Когда же он очутился один, с изжогой и
запыленным лицом, на 5-й станции, на которой он встретился с курьером из Севастополя, рассказавшим ему про ужасы войны, и прождал 12 часов лошадей, — он уже совершенно раскаивался в своем легкомыслии, с смутным ужасом думал о предстоящем и ехал бессознательно вперед, как на жертву.
Неточные совпадения
«Может быть — убийцы и уж наверное — воры, а — хорошо поют», — размышлял Самгин, все еще не в силах погасить в памяти мутное пятно искаженного
лица, кипящий шепот, все еще видя комнату, где из угла смотрит слепыми глазами
запыленный царь с бородою Кутузова.
К обеду, то есть часов в пять, мы,
запыленные, загорелые, небритые, остановились перед широким крыльцом «Welch’s hotel» в Капштате и застали в сенях толпу наших. Каролина была в своей рамке, в своем черном платье, которое было ей так к
лицу, с сеточкой на голове. Пошли расспросы, толки, новости с той и с другой стороны. Хозяйки встретили нас, как старых друзей.
Такие же
лица были и у
запыленных с черными
лицами ломовых извозчиков, трясущихся на своих дрогах.
Это был высокий, молодой еще человек, с неправильными, но выразительными чертами
лица, в
запыленной одежде и обуви, как будто ему пришлось в этот день много ходить пешком.
— И то, оттуда ближе, — говорил один из казаков,
запыленный и на потной лошади.
Лицо у Лукашки было красное, опухшее от вчерашней попойки; папаха была сдвинута на затылок. Он кричал повелительно, будто был начальник.
В то время как на последнем все было чисто и даже, пожалуй, щеголевато, — работник весь оброс грязью: пыль на
лице и шее размокла от пота, рукав грязной рубахи был разорван, истертый и измызганный олений треух беззаботно покрывал его голову с
запыленными волосами, обрезанными на лбу и падавшими на плечи, что придавало ему какой-то архаический вид.
Конечно, каждый, кто присмотрелся бы к моему
лицу, мог разглядеть, что это не настоящие усы, но при скудном освещении — в моей
запыленной старой чохе и огромной папахе — я могла сойти за молоденького горца-путника.
Он одет в темный бешмет, поверх которого накинута на плечи косматая бурка. Папаха из черного барана низко надвинута на лоб. Из-под нее глядит сухое, подвижное старческое
лицо с седыми нависшими бровями. Длинная, широкая и белая, как лунь, борода почти закрывает грудь его
запыленного бешмета. Черные, юношески быстрые глаза способны, кажется, охватить взглядом и небо, и бездны, и горы разом.
Там,
запыленный, запачканный, как вьштел из павильона, стоял князь перед портретом женщины, у которой, по какой-то прихоти прежних владельцев,
лицо было замазано черной краской. Знакомый ящик стоял на полу перед портретом. Я взглянул на князя. Он плакал.
Кругом толпились солдаты с
запыленными, измученными
лицами. Они подставляли папахи, чиновник доверху наливал папаху спиртом, и солдат отходил, бережно держа ее за края. Тут же он припадал губами к папахе, жадно, не отрываясь, пил, отряхивал папаху и весело шел дальше.
— А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… — Но губернатор не договорил; в дверь вбежал
запыленный и запотелый офицер, и начал что-то говорить по-французски. На
лице губернатора изобразился ужас.