Неточные совпадения
Правда, что на скотном дворе дело шло до сих пор не лучше, чем прежде, и Иван сильно противодействовал теплому помещению коров и сливочному маслу, утверждая, что корове на холоду потребуется меньше корму и что сметанное масло
спорее, и требовал жалованья, как и в старину, и нисколько не
интересовался тем, что деньги, получаемые им, были не жалованье, а выдача вперед доли барыша.
По обыкновению, шел и веселый разговор со множеством воспоминаний, шел и серьезный разговор обо всем на свете: от тогдашних исторических дел (междоусобная война в Канзасе, предвестница нынешней великой войны Севера с Югом, предвестница еще более великих событий не в одной Америке, занимала этот маленький кружок: теперь о политике толкуют все, тогда
интересовались ею очень немногие; в числе немногих — Лопухов, Кирсанов, их приятели) до тогдашнего
спора о химических основаниях земледелия по теории Либиха, и о законах исторического прогресса, без которых не обходился тогда ни один разговор в подобных кружках, и о великой важности различения реальных желаний, которые ищут и находят себе удовлетворение, от фантастических, которым не находится, да которым и не нужно найти себе удовлетворение, как фальшивой жажде во время горячки, которым, как ей, одно удовлетворение: излечение организма, болезненным состоянием которого они порождаются через искажение реальных желаний, и о важности этого коренного различения, выставленной тогда антропологическою философиею, и обо всем, тому подобном и не подобном, но родственном.
Разговор этот происходил уже в гостиной, около камина. Госпожа Дюма не
спорила с ним, а только снисходительно улыбалась. Она еще
интересовалась немного Россией, но он — нисколько, и его совсем не занимало то, что у нас делалось после освобождения крестьян.
Органы прессы, соревнуя между собой, стали описывать, разбирать, обсуживать событие, публика стала еще больше
интересоваться, пресса отвечала требованиям публики, и снежный ком стал расти, расти и вырос на наших глазах такой, что не было семьи, где бы не
спорили об l’affaire.
Люди чуждой национальности, ни с какой стороны не могущие
интересоваться вопросом, изменил ли французский офицер, или не изменил, люди, кроме того, ничего не могущие знать о ходе дела, все разделились за и против Дрейфуса, и как только сходились, так говорили и
спорили про Дрейфуса, одни уверенно утверждая, другие уверенно отрицая его виновность.