые тусклые
глаза гвардии корнета.
Он с недоумением оглядывал нас, и
глаза при воспоминании загорались диким,
зеленоватым огнем. Милый Али! Я помню, как в октябре он один с угла площади вел перестрелку с целою толпою погромщиков. И все какие милые, светлые! В одно сливались души. Начинала светиться жизнь.
А Алеша вчера утром стоял в кустах за сахарным заводом. Чуть брезжила
зеленоватая заря. Блестящие струи рельсов убегали в сумрак. Со впавшими решительными
глазами он стоял и вслушивался, как рельсы тихо рокотали от далекого поезда, несшего ему смерть.
Теперь узкие щелки зрачков в прозрачно-зеленоватых
глазах смотрели на меня, но смотрели мимо моей души.
За матерью шел сын, такого же сложения, жирный, уже обрюзглый, с женским складом туловища, одетый в обтяжку; белокурая и курчавая голова его сидела на толстой белой шее, точно вставленной в высокий воротник. Он носил шершавые усики и маленькие бакенбарды. На пухлых руках, без перчаток, было множество колец. На вид ему могло быть от двадцати до тридцати лет. Бескровная белизна лица носила в себе что-то тайно-порочное, и
глаза,
зеленоватые и круглые, дышали особого рода дерзостью.
Серо-желтые нависшие брови скрывали
глаза, которые давали тон всему этому оригинальному лицу, — они были совершенно круглые, совиные, блестящие, с темно-зеленоватым отливом. Настоящий цвет этих
глаз было невозможно уловить: они бегали из стороны в сторону, а во время отдыха, который хозяин порой давал им, он закрывал их.
Лучшим украшением этого лица все-таки были большие, иссиня-серые
глаза с
зеленоватым отливом, делавшимся заметнее в минуты волнения их обладательницы.
Кругом стало непроглядно темно, но Чурчила, обнажив меч и ощупав им перед собой, двинулся дальше. Вдруг что-то, фыркнув под его ногами, бросилось к нему на грудь, устремив на него
зеленоватые, блестящие
глаза.
Кроме настоящей, или напускной глупости, он отличался еще и уродством. Два горба, спереди и сзади, низкий рост и неимоверно короткие ноги придавали ему вид яйца, лежавшего на боку, из которого, как вылупившийся цыпленок, торчала маленькая голова с каким-то пухом вместо волос и маленькими
зеленоватыми злыми
глазами.
Кругом сделалось непроглядно темно, но Чурчило, обнажив меч и ощупав им перед собою, двинулся дальше. Вдруг что-то, фыркнув под его ногами, бросилось к нему на грудь, устремив на него
зеленоватые, блестящие
глаза.