Неточные совпадения
Большая размотала платок, закрывавший всю
голову маленькой, расстегнула на ней салоп, и когда ливрейный лакей получил эти вещи под сохранение и снял с нее меховые ботинки, из
закутанной особы вышла чудесная двенадцатилетняя девочка в коротеньком открытом кисейном платьице, белых панталончиках и крошечных черных башмачках.
— С тобою баба! Ей, отдеру тебя, вставши, на все бока! Не доведут тебя бабы к добру! — Сказавши это, он оперся
головою на локоть и стал пристально рассматривать
закутанную в покрывало татарку.
Доктор выходил из избы опять уже
закутанный в шубу и с фуражкой на
голове. Лицо его было почти сердитое и брезгливое, как будто он все боялся обо что-то запачкаться. Мельком окинул он глазами сени и при этом строго глянул на Алешу и Колю. Алеша махнул из дверей кучеру, и карета, привезшая доктора, подъехала к выходным дверям. Штабс-капитан стремительно выскочил вслед за доктором и, согнувшись, почти извиваясь пред ним, остановил его для последнего слова. Лицо бедняка было убитое, взгляд испуганный...
В небольшой комнатке, куда я вошел, было довольно темно, и я не тотчас увидел Асю.
Закутанная в длинную шаль, она сидела на стуле возле окна, отвернув и почти спрятав
голову, как испуганная птичка. Она дышала быстро и вся дрожала. Мне стало несказанно жалко ее. Я подошел к ней. Она еще больше отвернула
голову…
— Как и подобает кажинному человеку, — подхватил Иван Дорофеев, подсобляя в то же время доктору извлечь из кибитки gnadige Frau, с ног до
головы закутанную в капор, шерстяной платок и меховой салоп. — На лесенку эту извольте идти!.. — продолжал он, указывая приезжим на свое крыльцо.
Два мужика внесли
закутанную с ног до
головы в богатую фату девицу; за нею шла, заливаясь слезами, молодая сенная девушка.
В этот час, посвященный всеобщему покою, какой-то человек высокого роста,
закутанный с ног до
головы в черный охабень, пробирался, как ночный тать, вдоль по улице, стараясь приметным образом держаться как можно ближе к заборам домов.
В домах боялись зажигать огни, густая тьма заливала улицы, и в этой тьме, точно рыба в глубине реки, безмолвно мелькала женщина, с
головой закутанная в черный плащ.
Это была с
головы до ног
закутанная в бархат и кружева молодая, высокая дама с очень красивым лицом, несомненно польского происхождения.
С большим трудом повернув
голову направо и налево, отчего у меня зашумело в ушах, я увидел слабо освещенную длинную палату с двумя рядами постелей, на которых лежали
закутанные фигуры больных, какого-то рыцаря в медных доспехах, стоявшего между больших окон с опущенными белыми шторами и оказавшегося просто огромным медным умывальником, образ Спасителя в углу с слабо теплившейся лампадкою, две колоссальные кафельные печи.
Следом за ним по коридору прокрался кто-то босой, в одной рубашке, с
головой,
закутанной тужуркой.
Из-за куста сирени показалась небольшая колясочка. Два человека везли ее. В ней сидела старуха, вся
закутанная, вся сгорбленная, с
головой, склоненной на самую грудь. Бахрома ее белого чепца почти совсем закрывала ее иссохшее и съеженное личико. Колясочка остановилась перед террасой. Ипатов вышел из гостиной, за ним выбежали его дочки. Они, как мышата, в течение всего вечера то и дело шныряли из комнаты в комнату.
Закутанная по
голове и плечам шерстяным платком, так что только глаза ее были видны, беременная, бледная и худая жена Василия Андреича, провожая его, стояла за ним в сенях.
Наконец, старуху, наглухо
закутанную и с опущенной, как бы в бесчувственности,
головой, две ее прислужницы — Марфа, совсем уже пылавшая, и другая, несколько постарше и посолидней ее на вид, — втащили в комнату под руки и прямо опустили на диванчик.
Поравнявшись с подъездом двухэтажного дома, наш караван остановился, и тотчас же рядом со мной выросла фигура мужика. Он был в большом полушубке, с
головой,
закутанной в башлык. Из-под башлыка торчал конец носа, заиндевевшие брови и белые усы. В одной руке у него была большая дубина, в другой трещотка, из чего мы заключили, что это ночной караульщик.
Когда обещанный кулечек с картофелем был привязан белобрысою Палашкой к экипажу, Софья Ивановна,
закутанная с
головы до ног, стала усаживаться на дрожки, поддерживаемая лакеем Федором, у которого все лицо, от стужи ли, или от чего другого, было покрыто синяками.
Во рту у него горело, в ногах и руках стояли тянущие боли, в отяжелевшей
голове бродили туманные образы, похожие на облака и
закутанные человеческие фигуры.
Юный всадник, с
головой закутанный в бурку, припал к шее своего четвероногого друга, крепче уперся ногами в стремена, сильнее и круче натянул поводья.
— Курс такой-то… Последний ход 8 узлов… Паруса такие-то… Огни в исправности… Спокойной вахты! Дождь, слава богу, перестал, Василий Васильевич!.. — весело говорит
закутанная в дождевик поверх пальто высокая плотная фигура лейтенанта в нахлобученной на
голове зюйдвестке [Так называются непромокаемые шляпы моряков.] и быстро спускается вниз, чтобы поскорее раздеться и броситься в койку под теплое одеяло, а там пусть наверху воет ветер.
Генерал Синтянин, обложенный подушками, сидел в одном кресле, меж тем как
закутанные байковым одеялом ноги его лежали на другом. Пред ним несколько в стороне, на плетеном стуле, стояла в золоченой раме картина вершков десяти, изображающая
голову Христа, венчанного тернием.
В кресле, свесив
голову на грудь, спала ее мать — Елена Никифоровна Долгушина,
закутанная по пояс во фланелевое одеяло. Отекшее землистое лицо с перекошенным ртом и закрытыми глазами смотрело глупо и мертвенно. На
голове надета была вязанная из серого пуха косынка. Обрюзглое и сырое тело чувствовалось сквозь шерстяной капот в цветах и ярких полосках по темному фону. Она сильно всхрапывала.
В один из вечеров конца ноября месяца к почтовой станции Московского тракта невдалеке от города Тихвина подъехал дормез, запряженный четверкой почтовых лошадей, и из него вышли две тепло
закутанные с
головы до ног женские фигуры.
На диване с обитым коричневым сафьяном и сильно потертым сиденьем и спинкою красного дерева, полуосвещенная стоявшей на столе нагоревшей сальной свечой, сидела молодая женщина, одетая в темно-коричневое шелковое платье, сильно смятое и поношенное, на руках у ней был ребенок, с
головой закутанный голубым стеганым одеяльцем, обшитым кружевами.
Два находившиеся здесь изголовья были совершенно пусты, но на третьем помещалась
голова взрослого человека, тщательно
закутанная старым ватным халатом.