Неточные совпадения
Янтарь на трубках Цареграда,
Фарфор и бронза на столе,
И, чувств изнеженных отрада,
Духи в граненом хрустале;
Гребенки, пилочки стальные,
Прямые ножницы, кривые,
И щетки тридцати родов
И для ногтей, и для зубов.
Руссо (замечу мимоходом)
Не мог
понять, как важный Грим
Смел чистить ногти перед ним,
Красноречивым сумасбродом.
Защитник вольности и прав
В сем случае совсем неправ.
Он не слышал, когда прекратилась стрельба, — в памяти слуха все еще звучали сухие, сердитые щелчки, но он
понимал, что все уже кончено. Из переулка и от бульвара к баррикаде бежали ее
защитники, было очень шумно и весело, все говорили сразу.
— Интересуюсь
понять намеренность студентов, которые убивают верных слуг царя, единственного
защитника народа, — говорил он пискливым, вздрагивающим голосом и жалобно, хотя, видимо, желал говорить гневно. Он мял в руках туго накрахмаленный колпак, издавна пьяные глаза его плавали в желтых слезах, точно ягоды крыжовника в патоке.
Павел любил Фатееву, гордился некоторым образом победою над нею,
понимал, что он теперь единственный
защитник ее, — и потому можно судить, как оскорбило его это письмо; едва сдерживая себя от бешенства, он написал на том же самом письме короткий ответ отцу: «Я вашего письма, по грубости и неприличию его тона, не дочитал и возвращаю его вам обратно, предваряя вас, что читать ваших писем я более не стану и буду возвращать их к вам нераспечатанными. Сын ваш Вихров».
Вы начинаете
понимать защитников Севастополя; вам становится почему-то совестно за самого себя перед этим человеком. Вам хотелось бы сказать ему слишком много, чтобы выразить ему свое сочувствие и удивление; но вы не находите слов или недовольны теми, которые приходят вам в голову, — и вы молча склоняетесь перед этим молчаливым, бессознательным величием и твердостью духа, этой стыдливостью перед собственным достоинством.
Главное, отрадное убеждение, которое вы вынесли, это — убеждение в невозможности взять Севастополь и не только взять Севастополь, но поколебать где бы то ни было силу русского народа, — и эту невозможность видели вы не в этом множестве траверсов, брустверов, хитро сплетенных траншей, мин и орудий, одних на других, из которых вы ничего не
поняли, но видели ее в глазах, речах, приемах, в том, что называется духом
защитников Севастополя.
— Это стыдно, так нельзя! Нужно действовать! Нужно искать ей
защитника, адвоката,
понимаете? Я вам найду, слышите? И ничего ей не будет, потому что оправдают… Даю вам честное слово!
Потом, на смену прокурору, выступит
защитник Прокопа, скажет:"Ах, какое негодование возбуждает во мне прокурор, который до сих пор не может
понять, что в Сибирь идти никому не хочется!" — и тоже сядет.
— В те поры и я, как все, младенцем был, никто ведь не знал, не чуял народной силы. Второе — лес я сызмала люблю, это большая вещь на земле — лес-то! Шуба земная и праздничная одежда её. Оголять землю, охолодить её — нельзя, и уродовать тоже не годится, и так она нами вдосталь обижена! Мужики же, со зла, ничего в лесу не видят, не
понимают, какой это друг,
защитник. Валят дерево — зря, лыко дерут — не умеючи. Народ всё-таки дикий! Еленка, ты бы шла на печь да и спала…
В настоящее время врачебное образование, к счастью, стало доступно и женщине: это — громадное благо для всех женщин, — для всех равно, а не только для мусульманских, на что любят указывать
защитники женского врачебного образования. Это громадное благо и для самой науки: только женщине удастся
понять и познать темную, страшно сложную жизнь женского организма во всей ее физической и психической целости; для мужчины это познание всегда будет отрывочным и неполным.
Когда я давал показания,
защитник спросил меня, в каких отношениях я находился с Ольгой, и познакомил меня с показанием Пшехоцкого, когда-то мне аплодировавшего. Сказать правду — значило бы дать показание в пользу подсудимого: чем развратнее жена, тем снисходительнее присяжные к мужу-Отелло, — я
понимал это… С другой стороны, моя правда оскорбила бы Урбенина… он, услыхав ее, почувствовал бы неизлечимую боль… Я счел за лучшее солгать.
— Да; я совершенно беспомощна, беззащитна и… у меня даже не может быть другого
защитника, — хотела досказать Лара, но Подозеров
понял ее и избавил от труда досказать это.
Он сердился, что его долго держат в суде, что нигде нельзя достать постной еды, что
защитник не
понимает его и, как казалось ему, говорит не то, что нужно.
Но в «Переписке с друзьями» Гоголь
понял христианизацию жизни очень мелочно и узко, в сущности антисоциально, и его можно было истолковать как
защитника существующего строя вплоть до крепостного права.
Это неведение того, что дает счастье, эту бессознательность поэтических наслаждений я почти
понимаю или привык к ней, встречав ее часто в жизни; грубая, бессознательная жестокость толпы тоже была для меня не новость; что бы ни говорили
защитники народного смысла, толпа есть соединение хотя бы и хороших людей, но соприкасающихся только животными, гнусными сторонами, и выражающая только слабость и жестокость человеческой природы.
Хотя он знал, что недавнее предубеждение против него как
защитника убийцы ее отца уже прошло, но все же
понимал, что только важное, серьезное, не терпящее отлагательства дело могло привести к нему Елизавету Петровну.
— Сдавайте экзамен, и будем вместе работать. Я вас зову не на легкую наживу. Придется жить по — студенчески… на первых порах. Может, и перебиваться придется, Заплатин. Но
поймите… Нарождается новый люд, способный сознавать свои права, свое значение. В его мозги многое уже вошло, что еще двадцать-тридцать лет назад оставалось для него книгой за семью печатями. Это — трудовая масса двадцатого века. Верьте мне! И ему нужны
защитники… — из таких, как мы с вами.