Неточные совпадения
Няня не обманула: ночь пролетела как краткое мгновение, которого я и не
заметил, и бабушка уже стояла над моею кроваткою в своем большом чепце с рюшевыми мармотками и держала в своих белых руках новенькую, чистую серебряную
монету, отбитую в самом полном и превосходном калибре.
Я спешно стал снимать с него верхнюю одежду. Его куртка и нижняя рубашка были разорваны. Наконец я его раздел. Вздох облегчения вырвался из моей груди. Пулевой раны нигде не было. Вокруг контуженого места был кровоподтек немногим более пятикопеечной
монеты. Тут только я
заметил, что я дрожу, как в лихорадке. Я сообщил Дерсу характер его ранения. Он тоже успокоился.
Заметив волнение, он стал меня успокаивать...
Он не прекращал своих попыток поймать меня двугривенными, и я понимал, что если в то время, как
метешь пол,
монета закатится в щель — он будет убежден, что я украл ее. Тогда я ему еще раз предложил оставить эту игру, но в тот же день, возвращаясь из трактира с кипятком, я услыхал, как он внушает недавно нанятому приказчику соседа...
Она протянула мне щепотью сложенные пальцы и в них серебряную
монету, — было стыдно взять эту холодную вещь, но я не
посмел отказаться от нее и, уходя, положил ее на столбик перил лестницы.
— Все это прописная мораль, батенька… Если уж на то пошло, то посмотри на меня: перед тобой стоит великий человек, который напишет «песни смерти». А ведь ты этого не
замечал… Живешь вместе со мной и ничего не видишь… Я расплачусь за свои недостатки и пороки золотой
монетой…
Евсей смутился, — сыщик смотрел, брезгливо скривив губы, в голосе его была слышна насмешка. Не дождавшись ответа, он встал, кинул на стол серебряную
монету, сказал кому-то: «Запишите!», надел шапку и, ни слова не говоря Климкову, пошёл к двери. Евсей, ступая на носки, двинулся за ним, а шапку надеть не
посмел.
На жизненном пути нашем разбросаны золотые
монеты; но мы не
замечаем их, потому что думаем о цели пути, не обращаем внимания на дорогу, лежащую под нашими ногами;
заметив, мы не можем нагнуться, чтобы собрать их, потому что «телега жизни» неудержимо уносит нас вперед, — вот наше отношение к действительности; но мы приехали на станцию и прохаживаемся в скучном ожидании лошадей — тут мы со вниманием рассматриваем каждую жестяную бляху, которая, быть может, не стоит и внимания, — вот наше отношение к искусству.
На просьбу нашу выдать сто рублей третнаго жалованья ассигнациями казначеи постоянно отвечали: «Господа, откуда же мы вам возьмем ассигнаций, когда получаем звонкою
монетой?» Так как невозможно
поместить сто серебряных рублей в кошелек, то по примеру многих я вкладывал
монету в носок и завязывал его веревочкой.
Когда же бабушка проигрывала уже последние
монеты, то все они не только ее уж не слушались, но даже и не
замечали, лезли прямо чрез нее к столу, сами хватали деньги, сами распоряжались и ставили, спорили и кричали, переговариваясь с гоноровым паном запанибрата, а гоноровый пан чуть ли даже и не забыл о существовании бабушки.
Я дал серебряную
монету и вынул кусок хлеба из переметной сумы. Оба схватились за хлеб, и в голосах их послышалась радостная благодарность. Отъехав на некоторое расстояние, я
заметил, что Микеша остановился и дружелюбно, как с знакомыми, беседует с варнаками. Впрочем, через несколько минут он опять присоединился ко мне.
— Вовсе простой народ! — пояснял боцман свои впечатления боцману Никифорову, отдыхая после ругани во время утренней уборки на якорной лапе. — Намедни зашел я в один ихний домишко… Прошу воды испить. Так и воды дали, да еще апельсинов нанесли. «Ешь,
мол!» Я им, значит,
монету предлагаю за апельсины… Ни за что! Обиделись даже. Вовсе простой народ! — снова повторил Федотов.
Я передал дальше. Через пять минут
монета опять пришла ко мне. Гимназисты от скуки забавлялись тем, что не давали этим трем копейкам достигнуть своего Назначения. Я в это время собирал на что-то деньги и опускал их в копилку. Зажал
монету в руке и стал ждать, скажет ли мой сосед: «Что ж не передаешь дальше?» Никто ничего не
заметил. Я спустил деньгу в карман, а дома бросил в копилку.
Антон Антонович
заметил это, и, не будучи знатоком женского сердца, принимал наружное охлаждение к нему молодой девушки за чистую
монету.
— Боярыня! — воскликнул гневно посадник Кирилл, предупредив своих товарищей, — честь такая
монета, которая не при тебе чеканилась, стало быть, не тебе и говорить о ней. Теперь одним мужам пристало держать совет о делах отчизны, а словоохотливые языки жен — тупые
мечи для нее…
— Не бойся; протяни, брат, руку
смело, — продолжал Вольдемар, всунув ему деньги, —
монета не жжется, сделана руками человеческими и такая, каких накоплен у тебя мешочек… знаешь, что лежит… — Здесь Вольдемар показал на запад; мальчик побледнел от страха. — Сослужи мне, Мартын, и о твоем мешочке никто не будет знать.
— Я отмщен, добрый мой Фриц, и
месть моя откликнется в сердце Карла. С меня довольно! — отвечал Рейнгольд, вынул из кармана лоскут бумаги и, написав что-то на ней, вручил ее рыжеволосому вместе с крупною серебряною
монетою. Забыть наградить ею было бы опасно:
месть неминуемо последовала бы за этим забвением.
Уродливый горбун платил ей тою же
монетою, хотя не высказывал этого, особенно при Марье Андреевне, любившей до безумия свою няню, но это можно было
заметить по злобным взглядам, которые он иногда
метал на старуху.