Неточные совпадения
Движения его, когда он был даже встревожен, сдерживались также мягкостью и не лишенною своего рода грации ленью. Если на лицо набегала из души туча заботы, взгляд туманился, на лбу являлись складки, начиналась игра сомнений, печали, испуга; но редко тревога эта застывала
в форме определенной идеи, еще реже превращалась
в намерение. Вся тревога разрешалась вздохом и
замирала в апатии или
в дремоте.
Деревья точно окаменели, и казалось, будто листва на них давно
замерла и уже больше не приходила
в движение.
Этот туман медленно колыхался вверх и вниз, подымая и опуская
в своих
движениях тело Ромашова, и от этой ритмичной качки сердце подпоручика ослабевало,
замирало и томилось
в отвратительном, раздражающем чувстве тошноты.
И тогда, не дыша, на целые, казалось, часы он
замер в неподвижности, гася всякую мысль, удерживая громкое дыхание, избегая всякого
движения — ибо всякая мысль было безумие, всякое
движение было безумие.
Я чувствую себя заключенным внутри холодного, масляного пузыря, он тихо скользит по наклонной плоскости, а я влеплен
в него, как мошка. Мне кажется, что
движение постепенно
замирает и близок момент, когда оно совсем остановится, — пароход перестанет ворчать и бить плицами колес по густой воде, все звуки облетят, как листья с дерева, сотрутся, как надписи мелом, и владычно обнимет меня неподвижность, тишина.
Формалисты довольствуются тем, что выплыли
в море, качаются на поверхности его, не плывут никуда, и оканчивают тем, что обхватываются льдом, не замечая того; наружно для них те же стремящиеся прозрачные волны — но
в самом деле это мертвый лед, укравший очертания
движения, живая струя
замерла сталактитом, все окоченело.
Вот мировое пространство.
В нем мириады пылинок-солнц. Вокруг каждого солнца свои миры. Их больше, чем песчинок
в пустыне. Века, как миги. То на той, то на другой песчинке жизнь вспыхнет, подержится миг-вечность и бесследно
замрет. На одной крохотной такой песчинке
движение. Что это там? Какая-то кипит борьба. Из-за чего? Вечность-миг, — и
движение прекратилось, и планета-песчинка замерзла. Не все ли равно, за что шла борьба!
Было уже поздно. На небе взошла луна и бледным сиянием своим осветила безбрежное море. Кругом царила абсолютная тишина. Ни малейшего
движения в воздухе, ни единого облачка на небе. Все
в природе
замерло и погрузилось
в дремотное состояние. Листва на деревьях, мох на ветвях старых елей, сухая трава и паутина, унизанная жемчужными каплями вечерней росы, — все было так неподвижно, как
в сказке о спящей царевне и семи богатырях.
В такие тихие ночи можно наблюдать свечение моря. Как клубы пара, бежала вода от весел; позади лодки тоже тянулась длинная млечная полоса.
В тех местах, где вода приходила во вращательное
движение, фосфоресценция делалась интенсивнее. Точно светящиеся насекомые, яркие голубые искры кружились с непонятной быстротой,
замирали и вдруг снова появлялись где-нибудь
в стороне, разгораясь с еще большей силой.
— Пустите меня! нас непременно увидят… — чуть слышно прошептала Лара,
в страхе оборачивая лицо к двери теткиной комнаты. Но лишь только она сделала это
движение, как, обхваченная рукой Горданова, уже очутилась на подоконнике и голова ее лежала на плече Павла Николаевича. Горданов обнимал ее и жарко целовал ее трепещущие губы, ее шею, плечи и глаза, на которых дрожали и
замирали слезы.
Вдруг откуда-то раздается сторожевой крик. Кажется, это вестовой голос, что наступает конец мира. Все следом его молкнет, всякое
движение замирает, пульс не бьется, будто жизнь задохнулась
в один миг под стопою гневного бога. Весы, аршины, ноги, руки, рты остановились
в том самом положении,
в каком застал их этот возглас. Один слух, напряженный до возможного, заменил все чувства; он один обнаруживает
в этих людях присутствие жизни: все прислушивается…
Грохота наверху не было слышно, — он
замирал в тумане, бессильный подняться над землею, и это бесшумное
движение под черным небом, среди темных, промокших домов, казалось бесцельным и скучным.