В начале моего романа
(Смотрите первую тетрадь)
Хотелось вроде мне Альбана
Бал петербургский описать;
Но, развлечен пустым мечтаньем,
Я
занялся воспоминаньемО ножках мне знакомых дам.
По вашим узеньким следам,
О ножки, полно заблуждаться!
С изменой юности моей
Пора мне сделаться умней,
В делах и в слоге поправляться,
И эту пятую тетрадь
От отступлений очищать.
Неточные совпадения
Во время службы он то слушал молитвы, стараясь приписывать им значение такое, которое бы не расходилось с его взглядами, то, чувствуя, что он не может понимать и должен осуждать их, старался не слушать их, а
занимался своими мыслями, наблюдениями и
воспоминаниями, которые с чрезвычайною живостью во время этого праздного стояния в церкви бродили в его голове.
Лошади были давно готовы, а мне все не хотелось расстаться с смотрителем и его дочкой. Наконец я с ними простился; отец пожелал мне доброго пути, а дочь проводила до телеги. В сенях я остановился и просил у ней позволения ее поцеловать; Дуня согласилась… Много могу я насчитать поцелуев, [с тех пор, как этим
занимаюсь,] но ни один не оставил во мне столь долгого, столь приятного
воспоминания.
Удивительный человек, он всю жизнь работал над своим проектом. Десять лет подсудимости он
занимался только им; гонимый бедностью и нуждой в ссылке, он всякий день посвящал несколько часов своему храму. Он жил в нем, он не верил, что его не будут строить:
воспоминания, утешения, слава — все было в этом портфеле артиста.
Подпоручик слегка изумился при виде старика… О, что бы он сказал, если б кто шепнул ему в это мгновение, что представленный ему «артист»
занимается также и поваренным искусством!.. Но Панталеоне принял такой вид, как будто участвовать в устройстве поединков было для него самым обычным делом: вероятно, ему в этом случае помогали
воспоминания его театральной карьеры — и он разыгрывал роль секунданта именно как роль. И он и подпоручик, оба помолчали немного.
Ее начал серьезно лечить Сверстов, объявивши Егору Егорычу и Сусанне, что старуха поражена нервным параличом и что у нее все более и более будет пропадать связь между мозгом и языком, что уже и теперь довольно часто повторялось; так, желая сказать: «Дайте мне ложку!» — она говорила: «Дайте мне лошадь!» Муза с самого первого дня приезда в Кузьмищево все посматривала на фортепьяно, стоявшее в огромной зале и про которое Муза по
воспоминаниям еще детства знала, что оно было превосходное, но играть на нем она не решалась, недоумевая, можно ли так скоро после смерти сестры
заниматься музыкой.
По вечерам старец пишет свои мемуары, или, как он называет, «
воспоминания о бывшем, небывшем и грядущем». Он
занимается этим в величайшем секрете, так что только Анна Ивановна, Павел Трофимыч да я знаем, чему посвящает свои досуги бывший глубокомысленный администратор.
Он пробовал больше
заниматься, но ему наука не шла в голову, книга не читалась, или пока глаза его читали, воображение вызывало светлые
воспоминания былого, и часто слезы лились градом на листы какого-нибудь ученого трактата.
Этот человек так искренно меня любил, так охотно
занимался со мною, что время, проведенное в его классах, осталось одним из приятных
воспоминаний моей юности.
Воротясь в свое село, что было в исходе июля, Болдухины
занялись своим деревенским хозяйством и совершенно забыли про богачей Солобуевых, с которыми так оригинально познакомились на Сергиевских Водах. Одна Наташа сохраняла в доброй и благодарной душе своей теплое и свежее
воспоминание о старике Солобуеве, Флегонте Афанасьиче.
Я знал этого господина еще в гимназии, но, признаться, не питал к нему приязни. Впрочем, это еще по детским
воспоминаниям — потому что он сначала в классе всё ножички крал и продавал, а потом начал себе брови сурмить и еще чем-то худшим
заниматься.
Державин знает, любит меня; он восхищался моим чтением, он так много говорил со мной, так много
занимался мною; он считает, что я имею дарование, он говорил это всем, он сохранит
воспоминание обо мне…
Читатели моих"
Воспоминаний"припомнят, что я рассказывал про то, как"Библиотека для чтения"заинтересовалась
заниматься польскими делами и Н.В.Берг был послан по моей личной инициативе в Краков как наш специальный корреспондент.
Там я сравнительно гораздо больше
занимаюсь и характеристикой разных сторон французской и английской жизни, чем даже нашей в этих русских
воспоминаниях. И самый план той книги — иной. Он имеет еще более объективный характер. Встречи мои и знакомства с выдающимися иностранцами (из которых все известности, а многие и всесветные знаменитости) я отметил почти целиком, и галерея получилась обширная — до полутораста лиц.