— И замалчивают крик отчаяния, крик физиолога Дюбуа-Реймона, которым он
закончил свою речь «О пределах наших знаний» — сиречь «Игнорабимус» — не узнаем! — строго, веско и как будто сквозь зубы говорил Томилин, держа у бритого подбородка ложку с вареньем.
«Насчет же мнения ученого собрата моего, — иронически присовокупил московский доктор,
заканчивая свою речь, — что подсудимый, входя в залу, должен был смотреть на дам, а не прямо пред собою, скажу лишь то, что, кроме игривости подобного заключения, оно, сверх того, и радикально ошибочно; ибо хотя я вполне соглашаюсь, что подсудимый, входя в залу суда, в которой решается его участь, не должен был так неподвижно смотреть пред собой и что это действительно могло бы считаться признаком его ненормального душевного состояния в данную минуту, но в то же время я утверждаю, что он должен был смотреть не налево на дам, а, напротив, именно направо, ища глазами своего защитника, в помощи которого вся его надежда и от защиты которого зависит теперь вся его участь».
— И, повысив голос, властным тоном старик
закончил свою речь: — Ну, так теперь вы, такие-сякие, — молчать и не пищать!
Одним словом, все
заканчивают свои речи бараниной, все надеются на баранину, как на каменную гору. Так что мой друг, Сеня Броненосный, слушал, слушал, но наконец не вытерпел и сказал...
— Я надеюсь, милые дети, — так
закончила свою речь княгиня, — что вы, вспоминая про институт, вспомянете раз-другой и вашу Maman, которая была иной раз строга, но душевно вас любила.
Едва только дива
закончила свою речь, как он расталкивает нас довольно бесцеремонно и совсем близко подходит к столу красавицы-артистки, здесь он опускается на одно колено, прижимает руку к груди и, изобразив на своей желтой, худощавой физиономии самое умильное выражение, лопочет, прежде чем мы получаем возможность его удержать...
— Я слышал, что вы пользуетесь не только неограниченным доверием ее сиятельства, но и имеете на нее большое влияние, а потому и решился обратиться к вам, не согласитесь ли вы помочь мне в этом добром деле, —
закончил свою речь Гиршфельд.
Закончив свою речь, Галя взглянула на королеву, да так и обмерла от ужаса. Что сталось вдруг с красавицей королевой? Глаза у нее разом почернели и округлились, как у ворона, лицо позеленело и покривилось, губы перекосились, и вся она стала вдруг отталкивающей и безобразной.
Неточные совпадения
О евреях он был способен говорить очень много. Говорил, облизывая губы фиолетовым языком, и в туповатых глазах его поблескивало что-то остренькое и как будто трехгранное, точно кончик циркуля. Как всегда,
речь свою он
закончил привычно...
— Боюсь, не выдержу, — говорил он в ответ, — воображение опять запросит идеалов, а нервы новых ощущений, и скука съест меня заживо! Какие цели у художника? Творчество — вот его жизнь!.. Прощайте! скоро уеду, —
заканчивал он обыкновенно
свою речь, и еще больше печалил обеих, и сам чувствовал горе, а за горем грядущую пустоту и скуку.
Вот вам первый диссонанс нашей мирной обстановки, —
закончила Надежда Васильевна
свою речь с немного грустной улыбкой.
— Такой Амба можно стреляй, греха нет, —
закончил он
свою длинную
речь. Закусив наскоро холодным мясом и напившись горячего чая, мы надели лыжи и пошли по тигриному следу.
— Это все тебе! —
закончил он
свою длинную
речь.
— Потому, что хлебушко заботу любит. Выпечка-то выпечкой, а вся сила в муке. У меня покупной муки нет, вся
своя, рожь отборную покупаю на местах, на мельницах
свои люди поставлены, чтобы ни соринки, чтобы ни пылинки… А все-таки рожь бывает разная, выбирать надо. У меня все больше тамбовская, из-под Козлова, с Роминской мельницы идет мука самая лучшая. И очень просто! —
заканчивал всегда он
речь своей любимой поговоркой.
Почти все наши обличители
заканчивают свои суровые
речи подобным образом. Но это еще зло не так большой руки в сравнении с тем, что говорится многими, и самими обличителями в том числе, во славу нашего времени, нашего общества, наших успехов на всевозможных поприщах. Тут уж идет совершеннейшая маниловщина.
Если бы наш народ был таким же многочисленным, могущественным и сильным, как вы — русские, разве хоть капля сомнения или отчаяния могли бы проникнуть в мою душу, когда я узнала о войне наших с этой жестокой и кровожадной Австрией? —
закончила вопросительно
свою горячую
речь Милица, и обвела теснившихся вокруг неё подруг горячим, сверкающим взглядом.
Ах, как он говорил! Мы, затаив дыхание, слушали его. Наши глаза не отрывались от этого полного воодушевления лица. Да, настоящий актер был перед нами, и светом истинного, вдохновенного искусства веяло от его слов!.. Он давно уже
закончил свою горячую
речь, а мы еще сидели, завороженные. И только когда он вышел, мы очнулись, словно проснулись от сладкого сна.
— Просветленный пастырским словом, хочу я смыть с души моей этот тяжкий грех. Горячо, прийдя от обедни, молился я и Господь вразумил меня. Не мне, ни Алексею Парфеновичу не нужно богатство — о другом богатстве помышлять нам пора — а потому все
свое состояние передаю я сыну его, Петру Алексеевичу. Вас прошу я это оформить по закону, но, слышите, все-все! —
закончил он
свою речь уже обращаясь ко мне.