Одержимые оборотнем

Илана Ветрова, 2020

Способность изменять свою природу – это дар и проклятие. Самайра Сисодия этого не просила. Вместе с братом, наследником солнечной династии, им досталась от родителей не только способность обращаться, но и кровная вражда. Еще детьми слуга вынес их из горящего дома и увез из родного города, спасая от преследования шакалов. И сейчас брат с сестрой намерены вернуться. Враги должны поплатиться за все свои преступления.

Глава 8

В понедельник, Маниш все время до лекций высматривал Майру, чувствуя преследующий взгляд раздраженной Абхи. Не успел он потерять терпение, как в зоне видимости показались длинные стройные ноги в белых кроссовках, голубая потертая джинсовая юбка, темно-синяя майка и гладко зачесанные в хвост волосы.

— Майра, — обрадованно позвал Маниш и пошёл навстречу. Но приблизившись и всмотревшись в усталое лицо, замедлил шаг. — Что-то случилось? — в его голосе слышалась непритворная обеспокоенность. — Ты не пришла в пятницу, я волновался. Может, дашь номер телефона? Чтобы в следующий раз, когда надумаешь пропасть, я не волновался. Обещаю не звонить по ночам и не выспрашивать во что ты одета, — он пытался шутить, но продолжал с беспокойством вглядываться в глаза Майры.

— Да, не очень хорошо себя чувствовала. Может, акклиматизация или последствия перелета, — пожимая плечами, ответила она. — Вот и решила остаться дома. Ой! — посмотрев на часы, спохватилась Самайра. — Я же опоздаю! — и побежала в аудиторию.

— Подожди меня после лекций, я тебя провожу, — в спину ей крикнул Маниш.

Слушая преподавателей, Майра покусывала кончик ручки и думала дать ли шанс Манишу или постараться его избегать. Ей очень хотелось почувствовать себя нормальным человеком, а Маниш показался внимательным, с ним было весело болтать. Как ни странно, от него не пахло псиной, но один недостаток, практически перечеркивающий все достоинства — он — брат Абхи, заставлял Майру мучиться в сомнениях.

С Абхилашей Майра пересеклась на одной из лекций. Все время, пока не прозвенел звонок, она чувствовала на себе полный ненависти взгляд зеленовато-карих глаз. Боковым зрением Майра видела, что Абхи о чем-то шепчется с одной из «фрейлин», как она их окрестила, а по окончанию лекции поняла замысел девчонок. На выходе из аудитории с Майрой столкнулась одна из следующих за Абхи девиц и, схватив за руку, оттащила в сторону.

— Нечего путаться под ногами, — высокомерно изрекла девчонка, чье имя Майра не запомнила, и выскочила в коридор вслед за кумиром. Сама же Майра даже не смогла ничего сказать нахалке — схватившись за след ожога, оставшийся от прикосновения серебряного кольца на пальце столкнувшейся с ней девчонки, она, чтобы не зарычать от боли, медленно выпускала воздух сквозь сжатые зубы.

— Что случилось?! — подбежав, встревоженно спросил Маниш.

Поднимая на него глаза, Майра заметила алчный взгляд Абхи и острые, оскаленные в улыбке зубы.

— Что случились? — обеспокоенно спрашивал Маниш, стараясь разогнуть ее стиснутые пальцы. Наконец ему удалось, и парень увидел ярко-красный след от ожога. — Как это случилось? — воскликнул он и, схватив Майру за вторую руку, потащил к машине. — Тебе же, наверное, больно. Сейчас обработаем, — говорил он, не замедляя шаг.

Маниш вытащил из салона аптечку и, открыв, поставил ее на капот.

— Давай сюда руку, — приказал он, пропитав салфетку перекисью. — Где же тебя так угораздило? — снова спросил, аккуратно промокая ранку.

— В выходные готовила и обожгла руку, а сегодня какая-то студентка зацепила браслетами и ободрала, — не моргнув глазом, соврала Майра. Амулет подавлял и способность к самовосстановлению, поэтому пока Маниш обрабатывал ранку, она горела ярким цветом.

— А сейчас, мы тебя полечим, — парень нанес на кусочек бинта заживляющую мазь, затем наложил его на ожег и закрепил повязкой. — Вот так, — удовлетворенно осмотрев дело своих рук, подытожил он. — Сама не заметишь, как все заживет и следа не останется. А сейчас, садись в машину, я тебя довезу.

— Ты и Абхи, вы такие разные, — задумчиво проговорила Майра, глядя на проплывающие мимо дома и торговые палатки — Маниш не торопился расстаться с девушкой и вел автомобиль медленно.

— Почему тебе так кажется? — покосившись на спутницу, спросил он.

— Абхи такая агрессивная, задиристая, а ты кажешься спокойным, уравновешенным. Или это видимость? — Майра испытывающе смотрела на Маниша. Она не стала упоминать про отсутствие ярко выраженного собачьего запаха, остановившись на качествах, доступных человеческому восприятию.

— Не видимость, — усмехнулся он. — Я действительно не похож на брата и сестру, да и на кузенов тоже. Меня усыновили, — спокойно сказал Маниш, сделав вид, что не замечает круглых от удивления глаз Майры. — Что же касается Абхи, то она пытается выжить соперницу со своей территории, — только сейчас он глянул на соседку, сделал вид, что неверно истолковал ее изумление и пояснил. — Абхи считает колледж своей вотчиной, а всех парней — верными пажами, и тут появилась ты. Конечно, она восприняла тебя, как соперницу, и весьма опасную, — хитро прищурившись, он посмотрел на девушку. — Многие ее поклонники заинтересовались тобой. Естественно, сестра не потерпит посягательств на свои угодья, отсюда и агрессия.

— Ты приемный?! — не отреагировав на комплимент, ошеломленно спросила Майра.

— Ну да, — пожал плечами Маниш. Он посмотрел на девушку и увидел застывший в глазах вопрос. — Родители были причастны к несчастному случаю. В его результате погиб ребенок. Нет, они не были виновны в его гибели, но спасти не смогли, — увидев ужас на лице Майры, Маниш поспешил ее успокоить. — Родители очень переживали из-за этого и пошли к пандиту. Он и посоветовал взять ребенка из приюта. Так я попал в семью Прамара. Своих настоящих родителей я не помню, а этих люблю, как родных, — будничным тоном закончил он. — Не против, если я провожу тебя до дома?

Все еще под впечатлением от услышанного, Майра автоматически кивнула.

Маниш проводил Майру. Увидев особняк, он на миг остановился и, осматривая старые стены, даже присвистнул.

— Ты здесь живешь? — не в силах сдержаться, спросил парень.

— Да, а что? — притормозив на пороге, недоуменно откликнулась Майра.

— Я сгораю от зависти, — возбужденно заговорил Маниш и обвел жадным взглядом полупустую гостиную.

— Дочка, ты не одна? — услышав голоса, появился из кухни Сахель и замер, рассматривая незнакомого молодого человека.

— Сахель, это Маниш, он учится в том же колледже, что и я. Подвез до дома, пока не приехал мой байк, — пояснила слуге присутствие парня Майра.

— Обедать будете? — спросил Сахель.

— Нет, я только рюкзак оставлю и пойдем. Маниш мне рассказывает местную историю.

Сахель уже разворачивался, чтобы вернуться на кухню, когда Майра бросила рюкзак в ближайшее кресло, и старик увидел белеющую на руке юной госпожи повязку.

— Дочка, ты поранилась? — обеспокоенно воскликнул он и скользнул по гостю подозрительным взглядом. — Как это произошло?

— Это? — Майра посмотрела на руку и постаралась спрятать ее от внимательных глаз слуги. — Я такая неуклюжая, — затараторила она, — столкнулась с одной студенткой и ободрала ожог об ее браслеты. Ну помнишь, я вчера готовила и обожглась, — поспешила добавить, увидев мелькнувшее в глазах слуги недоумение. Заметила она и внимательный взгляд Маниша. — Ну, мы пойдем, надо еще придумать, что писать в заданном сегодня сочинении, — Майра шагнула к двери и кивнула, приглашая Маниша следовать за ней.

— Не задерживайся, — донесся до молодых людей голос Сунила.

— Ты знаешь кому раньше принадлежал этот дом? — удаляясь от особняка и продолжая оглядываться, спросил Маниш. — Сисодия. Семье, некогда владевшей здесь всем. История этого рода очень древняя, а ты можешь к ней прикоснуться! Быть может, сохранились какие-нибудь старые книги? Я очень люблю в них копаться, всегда можно найти столько интересного. Если увидишь, не выбрасывай, лучше отдай мне.

— Хорошо, но вряд ли, — приняв равнодушный вид, ответила Майра. — В доме был пожар и все, что могло сгореть — сгорело.

— Да, я знаю эту историю, — грустно сказал Маниш. — Очень жаль. Я кое-что смог узнать о прошлых владельцах дома, хотелось бы больше. Информации очень мало, но тем она ценнее и интереснее.

— Расскажешь? — Майра не на шутку заинтересовалась, что парню удалось нарыть про ее семью.

— Тебе интересно? — недоверчиво спросил Маниш и пояснил. — Мало кто из красивых девушек интересуется древностями.

— Конечно, интересно. Моя фамилия тоже Сисодия.

— Так ты потомок здешнего древнего рода?! — с надеждой воскликнул Маниш, не забыв отметить, что девушка и в последнее время часто упоминаемый семьей новый начальник полиции — родственники.

Маниш вел Майру к водопаду. Он любил это уединенное место. Под шум падающей воды и шелест смыкающихся над головой крон деревьев, хорошо читалось и размышлялось. Кроме того, убегающая к водопаду тропинка, узкая и петляющая, позволяла прикасаться к спутнице. И Маниш постарался воспользоваться представившейся возможностью, протягивая руку, чтобы помочь перебраться через переплетенные над землей толстые корни или перегораживающие путь стволы поваленных деревьев. Но всякий раз, будто не замечая, Майра игнорировала предложенную помощь и самостоятельно преодолевала препятствия.

Лесная тень давала прохладу и наполняла воздух свежим ароматом зелени. С негромким шуршанием под ногами пробегали маленькие ящерки. В невысоком кустарнике, тревожа ветки, порхали невидимые птицы, а усиливающийся шум давал знать, что путешественники приближаются к цели.

— Нет, не думаю, — опускаясь на теплый камень, ответила Майра. — Ведь мы с юга, из Кожикоде.

Она с удовольствием вздохнула, чувствуя на лице освежающее прикосновение множества невидимых холодных капель и, закинув руки за голову, легла на спину. Какие-то время Майра не двигалась, рассматривала сквозь узор листьев ярко-голубое со стремительно проносящимися белоснежными барашками облаков небо, нежилась под легким, обдувающим и треплющим выбившиеся из хвоста пряди ветром, слушала пение птиц и шум водопада.

Маниш тоже присел. Он молчал и старался не шевелиться. Опершись локтем о колено и покусывая травинку, наблюдал за девушкой.

Ее янтарные глаза под лучами яркого солнца казались совсем прозрачными, а темные крапинки, как жемчужины ныряльщика, манили погрузиться в самую глубину. Взгляд Маниша переместился от выступающих порозовевших скул к красивым, чуть полноватым губам, скользнул по нежно очерченному подбородку, длинной шее и задержался на покоящемся во впадинке камне. Майра дышала спокойно и ровно, а камушек переливался, подмигивал и дразнил, ведь он мог прикасаться к нежной шелковистой коже, а Маниш нет. Даже сейчас, лежа в расслабленной позе, девушка излучала сдерживаемую до поры силу. И чем дольше Маниш смотрел, тем больше ему хотелось прикоснуться, укротить, почувствовать свою власть над ней.

Разыгравшийся ветерок взметнул сухие листья, закружил их и уронил Майре живот. Заблудившись в мечтах, Маниш протянул было руку, чтобы убрать соринки, но девушка неожиданно поднялась, смахнула листья и, стянув кроссовки, поставила на камень узкие ступни, пытаясь пальцами захватить мелкие веточки.

— Так ты расскажешь мне эту историю? — услышал Маниш ее голос и очнулся от грез.

— Хорошо, слушай, — опираясь на локоть, он полулег рядом и, задумавшись, посмотрел на сверкающую радугу.

Майра наоборот отвернулась от пенного потока и, не сводя глаз с рассказчика, положила голову на обхваченные руками колени.

— Ты знаешь, что у раджпутов существует четыре основные династические линии: Солнечная, Лунная, Огненная и Змеиная, и эти династии включают в себя самые древние фамильные кланы?

— Откуда? Я же не местная, — покачала головой Майра.

— Есть легенды о возникновении Огненной и Солнечной линий, в то время как о Лунной и Змеиной известно очень мало. Начну с Огненной, поскольку исторически она считается самой древней. После того, как одно из воплощений Вишну уничтожило воинов и защитников — кшатриев, — Маниш заговорил очень тихо, так, что Майре пришлось придвинуться, — в мире воцарилось зло, и народ взывал к Богам, умоляя избавить от бедствий. Сжалившись над людьми, великий мудрец и наставник Рамы позвал Богов на гору Абу, чтобы воссоздать кшатриев.

Первым начал Индра — после очистительных обрядов, он из священной травы сделал человека, окропил его амритой и положил в огонь. Под мантры из пламени вышла фигура человека с булавой. Он все повторял: «Мар! Мар!» (смерть, смерть), — поэтому его назвали Прамара. Считается, что он стал родоначальником клана Прамара. Да. Именно тех самых Прамара, — ответил Маниш на вопрос в глазах Майры. — Следующим был Брахма. Он создал фигурку из своего дыхания и также поместил ее в огонь. Через некоторое время появился человек с мечом в одной руке, Ведами в другой. Его назвали Чаулукья. Затем к делу приступил Рудра. Его фигурка получилась неказистой, а после того, как пропели мантры из пламени появился человек с луком, он был черен, некрасив и так неуклюж, что поскользнулся и чуть не упал. Посовещавшись, Боги решили назвать его Пратихара (охранник дверей). Последним делал фигурку Вишну. Он создал ее подобной себе — четырехрукой. И под мантры из огня появился человек. В каждой из четырех рук он держал оружие. Посмотрели Боги на нового воина и назвали его Чаухан (четырехрукий).

Все четыре создания были посланы на землю, чтобы истребить зло и, как считается, успешно справились с этим. От них и пошли основные кланы Огненной линии.

Майра с интересом слушала известную с детства легенду, Сахель часто рассказывал сказки на ночь, чтобы она не забыла свои корни и историю родного края.

— А дальше? — попросила она, задумчиво складывая пирамиду из мелких камешков. — Ты же обещал рассказать про возникновении моей фамилии, — нарочито спокойно и в меру заинтересованно продолжила Майра, поощряя рассказчика на продолжение, но не позволяя догадаться о ее беспокойстве — насколько обширны познания парня в древних легендах.

— Хорошо, — скользнув взглядом по соседке, ответил Маниш. Он наблюдал за девушкой так же незаметно-внимательно, как и она за ним, и отмечал малейшее изменение в выражении лица или положении тела. — Солнечная династия, считая себя потомками Рамы, а значит и самого Солнца, не потрудились создать красивую легенду. Однажды, правитель женился на девушке из династии Огня, рода Прамара. Они любили друг друга и были счастливы, но на их земли напали. Захватчики разрушили замок и убили его владельца, а женщина убежала в лес и спряталась в пещере (Гуха), где родила сына. Поручив новорожденного заботам брахманки, молодая вдова сожгла себя. По преданиям этот младенец и стал основоположником рода Гухилотов, они же Сисодия.

— И это все, что известно? — спросила Майра, когда Маниш замолчал. Она знала немного больше подробностей об этой истории, и хотела понять, все ли рассказал парень.

— Есть еще легенда о прекрасной рани Падмини, — ответил он, задержавшись взглядом на обнажившейся полоске спины. — Хочешь услышать?

— Разумеется, — отозвалась Майра, расслабляясь от того, что, кажется, Маниш не в курсе остальных подробностей.

— В то время царством Мевара правил Ратан Сингх, и у него была жена — прекраснейшая рани. Падмини называли Клеопатрой, и слухи о ее красоте распространились далеко за пределами королевства, — Маниш задумчиво рассматривал соседку — густые загнутые ресницы, обрамляющие большие, слишком светлые, золотистые глаза; ровные дуги бровей, нежный овал лица — и сомневался, смогла бы ли воспетая красота Падмини сравнится с обезоруживающим обаянием Майры. Гладкий блестящий хвост девушки рассыпался по стройным ногам глянцевым покрывалом, Маниш сглотнул и продолжил. — Правитель Дели — Ала-уд-дин, прослышал о красоте рани и захотел заполучить ее себе в жены, но прибыв к форту Читторгарх, увидел ощетинившиеся лучниками стены. Тогда султан решил обмануть Ратан Сингха и послал гонцов с вестью, что он пришел лишь посмотреть на сказочную красоту царицы. Но женщины, а тем более царской семьи, не показывались на глаза мужчинам, и раджпуты были оскорблены подобной просьбой. Чтобы понапрасну не проливать кровь подданных, мудрая рани предложила выход — султан может увидеть ее отражение в зеркале. Ала-уд-дина подвели к берегу искусственного озера, в центре которого возвышался дворец, и в одном из окон султан увидел женщину, прекрасней которой до сих пор не встречал. Естественно, что желание заполучить рани в свой гарем разгорелось с новой силой, и когда Ратан Сингх провожал гостя к лагерю, его захватили в заложники и в обмен потребовали Падмини.

Майра слушала голос Маниша и не слышала его, она была сейчас не в тенистом лесу. Пропали перешептывание деревьев и приглушенный рев водопада — глаза слепило яркое безжалостное, отражающееся от стен замка солнце; тихий шелест накатывающийся на песчаный берег мелких волн ласкал слух и дарил намек на прохладу, где-то вдалеке бряцала оружием армия неприятеля, а обжигающий ветер приносил из пустыни терпкий запах и ржание конницы врага. Майра видела мелькающий в окнах силуэт прекрасной женщины, она знала, что дальше с ними произойдет, и от этого на глаза накатывались слезы.

— Сделав вид, что сдалась перед коварством султана, — продолжал доноситься голос Маниша, — рани подъехала к его лагерю в сопровождении множества повозок со служанками и нарядами. Она смиренно попросила у султана разрешения попрощаться с мужем и получила его. Увидев царя, находящиеся в повозках воины-раджпуты, закрыли его и супругу своими телами и обеспечили им отход за стены форта.

Правда, обманутый Ала-уд-дин напал на крепость. Численность осаждавших превосходила, и когда защитники поняли, что больше не могут сдерживать неприятеля, женщины умертвили детей и сожгли себя, а мужчины вышли из-за стен укрепления на последний бой — истинный воин-раджпут не мог оказаться в плену и стать рабом неприятеля.

Вот такая печальная история, но героизм защитников, мудрость и отвага рани Падмини воспеты в веках. Это история твоего рода Майра. Ты не плачешь? — Маниш заглянул в светлые печальные глаза. — Не грусти. Это было давно. Хочешь искупаться? — он вскочил и стянул футболку.

— Я? — очнувшись, рассмеялась Майра, указывая взглядом на джинсовую юбку. — Не самый подходящий для купания наряд, — она старательно отводила взгляд, но невольно возвращалась к рассматриванию поджарой, еще мальчишеской, фигуры друга — развитые плечи, мышцы, уже обрисовавшиеся под смуглой кожей, пресс со старательно нарабатываемыми кубиками и низко, очень низко сидящие шорты. Майра смутилась, сморгнула и все-таки отвела глаза. Она, конечно, видела голого по пояс Ранбира, но он брат, свой, с детства знакомый, а сейчас возникло будоражащее чувство чего-то запретного.

Сделав вид, что не замечет изучающего взгляда, Маниш ласточкой нырнул в обжигающе-холодное озеро.

***

Раджит Чаухан набрасывал план предстоящего мастер-класса. Точнее, он больше раскачивался в кресле, чем писал, потому что постоянно отвлекался на мысли о разгуливающей в джунглях пантере.

— Да и черт с ним! — воскликнул он и захлопнул ноутбук. — Я должен ее найти. Не успокоюсь, пока не поймаю в кадр, — Раджит не мог себе простить, что упустил возможность сфотографировать живую пантеру, и сейчас это желание превратилось в навязчивую идею.

Подхватив рюкзак и фотоаппарат, он выскочил на улицу и, оседлав байк, погнал к старинному особняку, ведь именно там он в первый раз заметил кошку.

Раджит сделал вывод, что где-то недалеко должно быть ее логово и решил для начала обследовать протекающую вблизи реку, вдруг удастся обнаружить следы, и они приведут прямо к пантере. Он поднимался вверх по течению, выискивая если не само животное, то хотя бы признаки его присутствия, но пока ничего похожего не попадалось. Раджит уже достиг своего любимого водопада и подумывал освежиться от дневной жары, но заметил расположившуюся на камне парочку. Парень выглядел расслабленно и сидел развалившись, а девушка, наоборот, сжалась, обхватив колени и, кажется, не сводила глаз с соседа.

— Молодежь, — усмехнулся Раджит. Он попытался вспомнить скольких подружек приводил сюда, но сбился со счета и бросил.

Парень встал, стягивая футболку и демонстрируя недавно обретенные мускулы, и Раджит, не желая мешать, развернулся уйти, но неожиданный и резкий порыв ветра, подхватил длинный хвост девушки и закрутил его так, что он напомнил хвост завладевшей мыслями пантеры. Картина показалась весьма интересной и живописной, он поспешил достать фотоаппарат и зафиксировать ее, но когда навел видоискатель и нажал на кнопку, девушка повернулась спиной и оперевшись на самый край, смотрела вниз, на купающегося в озере друга. Плавные очертания девичьей фигуры настолько органично вписались в пейзаж, что Раджит не удержался и снова сделал фото. Понимая, что поступил не очень красиво, он поспешил незаметно уйти и, обогнув водопад, продолжил путь вверх по реке.

Раджит дошел почти до истока, но результатом прогулки стали несколько фотографий замерших среди ветвей птиц, причудливые изгибы стволов деревьев и два снимка незнакомой девушки. Кошка опять его перехитрила.

***

Накупавшись, Маниш вскарабкался к Майре и, согреваясь, распластался на камне.

— В следующий раз наденешь что-нибудь подходящее и искупаемся вместе, — повернувшись на бок и оперев голову на согнутую в локте руку, предложил он. Маниш хотел взять девушку за руку, но она, будто не заметив его попытки, обняла себя за плечи.

— Обязательно, — отозвалась Майра и посмотрела на сгущающиеся тени. — Мне пора, — она поднялась и отряхнула соринки.

Поднялся и Маниш, он проводил Майру до дома, не упуская случая протянуть руку, чтобы помочь перешагнуть через препятствия, но упрямица продолжала игнорировать его попытки и ускользала, не позволяя прикоснуться.

— Спасибо за прогулку, было здорово, — попрощалась Майра у двери дома.

— До завтра, — помахал Маниш и направился к оставленному автомобилю. Всю дорогу до дома он досадовал на странную сдержанность Майры, время от времени посматривая на руки — им так и не довелось коснуться девушки.

***

— Ранбир еще не пришел? — забежав в дом и осматриваясь, спросила Майра появившегося из кухни Сахеля.

— Нет еще, дочка, обедать будешь? — ответил старый слуга.

— Нет, поем вместе с братом, — захватив банан с блюда в гостиной, Майра поскакала в спальню. Она не питала надежд, что сегодняшняя прогулка в компании Маниша останется для Ранбира неизвестной, но пока его нет, есть время написать сочинение, и Майра с головой погрузилась в работу.

Из-под порхающих по клавиатуре пальцев полился текст, такой же прозрачный и звонкий, как описываемые в нем стремительные ручейки. Они рождались в венчающих горные вершины снеговых шапках из тысяч ледяных крупинок и бежали вниз по склону, встречались, объединялись и, искрясь на солнце, торопились дальше, в прогретые леса, дать жизнь траве, деревьям и напоить животных. Ручьи стремились дальше, сливались, превращаясь в небольшие реки и, взбивая пену, с шумом падали с очередного уступа, разбиваясь на множество брызг и подвешивая в воздухе искрящуюся нежными красками дугу. И наконец, преодолев резкие повороты и пороги, оставив большую часть сил и себя по дороге, вливались в дремлющее озеро, чтобы обрести покой, служа зеркалом беломраморному замку, горделиво возвышающемуся посреди водной глади и любующемуся своим отражением в тихих водах.

Поставив последнюю точку, Майра встала и потянулась. Она прошлась по комнате, разминая затекшие ноги, выглянула в окно — брата пока видно не было, а в желудке сосало, вернулась к ноутбуку и пробежала написанное глазами.

— Я про воду писала или про людей? — пробормотала Майра, подумала, вздохнула, а потом закрыла ноутбук и спустилась в гостиную.

Только она протянула руку за очередным бананом, как дверь открылась, и вошел Ранбир.

— Потерпи, сейчас поедим, — остановил он сестру, а затем, чтобы Сахель услышал, повысил голос — Обед готов? — принюхиваясь, с силой втянул воздух, покосился на сестру, но больше ничего не спросил.

— Еще пара минут, Ранбир-джи, и можно садиться к столу, — выходя из кухни и вытирая руки о яркий передник, ответил слуга.

— Хорошо, — Ранбир устало помассировал шею и пошел мыть руки, а Майра, ожидания возвращения брата и допроса, стала накрывать на стол.

— Нас пригласили на праздник в дом Прамара. Он состоится в конце недели, и Викрам специально сказал заранее, чтобы я не смог отказаться, — усаживаясь за стол, сказал Ранбир.

От неожиданной новости Майра чуть не подавилась поджаренным ребрышком.

— Я не пойду, — немедленно отозвалась она.

— Что так? Ты же хотела быть, как все люди, а люди ходят на вечеринки, — невесело усмехнулся брат.

— Они не люди, и они мне не нравятся, — глухо проговорила Майра и прикоснулась к повязке на руке. Ранбир проследил за жестом сестры и вопросительно поднял бровь. — Это Абхилаша, кстати, одна из Прамара, — ядовито процедила она, — послала подружку задеть меня серебряным кольцом. А ты хочешь, чтобы я пошла к ним в гости? Ни за что!

— Значит, они уже поняли, кто ты такая, — задумчиво протянул Ранбир.

— Я учуяла ее сразу, полагаю, что и она меня, — фыркнула Майра.

— Тогда, тем более надо пойти, — Ранбир выбрал ребрышко помясистее и запустил белые зубы в хрустящую, истекающую соком корочку, прожевал и продолжил: — Необходимо узнать, сколько их в стае, где и как живут. Это поможет правильно спланировать дальнейшие действия. Надо постараться извлечь из предстоящего визита все, что только возможно. Ты поняла?

Майра мрачно посмотрела на брата, она не соглашалась, но и возражать пока не решалась.

— А ты чем сегодня занималась? — задал он ожидаемый вопрос.

— Писала сочинение и… — Майра немного замялась, — ходила гулять к водопаду.

— К водопаду, — полувопросительно, полуутвердительно сказал Ранбир. — Откуда ты узнала про водопад? Я сам хотел тебя туда сводить.

— Маниш показал, — тихо, но твердо ответила сестра, бросив короткий взгляд на Сахеля.

— Маниш, — Ранбир рассматривал очередное ребрышко, прежде чем отправить его в рот. Его голос звучал слишком спокойно и не предвещал ничего хорошего. — Это тот, кого ты привела в наш дом? Кто он такой? Из какой семьи?

— Прамара, — откладывая приборы и незаметно отодвигаясь от стола, ответила Майра.

Теперь настала очередь Ранбира давиться ребрышком.

— Ты совсем рехнулась? — откашлявшись, просипел он. — Ты чем думала, когда притащила собаку в наш дом?! — брат тоже отложил приборы и, опираясь на стол, стал медленно подниматься. — Осталось только прийти самой и привести меня в их дом, сдавшись на милость врагов, — закипая, Ранбир совсем забыл, что зайдя в комнату, уловил не собачий, а человеческий запах.

— Он не собака. Он приемный, — стараясь не сорваться на писк испуганного котенка, заявила Майра.

— Приемный? — озадаченный, Ранбир замер.

— Да, ведь ты не почувствовал запаха псины.

— В любом случае, это опасно, — снова опускаясь на стул, сказал Ранбир. — Тем более, что он человек. Я уже говорил, нам нельзя сближаться с людьми. Прекрати эти прогулки и держись от него подальше, — бросив салфетку на стол, он резко встал и поднялся к себе.

— Черта с два, — уткнувшись в тарелку, пробормотала Майра. — У меня и так здесь нет друзей.

***

— Я знаю, где живет девушка, — входя в гостиную, сказал Маниш.

Взгляды всех родственников обернулись к нему.

Маниш не торопясь подошел к бару, налил из графина сока и отпил, изучая собравшееся семейство — отец выглядел крайне заинтересованным, брат был чем-то недоволен и хмурился; при упоминании Майры Абхи скривила губы, балбесы-кузены нетерпеливо подались вперед, они рады ввязаться в любую заварушку; в глазах мамы и тети читалось беспокойство — обе женщины переживали за свои чада и предпочли бы, чтобы Сисодия никогда не появлялись в городе, а дядя откровенно скучал.

Конец ознакомительного фрагмента.