Неточные совпадения
Конечно, есть родители, которые всех самих себя кладут в воспитание детей, в их будущее
счастье, — те родители, разумеется,
заслуживают благодарности от
своих детей; но моей матери никак нельзя приписать этого: в детстве меня гораздо больше любил отец, потом меня веселил и наряжал совершенно посторонний человек, и, наконец, воспитало и поучало благотворительное заведение.
Ее кровь — была его кровь, ее жизнь — была ему в тысячу раз дороже собственной жизни, но ее
счастье — не было его
счастьем; потому что она любила другого, прекрасного юношу; а он, безобразный, хромой, горбатый, не умел
заслужить даже братской нежности; он, который любил ее одну в целом божьем мире, ее одну, — который за первое непритворное, искреннее: люблю — с восторгом бросил бы к ее ногам всё, что имел,
свое сокровище,
свой кумир —
свою ненависть!.. Теперь было поздно.
Одним словом, я имел
счастие решительно
заслужить под конец полное благорасположение этой достойной девицы (Blanche, впрочем, была и в самом деле предобрейшая девушка, — в
своем только роде, разумеется; я ее не так ценил сначала).
Эта мысль не дает мне покоя, и я чувствую, что я с нею не справлюсь: мое
счастье развязать ему крылья и благословить его полет, искупив
свое самовластие над собою карою, какой буду
заслуживать».
— Я это понимаю, и он этого вполне
заслуживает. Только видишь ли, когда наша мать три года тому назад умирала, то, несмотря на мою молодость, знаешь, что она мне сказала? Знаешь ли, какие были ее последние слова? «Наблюдай за
своей сестрой; меня не будет, а мужчине трудно знать и предвидеть многое, я знаю, что ты благоразумна не по летам, Надя. Я отдаю
счастье Юлии в твои руки».
— При этих условиях мне, конечно, ничего не оставалось делать, как принять твердое решение сделаться мужем Конкордии. Кто бы был так неблагоразумен, чтобы отказаться от
счастья, которое было в его руках… Но тебе, дружище, я поведаю
свою тайну… Меня пугает это
счастье… Чем
заслужил я его? Мое состояние, ты знаешь сам, сильно расстроено… А теперь я снова богат… Мною, повторяю, овладевает страх…
— Ну, хорошо, я обручу вас до похода… Пойми же, шалая девушка, нельзя выходить замуж за непрощенного разбойника. Ермак идет в поход волею, чтобы
заслужить себе царское прощение. Он сам скажет тебе о том. А ты ему препятствуешь… Препятствуешь сама
своему счастью…
Вместо того, чтобы вся жизнь наша была установлена на насилии, чтобы каждая радость наша добывалась и ограждалась насилием; вместо того, чтобы каждый из нас был наказываемым или наказывающим с детства и до глубокой старости, я представил себе, что всем нам внушается словом и делом, что месть есть самое низкое животное чувство, что насилие есть не только позорный поступок, но поступок, лишающий человека истинного
счастья, что радость жизни есть только та, которую не нужно ограждать насилием, что высшее уважение
заслуживает не тот, кто отнимает или удерживает
свое от других и кому служат другие, а тот, кто больше отдает
свое и больше служит другим.